Александр Сыров - В тисках антилюбви

Артем после такого предложения почувствовал, как хмель стремительно покидает его организм.

«Да, с таким работодателем лучше не пить, – подумал Алмазов, – Хандсмана ликвидировать. Знаю я этого типа. Не раз видел его в компании с Ухорезовым. Рожа – бандитская. К нему так просто не подступишься. Он почти всегда в окружении своих головорезов».

– А сам-то ты почему не берешься за это семейное дело?– спросил Василия протрезвевший Артем.

– Дело в том, что за мной установлена слежка. Пожалуй, только в подземном переходе космопорта я не чувствую себя под колпаком Хандсмана. Ловко ведь я замаскировался под бомжа. Если я начну готовить план по ликвидации террориста, его дружки быстро все пронюхают. Вот поэтому я тебе и предлагаю взяться за это дело. В случае успешного результата получишь 300 тысяч рублей. 150 тысяч в виде задатка готов отдать тебе здесь, в баре. Чтобы заработать такие деньги гитарой в переходе, тебе нужно несколько лет петь. Так что, соглашайся. Вижу, что ты парень не промах. Насколько я знаю, Хандсман сейчас с Ухорезовым находятся на планете Янтарной. Скоро они вернутся на Гариону. Уверен, ты придумаешь, как решить этот вопрос. Давай договоримся так, через неделю мы встречаемся в переходе, после обеда. Из газет я узнаю, как ты выполнишь мой заказ.

– То, что Хандсман на Янтарной, я тоже знаю, – названная Василием сумма стояла перед глазами Артема во всем своем великолепии. Таких денег Алмазов в руках еще не держал.– Хорошо, я что-нибудь придумаю. Давай задаток. Если на одного ублюдка в федерации станет меньше, это не так уж и плохо. Хотя, ты мог бы обратиться и в КСБ – космическую службу безопасности.

– Да уж, если КСБ за это дело возьмется, скорее всего, Хандсмана даже не посадят. Кто будет доказывать, что он причастен к убийству моего отца? А я и без доказательств уверен, что именно Хандсман – убийца.

– Хорошо, раз ты так решил, так тому и быть. Давай-ка анти-кофе закажем, здесь анти-кофе очень вкусный. По рукам.

Тургинов свое обещание выполнил: никаких кротовых нор и черных дыр для моего возвращения домой действительно не понадобилось. Все произошедшее я воспринял как захватывающее и необычное приключение. Меня привезли на один из островов, омываемый водами местного Северного моря. Над песчаным берегом кружили чайки – точь-в- точь такие же, как и на обитаемых планетах Млечного пути и Туманности Андромеды. Порой я даже не отдавал себе отчета в том, что нахожусь в одной из параллельных вселенных.

Как оказалось, на острове живет древнее племя гипербореев. Меня и моего проводника, одного из монахов местного монастыря, усадили в тяжелую кибитку, запряженную волами. Как почетным гостям, нам оказали большую честь: управлял волами князь племени – Кiй, голубоглазый, невысокого роста, с окладистой белой бородой и шарообразным животом старичок. Кстати, нос у Кiя напомнил мне красно-фиолетовый шнобель Стакан Стаканыча Полянского. Как я узнал, гипербореи любят опьяняться дымом пахучих трав. Большие мастера они и по части приготовления домашних вин. Перед тем как тронуться в путь, Кiй плеснул в устрашающего вида череп какой-то напиток и предложил выпить за процветание племени гипербореев. Напиток оказался крепкой горилкой. Савватий, монах, ради приличия, чуть пригубил зелье, а мне пришлось допить всю оставшуюся горилку – а это по объему добрый жбан. Интересно, чей это череп, какого врага гипербореев?

– В честь меня столицу назвали Киевом, – стукнув себя кулаком по груди, гордо произнес князь. – Эгей, понесли, бездельники! Кiй выхватил из ножен длинный меч и с размаху ударил им по ляжкам одного из волов. Кибитка тронулась.

Да, забыл сказать, на закуску было вяленое лошадиное мясо.

До места назначения – каменного лабиринта, расположенного в центре острова, – добирались недолго. Лихой «ямщик» не давал спуску волам. За несколько метров до лабиринта волы неожиданно заартачились и потом встали, как вкопанные. Видимо, что-то их напугало.

– Все, приехали, с вас 50 гривен, – Кiй вложил меч в ножны и, подняв голову, запел какую-то песню.

– Это он так молится, – сказал Савватий. – Дуже дякую, Кiй. Удачи тебе. Дальше мы сами.

Савватий скинул с кибитки небольшой мешочек, в котором хранились свечи и потрепанный требник. Я на секунду присел, разминая ноги, оглянулся, чтобы сказать спасибо Кiю – а кибитки и след простыл. Даже пыли не было видно.

–Кiй из осмины четвертину вытянет, из блохи голенище скроит, одно слово, князь, – Савватий, охарактеризовав «ямщика», неспешно подошел к воротам каменного лабиринта.

Сам лабиринт по форме показался мне похожим на большой человеческий мозг. Нам предстояло, как чужеродным «нейронам», проникнуть в этот «мозг» и единственно верным маршрутом, описывая круг за кругом, дойти до его сердцевины, до сакрального центра.

Уже на входе меня охватило усиливающееся радостное чувство окрыленности,– в какой миг даже показалось, что действительно между лопатками за спиной начали расти крылья. Такое бывало только в детстве, когда я рос. «Летать не надо, – предупредил Савватий, – постарайся справиться с избытком энергии, которая накроет нас, как волной. По тропе нужно только идти».

«Ничего себе, он как будто мои мысли читает», – пронеслось у меня в голове.

Савватий раскрыл требник и начал читать молитву путешествующим: Господи Иисусе Христе Боже наш, истинный и живый путю, состранствовати мнимому Твоему отцу Иосифу и Пречистей Ти Деве Матери во Египет изволивый, и Луце и Клеопе во Еммаус спутешествовавый! И ныне смиренно молим Тя, Владыко Пресвятый, и рабом Твоим сим Твоею благодатию спутешествуй. И якоже рабу Твоему Товии, Ангела Хранителя и наставника посли, сохраняюща и избавляюща их от всякаго злаго обстояния видимых и невидимых врагов, и ко исполнению заповедей Твоих наставляюща, мирно же и благополучно и здраво препровождающа, и паки цело и безмятежно возвращающа; и даждь им все благое свое намерение ко благоугождению Твоему благополучно в славу Твою исполнити. Твое бо есть, еже миловати и спасати нас, и Тебе славу возсылаем со Безначальным Твоим Отцем и со Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Если в кротовой норе меня чуть не разорвало на атомы, то в каменном лабиринте главная трудность состояла в том, чтобы удержаться на тропе, не перелететь – именно не перелететь на соседний круг. Соблазн сделать это сильно затруднял движение. Я, как привязанный, шел за Савватием, стараясь не отставать. Монах держал перед собой горящую свечу. Меня удивило то, что она чудесным образом загорелась сама. Я решил последовать примеру Савватия: вытянул вперед правую руку со свечой. Через несколько шагов фитилек загорелся, как будто кто-то невидимый поднес к свече огонь. Я стал вглядываться в колеблющееся пламя и вдруг сквозь мерцание увидел ясный лик… Кати. Показалось, что она что-то говорит мне, как живая, с тревожным блеском в глазах о чем-то просит. «Катенька, скоро я приеду, подожди, дорогая, осталось совсем немного», – прошептал я, невольно ускоряя шаг.