Владислав Попов - Чё делать?

Лизу понесло:

– Это будет такая мрачная баллада. Сначала тревожные аккорды синтезатора, а потом откровенная исповедь черного сердца и… кульминация с барабанами, с гитарным запилом! Да всем башню снесет! – в экстазе восклицала Лиза. – Все будут в шоке! Вас ждет успех. Вы станете русским Ником Кейвом! Джимом Морисоном! А я, а я… Я вам буду помогать, буду вашим продюсером.

Таракан увлекся, поднатужился и попробовал что-нибудь сочинить. В голове, спотыкаясь, побежали первые строчки. « Раз пошел на дело я и …э, верный кореш. ЭЭЭ, че дальше? Брать решили мы пивной ларек. Выхватил я смело … Че, мля, я выхватил? Финку? Отмычку? Стакан? Кореш – мореш – пореш. Че-то не складывается. Раз пошел на дело я и верный кореш. Брать решили мы пивной ларек. Выпили мы смело! Траля ляляля … и рванули быстро на утек!» Таракан обрадовался своему таланту. Но мысли о пиве напомнили ему, что он давно хотел отлить. Новорожденный поэт-песенник заерзал на стульчаке и начал нервничать. Нужда росла, перестала быть малой. Мысли о карьере шансонье утекли, как вода в унитаз. Терпение лопнуло. Таракан спрыгнул с насеста и с воплем «Ууу, мля, больше не могу!» решительно вжикнул молнией на ширинке. Стринги были слишком малы. Замок зацепился за теплое, нежное и пленник туалетной кабинки заорал от боли. От страха Лиза упала на пол. «Вот оно как происходит. Вжикнет молния на штанах и ты – изнасилованное тело. Потом хрясь по голове – и ты лежишь в мужском сортире холодная, как кукла. Ну, все, пока, дура, – попрощался внутренний голос с бедной Лизой, – нашла на свою попу последнее приключение». Она с надеждой подумала об обмороке, который спасет ее от боли и предсмертных унижений. А пока, в ожидании обморока она поползла на карачках к выходу.

– ААА! Помогите! – неслось ей в зад. «Заманивает», – решила Лиза и перешла на резвый аллюр, так и не встав на ноги.

10

«Воторолла!» – от восхищения Женек забыл, зачем пришел. Ни у кого из его знакомых не было мобильного телефона. И у Женька тоже не было. У Женька был пейджер. Выдали на работе, сказали: «Будешь всегда на связи, отключишь – убьем». Правда, к сети так и не подключили. Патроныч небрежно нажал на кнопку, небрежно поднес агрегат к уху и небрежно сказал: «Алле». Затем оживился: «Здорово, Катерина Васильевна, здорово. Как жизнь? Уголовный кодекс не нарушаешь? Ну, потихоньку, так потихоньку. Хе-хе. Не арестую. Не арестую. Я тя не слышал. А я не при исполнении. Согласно статье 43 УПК я имею право не отвечать на ваши провокационные вопросы, Катерина Васильевна. Просьба? Ну, давай. Пишу, пишу. Что-что хапнула? 320 долларов, так. Сколька, сколька? 35 долларов штука? Елы, вот это да! ЧЁ?! И за это 30баксов!? Оборзели! Ну и че надо та? Аааа. Слышь, Кать, некода мне, дел по горло. Ну, ну ладно не ной, не ной. Не ной, говорю. Ща разберемся. Решу, решу. Не ной, перезвоню, через… так… – Патроныч, вдруг посмотрел на Женька с интересом, – через час перезвоню. Все отбой».

– Так, Копыто, чё пришел, у нас что, дел никаких нет?

– Я не Копыто, а КАпытов. На обед хочу смотаться.

– После смены смотаешься. Задача у меня для тебя есть, серьезная, Копыто.

«Вот он – шанс -то!» Женька охватила сложная гамма чувств. Благодарность за доверие, решимость своротить горы, страх облажаться, – вот такая гамма охватила Женька.

– Это те, не продавщиц на складе тискать.

– Я не тискал.

