Сергей Чугаев - Чемоданы судьбы

А белый «ниссан» продолжал, теперь уж совершенно беззаботно, мчаться по пустынному горному пути. Водитель стянул с головы шапочку-маску, под которой оказалось лицо, весьма смахивающее на Стива Джобса. Сходство усиливали светлые волосы с легкой проседью, стянутые в понитейл, модная щетина на щеках, голубые насмешливые глаза. Водитель улыбался, выглядел полностью расслабленным – красивая дорога тому соответствовала – однако не пропустил едва заметную колею, уходящую в лес, притормозил, повернул и, промчавшись несколько минут по полутемному коридору из буков и ясеней, оказался на усыпанном ромашками альпийском лугу, посреди которого медленно вращал своими лопастями вертолет. Окружавшие вертолет четыре человека в масках и камуфляже на мгновение напряглись, но тут же опустили свои автоматы.

«Ниссан» подрулил к вертолету, водитель вышел, приветственно помахал автоматчикам и указал рукой на машину. Автоматчики молча и споро – видно было, знают что делать, – открыли дверь багажника, вытащили оттуда четыре металлических чемодана и погрузили их в вертолетное чрево. Водитель, скинув камуфляжную куртку, под которой оказался надетый на черную майку льняной, слегка помятый, как и положено, коричневый пиджак типа «джентльмен-фармер», достал из нагрудного пиджачного кармана зеленые очки-макартуры в золоченой оправе, нацепил их на нос и последовал за чемоданами. Теперь это был типичный столичный хипстер – плюс джинсы «левайс», плюс свело-желтые замшевые кларки, – которому в этот час более пристало бы, развалясь в плетеном кресле на террасе какого-нибудь кафе в Камергерском переулке, смаковать первую чашечку эспрессо, снисходительно поглядывая на проходящих девушек и дам. А вовсе не удирать от полиции по горам, к тому же еще и под пулями.

Усевшись в вертолете возле иллюминатора, хипстер-авантюрист с любопытством глядел вниз – казалось, ему нравится момент отрыва от земли. Двигатель вертолета взвыл. И через мгновение ромашковый луг закачался внизу. С высоты белый «ниссан» очень органично смотрелся среди ромашек. Словно самый большой цветок. Хипстер секунду полюбовался пейзажем, затем достал из кармана пиджака мобильник, набрал несколько цифр, и на месте белой машины-ромашки вырос, быстро и широко распустился большой оранжево-красный, с черной каемкой по краям лепестков тюльпан. Звука взрыва в вертолете, конечно же, не было слышно.

Взглянув напоследок в иллюминатор (белая, с желтым и зеленым гармония была безобразно нарушена разбросанными чадящими обломками), хипстер слегка вздохнул – хорошая была машина, не подвела, но, что ж поделать, отслужила – и набрал на мобильнике номер. Сказал только два слова: «Все о’кей». И лишь после этого упражнения позволил себе наконец так не хватавшую для полноты образа чашечку кофе. Если точнее, крышечку от термоса, которую ему протянул один из молчаливых автоматчиков.

– Да-а, такие вот дела…

Это подал голос финансовый директор Аркадий Львович, маленький, лысоватый, суетливый человечек, на котором даже темно-синий костюм, сшитый в Гонконге, сидел как на огородном пугале. Сергей Петрович так и знал, что он первым сломается. Гений финансовых схем, конечно, но в коленках слабоват.

Реплика коллеги, словно детонатор, привела в оживление собравшихся в «аквариуме» участников совещания. Они вот уже второй час вяло обсуждали малоинтересную текучку. Хотя каждого из них, Сергей Петрович это сознавал прекрасно, интересовал и мучил совсем другой вопрос. Но позволить им свернуть на эту тему Сергей Петрович не желал, да и не мог. Кот же, хитрое животное, как растворился на выходе, так до сих пор и не материализовался. Ненужное развитие дискуссии следовало пресечь в корне.

Сергей Петрович постарался придать себе вид еще более беспечный (что далось ему нелегко) и с хорошо сформированной насмешкой взглянул на финдиректора:

– А что, Аркаша, кто-то умер?

Цель – ошарашить оппонента – была достигнута. Финдиректор растерянно заблестел очками.

– Никто не умер, – забормотал он, – почему умер?

Сергей Петрович изобразил глубокий вздох облегчения:

– Уф! От сердца отлегло! Я уж было решил, Аркаша, что ты на старости лет решил приобщиться к классической литературе. Взял, да и начитался перед сном Воннегута.

Участники совещания захихикали, Аркаша выглядел полным дураком. Что и требовалось.

– Какая литература? Какой Воннегут? Кто такой Воннегут?

– Писатель такой. Американский, – снисходительно процедил Сергей Петрович.

– «Бойня номер пять», – подсуетился некстати кто-то из шибко грамотных замов, чем привел трепетного Аркашу в совершенный ужас.

– Бойня? – Финдиректор уже кричал. – Вот на что намекаете! Так я и знал, чем все кончится!

Не появись в этот момент во входном проеме Кот и не покивай он успокаивающе Сергею Петровичу, прежде чем вновь раствориться, кто знает, чем бы закончилось совещание. Возможно даже, всеобщим бегством приближенных. Или мордобоем. Но Кот кивнул. Все, значит, в порядке.

Сергей Петрович успокоился теперь уже по-настоящему и откинулся на прозрачную спинку кресла.

– Без нервов, коллеги, – обратился он к присутствующим. И те, уловив особенно уверенные нотки в голосе шефа, замолкли.

– Как я и предупреждал, времена наступают нелегкие. Но ведь и наш девиз – быть готовым к любым трудностям. Тогда и никакой бойни не будет.

Однако Аркаша угомоняться совершенно не желал:

– Да, конечно, мы всю историю перевели на банк «Мираж». Там уже взяли генерального и всех замов. А если запоют? Из «Миража» к нам ниточка ведет. Потянут – канат вылезет. Чувствую я, – с отчаянием ныл Аркаша, – придут. Может, уже завтра. И что будем делать? Ведь запоют же!

Сергей Петрович в ответ не просто потянулся в своем кресле, но еще и картинно зевнул.

– А мы их, Аркаша, встретим достойно. Как и любую трудность. Пусть смотрят, что хотят и где хотят. У нас благодаря тебе – полный порядок. Все им интересное – и активы, и документы, и жесткие диски – уже уплыли в тихую гавань. И, ради Бога, Аркаша, перестаньте наконец тискать в кармане свой загранпаспорт! – При этих словах финдиректор, смущенно оглядываясь, вытащил из кармана пиджака потную ладошку. – Во-первых, по нынешним временам это отягчающее обстоятельство. А во-вторых, не пригодится. Концы обрублены…

– Нет-нет, все, конечно же, в валюте, – поспешил он успокоить дернувшегося при последнем слове паникера Аркашу. – Слышали, кстати, анекдот о том, что выражение «руби концы» воспринимается по-разному, в зависимости от того, кто его произносит – адмирал Ушаков или Иван Грозный? – Собравшиеся, кроме Аркаши, дисциплинированно рассмеялись. – Повторяю, гавань надежная.