Сергей Чугаев - Чемоданы судьбы

Тучи над Обильной развеялись окончательно. Но зато сгущалась обстановка. Казалось, каждый житель станицы, и особенно те, кто имел отношение к руководству местной жизнью, производя необходимые в той ситуации, в которой оказалась Обильная, действия, чутко прислушивались: не доносится ли из-за перевала гул приближающейся той самой комиссии из Москвы, про которую постоянно сообщали во всевозможных новостях. Хотя многие в душе были уверены, что никакого влияния на их жизнь эта комиссия не окажет. Как и все такие комиссии. Однако прислушивались.

Особенно чутки были люди, собравшиеся в этот час в кабинете начальника райотдела полиции Георгия Тарасовича Гущенко. Подполковник еще раз оглядел подчиненных – кто мрачен, кто встревожен, – но равнодушных он не заметил.

– Объясняю ситуацию подробно, – начал инструктаж Гущенко, – к нам едет комиссия.

Все знали, как и какая, поэтому классических вопросов не последовало.

– Всем понятно, кого она будет искать?

– Крайних, – откликнулся из угла убэповец Сидорчук.

– Верно, майор, – одобрил ответ подполковник. – А кто будет крайним?

– Мы, больше некому, – подал голос начальник угрозыска Полетаев, маленький, верткий мужичок, похожий на отошедшего от большого спорта боксера-мухача.

Подполковник одобрительно кивнул и продолжил:

– Дополнительная информация к размышлению. По моим данным, в краевом главке объявился один сынок. Ему сейчас подыскивают должность, чтоб не меньше подполковничьей. Все всем ясно?

Ясно было все и всем. В комнате повис общий, классический опять же, русский вопрос: «Что делать?»

Уловив вопрос, Гущенко понял, что пора ставить задачу.

– Выход один. Все сделать самим. И быстро. Едем все в стройуправление. Берем всех – начальника, главного инженера, бухгалтера. Свои, конечно, мужики, но наша рубашка ближе. Колем их. Успеем? – Подполковник тут уставился на сыскаря Полетаева.

Тот в ответ состроил обиженное лицо.

– Тогда – по коням! Приедет комиссия, а мы им – раскрытое дело. Авось отобьемся. Поехали!

Полицейские высыпали на мокрый двор, где уже урчали двигателями уазик с «газелью».

Машины, преодолевая остатки наводнения, взяли курс к белеющему на пригорке, на окраине станицы, трехэтажное здание стройуправления, окруженное серым забором из бетонных плит, посреди которого ярко зеленели железные ворота.

Оставив машины у подножия пригорка, рассыпавшись редкой цепочкой, полицейские, оскальзываясь, падая, тихо матерясь, стали подниматься к воротам. Сама контора внешне казалась совершенно вымершей. Даже птички, доселе радостно щебетавшие в честь завершения бури, притихли. И вот когда до вожделенной цели оставались какие-то метры, по ту сторону забора взревел мотор. Секунда, грохот – мощный удар разметал створки ворот, и на полицейских, рыча, ревя, разбрасывая в стороны потоки грязи вперемешку с мелкими камнями, вылетел огромный белый «ниссан-патрол». Ошарашенные солдаты правопорядка едва успели отпрыгнуть в стороны, а машина пошла юзом, казалось, сейчас перевернется, но крепкая рука сидевшего в ней водителя – Гущенко успел заметить камуфляжную куртку, черную шапочку с прорезями для глаз – ловко вывернула руль, и чудовище-джип, набирая скорость, помчался в сторону окружавших станицу гор.

– За ним!– вне себя то ли от ярости, то ли от испуга заорал Гущенко и вытащил пистолет.

Поскольку «газель» для погони за белым монстром явно не годилась, подполковник мгновенно принял решение – спрятал пистолет, сам вскочил за руль уазика, рядом с собой приказал сесть начальнику угро – лучшему стрелку в отделе. Двоих хватит. Они справятся. И началась погоня.

Гущенко очень хотелось бы, как в его любимом фильме, срезать какой-нибудь угол, проехать дворами и вылететь наперерез наглому джипу. Но он твердо знал, что станица не столица и в первом же дворе они завязнут по брюхо. Поэтому поступил грамотно – сел джипу на хвост, рассчитывая на ошибку водителя. «Ниссан» действительно здорово мотало на промоинах, и уазик потихоньку сокращал разрыв. Однако Гущенко отдавал себе отчет, что на подсохшей горной дороге у них не будет никаких шансов.

– Стреляй по колесам! – приказал он начальнику угро.

Полетаев высунулся из окна, несколько секунд выцеливал и, наконец, спустил курок. Выстрел раздался одновременно с ударом, который подбросил уазик – под колесо попал вылезший из выбоины камень, который прозевал Гущенко. Пуля, вместо того чтобы впиться в заднее колесо «ниссана», подняла фонтанчик грязи прямо перед бампером их машины.

– Подожди, своих перебьешь, – распорядился подполковник, яростно крутя баранку. – Там за горкой, знаешь ведь, поворотец хитрый. Он, гад, там точно притормозит, там и возьмем.

Но, к изумлению полицейских, гад тормозить совершенно не собирался, даже прибавил скорость. На крутом повороте «ниссан» прижался к горе, обдирая о камни свой красивый белый правый бок, левое заднее колесо на мгновение повисло над пропастью, бешено вращаясь. Но водитель в ответ резко дал газ, и машина, каким-то чудом удержавшись на вираже, скрылась за горой. Сама же гора, к изумлению полицейских, вдруг вздрогнула, росшие на ней кусты и мелкие деревца поползли вниз, опережаемые лавиной земли и камней. Через три секунды оползень наглухо перекрыл дорогу полицейскому автомобилю.

Удача улизнула. Все глубже осознавая случившееся и его последствия, Гущенко с размаху ударил по капоту невиновного ни в чем уазика. И тут произошло то, чего полицейский начальник боялся больше всего. Подал голос его мобильник. Подполковник знал этот номер. Звонил начальник областного главка генерал Громадин.

Несколько мучительных для подполковника минут телефон извергал искры, молнии и отборный мат генерала. И генерала любой мог бы понять. Генерал привез комиссию из Москвы в райотдел. Других генералов привез. И еще полковников. А там – никого, кроме бестолкового сержанта! Ни одного офицера! Начальник отдела шляется невесть где! Члены комиссии начинают поглядывать на генерала с любопытством стервятников…

Гущенко мужественно, словно крейсер «Варяг», принимал все полагающиеся на его долю залпы. Наконец, когда он не успел произнести очередное «слушаюсь!» – на сей раз в ответ на приказ немедленно, сию же минуту предстать перед начальством, – связь прервалась. Батарейка села. В какое состояние это привело генерала, Гущенко даже и представить себе не решался. В довершение ко всему он вдруг с ужасом понял, что на полуобвалившейся дороге, на которой они с начальником угро оказались благодаря его личной отваге (или глупости?), развернуть уазик не получится. Ехать же задним ходом значило бы почти наверняка свалиться под гору на первом же повороте. И как ни крути, выходило, что предстать перед начальственными очами он сумеет лишь, отпахав пешком с десяток километров по грязи. Дождутся ли его? А если дождутся, то что будет? Иллюзий подполковник не питал…