– Не тискал ну и дурак. Там есть, что по… Так,– осадил себя Патроныч, – лирика потом. В общем, мозги включи. Слухай сюды.

Женек слушал, и лицо его скучнело прямо на глазах.

– В магазине покупательница купила купальники и трусы на 320 долларов. Купальники стоили по 35 баксов штука. А трусы – тридцатку. Ты понял, 30 баксов за трусы! Вопрос: сколько трусов и купальников купила эта дура? Ты понял, какие задачки в школе детям задают? 6 класс! А им такие уравнения из высшей, мля, математики про трусы. Внучка вся в слезах. Так что садись, тут и решай. Через час доложишь, что тут по чем. А мне некогда, пойду проблемы решать.

И ушел.

Патроныч шел и напряженно думал: «Так. Что мы имеем? Пропал, мля, этот пид..рас певучий. Так. Что еще мы имеем?» Патроныч еще сильнее напряг серые клеточки: «Ммм, он пропал…. Он пропал. Он …эээ…пропал». Патроныч расслабил серые клеточки. Потом снова напряг, так что вместе с серыми клеточками напряглись лоб и мышцы пресса: «Пропал он …вчера. Вчера пропал. Пропал вчера…Вчера. Вот. Пропал». От раздумий напряглись бицепсы. Вдруг серые клеточки выдали: «Патроныч! А давай восстановим хронологию событий!» «Ну давай», – неохотно ответил Патроныч серым клеточкам. Вчерашний вечер вспоминать было неприятно. Неприятно было вспоминать, как Серегин обмывал свежие звездочки и новую должность начальника ГУВД. «Вот хитрожопый, – подумал про бывшего коллегу бывший участковый Антон Петрович Мотыль, – не сам проставился, а на чужом банкете отметил. Как был жлоб, так и остался». Неприятно было вспоминать как Серегин пил водку, а потом требовал запить ее чем-нибудь мягким, душистым и запивал какой-то Метаксой. А он, Антон Петрович Мотыль, не запивал, да и не пил вообще. Стоял и следил за порядком. Неприятно было вспоминать. А ведь было время, которое вспоминать приятно. Когда он, Антон Петрович Мотыль пил водку и запивал ее душистым…э… Не запивал он никогда водку, не такой он человек, чтоб водку запивать. «Антон Мотыль водку не ЗАПИВАЕТ!» А Серегин тогда не пил и не запивал, потому что Патроныч отправил его, салагу, на дежурство. Воспоминания вошли в приятное русло и плавно потекли … Куда собственно текут воспоминания? Куда впадают? в какое-нибудь темное море внутри головы. Неважно. Вспомнилось Патронычу, как он стоял в очереди за водкой, а когда его очередь подошла, оказалось, что осталась только одна бутылка, да и не водки, а вина «Улыбка». Патроныч мысленно улыбнулся, хотя шел с непроницаемым каменным лицом. «Вот была вещь, щас такого нету, вкуснотища. Как там Надька сказала, «сладкое, как поцелуй любви». Тьфу. Какая Надя. Неее. Не к Надьке он с «Улыбкой» в общагу ходил. К Нинке, точно!»«К Нинке с «Улыбкой»? Не смеши меня», – заспорил по-стариковски Патроныч с самим собой, – «никто к Нинке с вином не ходил, ей ерша хватало. Чпок стакан об колено и залпом, пока эта горючая смесь шипит». «Мальчики! – все приговаривала Нинка, – пью, как губка, может, выжмет кто?» – и смеялась. А выжимать-то некому. Все уже по углам пьяные в пыль валялись. Не угнаться за Нинкой было. Откуда ж «поцелуй любви-то?» – поскреб голову в поисках ответа бывший друг Нинки и муж Нади. «К Наде с шампанским ходил, и не в общагу, а домой». «С каким шампанским, маразматик!»«Не маразматик, а склеротик». «Шампанское только на свадьбе было. А домой к Надьке с водкой ходил, будущему тестю ставил. «Зубровка» была, как сейчас помню. ПРИЯТНО ВСПОМНИТЬ. ДА. Откуда ж «поцелуй любви» все таки?»