Татьяна Арбузова - Дети царя Салтана

Я заметила, как глаза мужчины стали влажными. Стесняясь, он опять отвернулся к окну.

– Никогда себе не прощу,– выдавил он из себя, сжав кулаки.– Никогда. Я должен был быть рядом с ними, может быть уберег бы Машеньку.

Он резко обернулся, и глаза его теперь горели огнем.

– Я не верю, что она сама утопилась, не верю! Ее убили!

– Что?– подпрыгнула я от неожиданности.– Убили?

– Да, убили. Ну, посудите сами,– оживился мужчина, найдя в моем лице долгожданного собеседника, с которым он мог бы поделиться своими домыслами.– Маша, якобы, уходит в лес по грибы, а сама топится в болоте. Но, рядом с тем местом, где она утопилась, стоит полная корзина грибов. Как это? Человек, задумавший покончить с собой, потратит несколько часов, чтобы собрать грибы? Я не верю. Что-то тут не так. Да и зачем ей топиться?

– Все говорят, что она переживала ваш уход из семьи,– решилась я вставить слово.

– Вот!– вцепился он и затряс мои плечи.– Вот! Но это же неправда. Мы развелись, потому что оба этого захотели! Значит, не было никакой причины. Да еще и эта корзина с грибами. Я не верю, что Маша сама. Не верю. Ее убили.

– В этом есть свой резон,– согласилась я с ним.– А тело нашли?

– Увы,– отпустил меня Виктор Павлович и присел на ступеньку.– Это же болото. Разве в нем что найдешь.

– Но теперь возникает другой вопрос,– присела я с ним рядом, потому что почувствовала, что разговаривать, возвышаясь над ним, было не совсем вежливо и удобно.– За что ее нужно было убивать?

– Если бы я мог понять,– снова чуть не заплакал мужчина.– Я давно бы нашел этого гада и придушил бы собственными руками.

– Чего расселись-то?– голос Ирины произвел эффект разорвавшейся над головой бомбы.

Мы с Виктором Павловичем, пытаясь обернуться и встать одновременно, сначала стукнулись лбами, потом ойкнули вместе, и завершили тем, что в едином порыве стали потирать ушибленные места, не сводя друг с друга глаз.

– Цирк, да и только,– усмехнулась Мила, которая тоже успела спуститься и стала свидетельницей нашего конфуза.– И когда это только закончится?

– Дайте пройти,– не обращая на нее внимания, пыталась протиснуться между мной и Виктором Павловичем Ирина.– Заняли все пространство, ногу некуда кинуть.

– Зачем же ее кидать? Еще зашибете кого-нибудь,– спокойно поднимаясь, изрек мой собеседник, не забыв подать руку и мне.– Просто поставьте ее вот сюда.

И он указал на ступеньку. Подруга, как-то странно осмотрев его, а потом и меня, произнесла:

– Голубки!

И, словно сквозняк от ветра, пронеслась мимо. Хвостиком за ней, почти незаметно, промелькнул Саввка.

– Если бы не Ксюха,– как заклинание повторила Мила и тоже пошла вниз.

– Я помню ее еще девочкой,– после того, как утихли шаги, заговорил Виктор Павлович,– Она приезжала сюда несколько раз,– поняла я, что он говорит об Ирине.– Но она была тихой и скромной. Это точно та самая Ирина?

– Вы еще ее маму не видели,– не нашлась я, что ответить.

– Да?– искренне удивился он.– Получается, мне еще повезло?

Мы снова посмотрели друг на друга и рассмеялись звонко, громко и от души.

Очутившись на свежем воздухе, я сощурила глаза от света.

– Я, пожалуй, пойду, передохну. Устал что-то,– приставил ладошку ко лбу в виде козырька Виктор Павлович, высматривая, куда направилась группа энтузиастов.

– Подождите,– остановила я его.– Вы так и не объяснили мне, что означали ваши слова, связанные с записками Ксюши.

– Ах, да,– спохватился он.– С тех пор, как погибла Машенька, Ксюша прекратила со мной общение. Вообще. Не отвечала на звонки. Перестала навещать меня и мне не открывала дверь, когда я приезжал к ней на квартиру. Я долго бился, но потом подумал, раз не нужен, зачем в душу лезть. Пусть живет спокойно, а время само все рассудит и расставит по своим местам. Но несколько дней назад я в почтовом ящике обнаружил совершенно чистый, не заклеенный конверт с запиской внутри. Записка гласила: « Твоей дочери угрожает опасность. Если хочешь застать ее живой, торопись». Я, потеряв голову от страха за Ксюшу, в тот же день собрал кое-какие пожитки и приехал сюда. Как ни странно, но дочь встретила меня доброжелательно. Я очень обрадовался этому, почувствовав, что она уже не обижается на меня. Но, к сожалению, поговорить нам так и не удалось, времени не хватило. А остальное вы и сами уже видели, она исчезла. И я не знаю, что думать. Я ужасно боюсь потерять и ее. У меня, ведь, Танечка, кроме дочери, никого нет. Если с ней что-то случится, я не переживу.

Виктор Павлович, не в силах сдержать слез, заплакал. Я растерялась, не представляя, как и что сделать или сказать, чтобы успокоить взрослого дяденьку. Но он, взяв себя в руки, смахнул последнюю слезу и уверенно проговорил:

– Мы найдем ее, чего бы мне этого не стоило, даже ценой моей жизни!

Я слушала его, открыв рот и испытывая смешанное чувство, в котором перемешались испуг, удивление и уважение. Но папа Ксюши, не замечая этого, развернулся и пошел в сторону парадного входа, не попрощавшись со мной и ни разу не обернувшись. « Ну, и ладно,– чуть-чуть обиделась я.– Ну, и не надо».

Догнать Ирину и ее компанию оказалось делом не сложным, потому что они, решив сделать перекур, удобно расположились на лавочке в тени деревьев.

Я зашагала к ним, по-прежнему умирая от жары. На небе не было не тучки, и, даже, птицы умолкли, пережидая зной, прячась в густых зарослях растительности. Жучки, мухи и комары тоже ждали вечера, готовясь к общей атаке, которую нам еще предстояло отразить, отмахиваясь руками и всеми подручными средствами.

Третья башня стояла, со всех сторон окруженная лесом, который от нее и начинался. Произрастая на всей частной территории, он, минуя забор, уносился вдаль, путаясь в собственных корнях и ветвях.

– Я гляжу, ты прямо запинаешься, как спешишь на помощь,– ехидно заметила Ирина, как только я оказалась в зоне слышимости.

– А я тебе не Чип и Дейл,– немедленно отреагировала я.

Мила фыркнула:

– С вами не соскучишься. То вы не разлей вода и в каждой дырке затычки, то лаетесь, как собаки. Я бы такое дружбой не назвала.

– Тетя Таня,– не дал ей выразить свою мысль до конца Саввка, беспокойно ерзающий на месте от нетерпения – А это правда, что про вас тетя Ира рассказала?

– А что она рассказала?– просквозила я подругу взглядом, не ожидая ничего хорошего.

– То, что вы убийц охапками ловили,– на одном дыхании выдал подросток.

– Я их не ловила, а просто по некоторым деталям, вычисляла,– не стала я вдаваться в подробности, про себя подбирая самые цензурные ругательства, чтобы охарактеризовать ими Ирину, не нанося ущерба психике ребенка.

– А меня научите?– не сдавался Саввка, что то там себе надумав.

Глядя на мальчика, который буквально «горел огнем», и его красные щеки, лоб и другие составляющие лица пылали так, что я чувствовала жар, исходящий, как от печки, я поняла, что не посмею ему отказать.