Виктория Вита - Ягодный возраст

– А если тебе не удастся выяснить причину происходящего, что тогда будешь делать? – «остроумно» съехидничала я.

– Ещё об этом не думал, но в любом случае, думаю, ты будешь довольна, – ответил он моим же тоном.

Почему-то уточнять, чем я буду довольна и буду ли довольна вообще, мне не захотелось.

Проезжая теперь уже ставший нашим перекрёсток, я вдруг увидела на дороге предмет, показавшийся мне очень знакомым.

– Притормози, пожалуйста: кажется, там лежит моя сумка, желательно её подобрать, иначе навряд ли мы попадём в квартиру,– там ключи.

Через мгновение сумка лежала на моих коленях.

Подъехав к моему подъезду, Георгий неожиданно спросил:

– Почему ты не захотела, чтобы я заехал за тобой прямо сюда?

– Соседи, – смутившись, ответила я, – они очень любопытные люди.

– А-а, – протянул Георгий, – твоя безупречная репутация кому-то покоя не даёт.

Я дёрнула плечом и, представив его в интерьере моего жуткого подъезда с отнюдь не французскими ароматами, предложила:

– Может, ты подождёшь в машине, а я быстренько сбегаю туда и обратно? Видишь ли, у нас лифт не работает.

Конец второй фразы я дожёвывала каким-то полушёпотом под его всё более тяжелеющим взглядом.

– Выходи! – рыкнул он в ответ, уже находясь на улице и готовясь закрыть машину.

«Ну и ладно, и пожалуйста, сам напросился. Сейчас ты получишь острые ощущения», – позлорадствовала я в глубине души.

Он, слегка оттеснив меня, первым вошёл в подъезд и стал подниматься по ступенькам с таким царственным видом, будто шёл по мраморной лестнице, выстланной ковровой дорожкой. Я старалась не отставать, усердно пыхтела ему в спину. Поднявшись на восьмой этаж, он безошибочно подошёл к моей изуродованной двери. Проведя осторожно пальцем по рваным краям деревянной обшивки, несколько раз ошалело спросил: «Что это?»

– Стреляли, – как можно равнодушней ответила я.

– Когда?

– Вчера.

– Мне кажется, что в некоторых кругах, я имею в виду киллеров, ты пользуешься определённым успехом, – заключил Георгий.

Оставив его вывод без комментариев, я молча открыла дверь. Войдя в квартиру и быстро оглядевшись, он сбросил обувь,

– Не надо, у меня нет мужских тапочек, – как-то до неприличия робко запротестовала я.

– Я почему-то в этом не сомневался, – ответил он и продолжил: – Сделай мне, пожалуйста, кофе и иди собирайся, а я пока сделаю несколько звонков.

Водрузив чайник на плиту, я поставила перед ним банку с кофе, сахарницу и чашку с блюдцем из кофейного сервиза. Он набирал номер телефона, исподлобья наблюдая за мной. Заметив мой взгляд, молча кивнул (наверное, поблагодарил за сервис), и я, завершив сервировку салфеткой с весёлой розочкой, с чувством исполненного долга удалилась в комнату.

Достав из шкафа дорожную сумку, быстро начала складывать самое необходимое, хотя бы на первое время. В конце концов, не в Африку уезжаю, если что, можно будет снова заехать домой.

На самое дно, под подкладку, была бережно сложена вся моя денежная наличность. Теперь это был мой «форт Нокс», правда, в миниатюре.

Из кухни доносился приглушённый голос Георгия. Слова разобрать было невозможно, да я и не старалась. Но сам факт, что он во время разговора закрыл кухонную дверь, был неприятен.

Из ванной я сгребла свои умывальные принадлежности и нехитрую косметику. Последнее – Коськина еда, которую надо было взять из холодильника, но для этого нужно было войти в кухню. В нерешительности потоптавшись в коридоре, я всё же рискнула и, подойдя к кухонной двери (для проформы постучав), вошла. Он, не прекращая разговор, махнул мне рукой. Этот жест можно было расценить двояко, и я, расценив его так, как было нужно мне, двинулась к холодильнику. Георгий говорил тоном, не терпящим возражений, холодно и резко. Что-то должно было быть сделано качественно и быстро, а именно к сегодняшнему вечеру. Когда он произнёс, что его не волнует, какими силами всё это будет сделано, он сказал это так, что я с макушки до пят покрылась мурашками и бодрой рысью выскочила из кухни, плотно прикрыв за собой дверь.

– Влада, если ты не очень занята, подойди сюда, – позвал он меня через несколько минут. Громкость его голоса не была рассчитана на габариты моего «скворечника», и я вздрогнула от неожиданности, думаю, что и мои соседи тоже.

Вернувшись на кухню, я наконец обратила внимание, что вместо маленькой кофейной стоит внушительных размеров чайная чашка.

– Ты можешь связаться с людьми, у которых сейчас находится твой сын? – обратился он ко мне.

– Да.

– Немедленно звони им, затем представишь меня всё равно кем, но желательно очень близким человеком. Я хочу им объяснить, на каких машинах и какие люди приедут забрать Вадима. Мне бы не хотелось, чтобы они испугались.

– Машины? Испугались? Это что, военная операция?

Он, не ответив, протянул мне свой мобильный.

– Звони!

Я, больше не переспрашивая, взяла из его рук телефон и набрала нужный номер. Никто не отвечал, и душу стал заполнять липкий, тошнотворный страх. Широкая, очень горячая ладонь тяжело и успокаивающе легла на моё плечо.

– Набери ещё раз, они наверняка гуляют на улице и могут не сразу услышать. Продолжай звонить, а мне дай их точный адрес, я сообщу его своим ребятам, а то они уже минут двадцать едут «на деревню, к дедушке», – медленно произнёс Георгий.

Он вышел в коридор, взял телефонную трубку и, тихо напевая какой-то мотив, пошёл в комнату, одновременно набирая номер. Я в состоянии зомби следовала за ним, не отнимая трубку от своего уха, продолжая вслушиваться в равнодушно звучащие гудки. Георгий с интересом осматривал комнату, остановившись возле пианино, где стояли фотографии самых близких для меня людей. Моего отца, военно-морского лётчика, погибшего, когда я ещё была ребёнком. Моей матери, всю жизнь отдавшей мне и умершей, когда Вадимушке было всего четыре месяца от роду. И, конечно, фото моего смеющегося сына.

– Слушай, – вдруг обратился ко мне Георгий, – а что Вадим любит из еды, игрушек?

– Бананы, йогурт, но вообще за компанию может съесть всё, даже сухие макароны. А из игрушек – головоломки, машины, конструкторы, – ответила я.

Георгий, дозвонившись, говорил быстро и чётко, а я всё продолжала слушать гудки. Вдруг они прекратились, и я услышала Глашин голос.

– Глаша! – заорала я так, что Георгий, резко развернувшись в мою сторону, покачнулся и едва не упал. – Глашенька! Это я, Влада! Как у вас дела, как Вадим?!

– Влада, здравствуй! У нас всё замечательно, мы только что пришли с прогулки. А ты давно звонишь? Что-то случилось?

– Нет, Глашенька, у меня всё замечательно. А теперь послушай, пожалуйста: не укладывай Вадима спать после обеда и собери его вещи. За ним, через пару часов, заедут люди, мой очень хороший друг сейчас тебе всё подробно объяснит. Ни о чём не спрашивай, просто сейчас подвернулась возможность очень хорошо отдохнуть, подробности при встрече, – выдала я на одном дыхании и передала мобильник его хозяину.