Екатерина Бердичева - Мой красный дневник

Елена открыла файл. Там был просто текст, причем, не целиком, а часть. Без подписи и объяснений. Она увеличила страницу и начала читать:

«Основной капитал вклада состоит из золотых слитков, золотых монет, а также ювелирных украшений. По требованию завещателя, он не дробится и не выдается на руки ни одному из наследников, коими являются, согласно воле наследодателя, женщины основной женской линии рода: дочери, внучки, правнучки и пр., носящие родовую фамилию в детстве. Наследством является процент с основного капитала, который делится в равных долях между всеми официально признанными женскими линиями. Если наследниц в одной из основных женских линий несколько, процент делится между ними по праву преемственности. Причем старшая в роду получает пятьдесят процентов, средняя – тридцать процентов, младшая – двадцать. Когда кто-либо из них умирает, процент делится как шестьдесят на сорок. Наследница, достигшая совершеннолетия, получает двадцать процентов, если есть более взрослые наследницы основной женской линии. В случае их смерти она получает процент целиком. При подтверждении официальной медициной недееспособности основной наследницы, ей может быть назначен опекун из числа ее кровных родственников, получая при этом тридцать процентов от ее собственных ежемесячных отчислений. Муж – пятьдесят процентов, постороннее лицо – пять процентов. Остальное откладывается в резервный фонд, доступный основной наследнице при снятии опеки. В случае ее смерти средства из фонда наследуются по основной женской ветви рода. Если наследников ветви не осталось, наследная часть распределяется между другими основными женскими линиями. Основным условием получения наследного процента является рождение всего одной дочери, которая и будет следующим получателем дивидендов. Родившиеся следом дети не являются продолжателями основной женской линии…»

Елена Михайловна потерла глаза. И что это было? Привет от Люды? Или Бориса? Да какая разница. Никто из семьи Панкратовых ей так ни разу и не позвонил. Людмила со своим отцом тоже растворилась где-то на столичных просторах. А может, они растворились вместе? Усилием воли сожаление было снова задвинуто куда-то далеко, за границу сознания. И только когда она ложилась спать, перед тем, как провалиться в сон, перед мысленным взором всплывали серые глаза и серебристый ежик мягких волос…

– Ну и что там? – Донесся до нее вопрос сына.

– А, дела давно минувших дней. Сейчас удалю.

– Что так? Может, пригодится?

– Нет, сынок. Для нас с тобой эта информация никакой практической пользы не представляет.

– Да? – посмотрел на нее сын.

Иногда ей казалось, что он знает гораздо больше нее, насколько внимательными и задумчивыми были его глаза.

– Итак, вернемся к тексту.

Все чаще и чаще на ярко-голубом небе задерживалось солнышко. Из-под старого, оседающего за день снега, текли ручейки, в которых с удовольствием купались голуби. Воробьи носились по деревьям с совершенно одурелым видом, приветствуя друг друга надрывным «Чи-и-и!», означающим близкий приход весны. Экскурсий становилось все больше, и Елена Михайловна иногда приходила домой, когда Сережка, съев холодный ужин, говорил «спокойной ночи» и уходил в свою комнату, закрывая дверь. Упав на диван, мама замечала голубую полоску света, пробивающуюся сквозь щель под дверью. «Наверное, с Вероникой разговаривает…» – думала она, уплывая в долину сновидений.

Как-то раз, накануне воскресных дней, Елена пришла рано. Четверги, как всегда, были пустыми. «Рыбный день» – Смеялись сотрудницы и прямо с утра разбегались по магазинам. В этот день Елена Михайловна решила приготовить сразу дня на четыре. Поскольку суббота и воскресенье в турбюро были рабочими. Она варила суп и жарила котлеты, напевая под музыку своей любимой группы, когда вдруг увидела пересекающего двор Сережку. Скоро хлопнула входная дверь.

– Мам! Я дома! – раздался из прихожей его ломающийся голос.

– Хорошо! Мой руки!

– Мам, – Сережка вошел на кухню, – скажи, а ты можешь на выходные отпроситься?

– Зачем? В выходные больше платят. А ты сам знаешь, что я откладываю на твой институт.

– Мам. – Сын серьезно посмотрел ей в глаза. – Очень надо. Ко мне, к нам, у нас будут гости…

– Так у нас или у тебя?

– У нас. Пожалуйста!

– И кто же? Неужели, Вероника с родителями?

– Нет, мам, не спрашивай… Сама увидишь! Но отпросись, пожалуйста! Для меня это важно! Очень!

– Тайны мадридского двора! – Покачала головой Елена Михайловна. – Но попробую. Чем кормить твоих гостей?

– Блинчиками с мясом, с творогом, с рисом и луком… Сейчас же масленица!

– Угу, в курсе. Каждый день с туристами чучело жжем!

– Вот, а воскресенье – прощеное! А, еще грибы с картошкой и брусничный пирог!

– А у твоих гостей в пузике не слипнется?

– Нет, мам. Просто, – он наклонил голову, – я обещал…

– Раз обещал, тогда будешь помогать готовить. Кушай и начинай месить тесто для блинов.

– Yes, ja, ja, мамочка! Alles wird erledigt!

– Сын, а гости-то когда приедут? В воскресенье?

– В пятницу, мамочка! Вечером!

Первая половина пятничного дня пролетела для Елены Михайловны, будто ее и не было. Кратко рассказав славную историю города проезжающим мимо паломникам по святым местам, она отправилась домой. Легкий морозец поднял в воздух нежные снежинки, которые искрились на солнце, словно драгоценное серебро, делая день праздничным и легким. Кое-где почищенный снег бросал в глаза отраженные разноцветные лучи, а протоптанная в нем тропинка поскрипывала под каблуками.

«Совсем скоро наступит весна… А за ней – лето. Видимо, придется работать каждый день», – думала женщина, пробираясь к дому. – «Жаль, в деревню придется ездить редко. Но зато на всякие курсы для Сережки обязательно будут деньги. Интересно, кого же он так таинственно решил привести в гости? Может, новая девочка? Тогда Вероничку жаль. И привыкли мы к ней как-то. Все-таки, с самого рождения вместе».

А дома уже ждал Сережа.

– Сын, а занятия? Ты прогуливаешь школу? – удивилась мама.

– У нас профориентация, а меня освободили, как отличника. – Раздулся от гордости Сережка. – Сказали, все равно не отпустят, даже если захочу!

Мама, раздеваясь, поглядывала на сына. Сережка явно волновался, не выпуская из руки смартфон. «Точно, девочка!» – утвердилась в мысли Елена, а сына спросила:

– Когда гостей-то ждать?

– Позвонит. – Коротко сообщил сын и добавил: – Мам, ты оденься понаряднее… И глазки… Ты так красиво их раньше красила!

– Сереж, – мама подошла к сыну и, взяв его за руку, поинтересовалась, – ты, конечно, можешь молчать, но мне бы хотелось знать, ради кого ты из меня новогоднюю елку делаешь? Неужели у тебя появилась новая девочка?