Александр Сыров - В тисках антилюбви

– Тогда нужно как можно быстрее возвращаться на Гариону, Корешков сам ничего не сделает, кишка у него тонка для таких операций. – «Сатир» проверил прочность узла на запястьях девушки. – А куда денем ее? Она тоже, пока жива, представляет большую опасность.

– Оттащи ее в подвал. На всякий случай отруби этой красавице указательный палец правой руки – космофон вмонтирован в ноготь пальца. На все тебе дается 10 минут. И самое главное, перед уходом надо поджечь дом. Дом деревянный – все сгорит за считанные минуты.

– Зря стараетесь, все равно вам всем крышка, – Катя попыталась пошевелиться. – Андрей получил все, что я ему передала. Он уже наверняка поделился этой ценной информацией с кем надо. Так что, ваша песенка спета.

– Заткни ей рот! Уходим! – Федор бросился к лестнице, спугнув хамелеона. Джексон, оставшись незамеченным, сумел выбраться из футляра – Катя забыла закрыть террариум- и вскарабкался по стене на потолок. Хамелеон с высоты стал внимательно наблюдать за происходящим. «Сатир» взвалил Катю на правое плечо и без труда понес ее, как легкую поклажу.

В подвале Хандсман разорвал на части чью-то старую футболку и залепил матерчатым кляпом рот отчаянно сопротивлявшейся девушке. Затем прижал правую руку Кати к холодному бетонному полу и, прицелившись, нащупал спусковой курок лазерного пистолета. «Зачем искать палец, времени нет, отсеку ей ладонь», – решил «Сатир».

Алмазов обиделся на Катю: она уехала, не попрощавшись с ним, как будто и не было теплого чаепития и сердечного разговора. «Ладно, еще вернется, тогда поговорим», – успокаивал себя электрик – Дон Жуан, – мне в ноги и не такие принцессы кланялись.».

Очередную «субсидию» от Корешкова за свою агентурную деятельность Артем никак не мог дождаться, сидел без денег, тосковал. На дискотеки не ходил, красного сухого вина не покупал, на сверкающие позолотой звездолеты не засматривался – затянул ремень потуже.

В такие периоды безденежья Алмазов летал на «левые» заработки: брал в руки гитару и занимал давно пригретый им пятачок в подземном переходе космопорта на Кобре – столице Туманности Андромеды. Здесь стражи порядка сквозь пальцы смотрели на бродячих музыкантов, дающих концерты и собирающих подаяния. Сам подземный переход не отличался чистотой. Звездолеты улетали и прилетали и днем, и ночью – народ всегда спешил к выходу, заполняя переход сумками и чемоданами. Гитариста почти не замечали, хотя он всегда старательно и вдохновенно пел под гитару хиты Виктора Цоя и Владимира Высоцкого.

И все-таки за три часа такой концертной деятельности широкополая ковбойская шляпа, которую Алмазов оставлял в метре от себя, обычно наполовину заполнялась звонкой монетой. Иногда попадались в шляпе и более крупные купюры. Такая подработка приносила Артему хотя и скромный, но гарантированный доход. Опять же, привлекало то, что никаких алиментов и налогов с этого дохода никто не отчислял.

В этот раз Артем, спустившись вниз, в переход, неожиданно увидел на своем пятачке по-хозяйски расположившегося, широко улыбающегося кареглазого мужика в старом поношенном пальто и в сильно истоптанных армейских ботинках. Именно мужика. Язык не поворачивался назвать этого похожего на бомжа музыканта мужчиной. Мужик сидел на складном стульчике и, перебирая разноцветные кнопки баяна, вдохновенно исполнял одну из самых популярных в федерации песен: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет…».

–Конкурент появился, – недовольно проворчал Алмазов, – странно, что ни шапки перед нет, ни кепки. Куда же он деньги собирает».

–Ей, баянист, ты мое место занял, укладывай свой инструмент и дуй отсюда подобру-поздорову, – Артем постарался, чтобы его слова прозвучали как можно более угрожающе.

– Я играю не ради денег, мне хочется людям настроение поднять, доставить им радость,– баянист продолжал перебирать кнопки и все так же по-доброму улыбался. – Скажи, сколько здесь ты обычно за день зарабатываешь. Я дам тебе сумму, которую ты назовешь.

«Странный тип, – подумал Артем, – что-то не похож он на богача. Одет и обут, как нищий».

– Ты не смотри, что я выгляжу, как бомж, – музыкант словно прочитал мысли Алмазова. – Это так, маскарад, прикрытие. В такой одежде я чувствую себя более комфортно, когда играю в переходе.

– Давай 200 рублей и можешь оставаться здесь.

– Вот спасибо, дорогой. Я тебе дам 300 рублей, плюс к этому предлагаю зайти в бар «Черная дыра», выпьем по сто грамм за знакомство. Бар находится в нескольких метрах от выхода, ты, наверное, знаешь?

– Да, заходил иногда в это заведение. А что, я давненько там не был. Пойдем, пообщаемся.

Как это часто бывает, за первыми сто граммами последовали вторые сто граммов, за вторыми – третьи сто пятьдесят.

– Все, с меня хватит. Я и так свою норму перевыполнил, – баянист поднял вверх обе руки, как будто сдавался. – Так значит, говоришь, нуждаешься в деньгах. У меня для тебя работа есть. Очень высокооплачиваемая. Не пыльная, но не простая. Берешься?

– Что за работа Василий? Баяниста звали Василием. Василием Примусовым. И сколько ты готов заплатить? Я вообще, электрик, хотя в душе физик. Так что не каждая работа для меня подходит.

– Физик, говоришь. У меня отец был физиком. Царство ему небесное. Ученым-физиком. Таких, как он, в галактике Туманность Андромеды ценили на вес анти-золота. Приходит он однажды домой и говорит: Василий, я хочу, чтобы ты знал, меня могут убить.

Отец руководил группой ученых, занимающихся разработкой нового взрывчатого вещества. По официальной легенде это взрывчатое вещество планировала применять при добыче анти-водорода одна из компаний бизнесмена Федора Ухорезова. Однажды отец задержался в лаборатории и, совершенно случайно, стал свидетелем разговора Ухорезова с неким Хандсманом, начальником охранного предприятия. Они стояли за дверью, уверенные в том, что на рабочих местах никого не осталось. Отец слышал, как Хандсман пытался добиться от Ухорезова разрешения на использование нового взрывчатого вещества для подрыва общественного космического транспорта. Они разговаривали довольно громко. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что Ухорезов связан с террористами. Хандсман перед уходом заметил отца. Он ничего не сказал ему, но у отца все похолодело внутри от тяжелого ледяного взгляда, которым его обмерил террорист.

Василий достал из внутреннего кармана пальто пачку фотографий, показал один из снимков Артему.

– Вот он, тот самый террорист. Крайний слева. Такого ни с кем не перепутаешь. Месяц назад отец ушел на работу и не вернулся. Его окровавленное тело было обнаружено в подворотне, в нескольких шагах от дома. Я уверен, что к этому убийству причастен Хандсман. Мне кажется, ты уже догадался, какую работу я тебе предлагаю. Хандсмана нужно ликвидировать. Я спокойно спать не могу, пока этот ублюдок жив.