Маша Стрельцова - Дзен в большом городе

Я внимательно вглядывалась в их лица и поражалась тому, насколько же они прекрасны. Не в обычном понимании этого слова, не все лица были совершенны. Но была в их чертах некая суровая одухотворенность и умиротворенность, отсветом ложившаяся на их лица.

В этот момент мне вспомнилось, как однажды я работала для одного российского олигарха, ставила ему годовую охранку. После обряда он пригласил меня осмотреть его владения. В память врезалась его конюшня — нереальная чистота, запах свежеструганного дерева, сена, и умные лошадиные глаза. Я ходила от одного скакуна к другому, и поражалась их стати и грациозности. А потом я увидела ЕГО.

Черный, как ночь, с белой звездой во лбу, он в этой элитной конюшне смотрелся как драгоценный камень среди прибрежной гальки. Все в нем кричало о его исключительности — наклон головы, стать, взгляд, сила, что волнами расходилась от него. Немыслимая грация породы.

Я, не имеющая никакого понятия о лошадях, сразу поняла, что вот это стоит больше всех остальных жеребцов в конюшне, вместе взятых. Позже я узнала, что это был чистокровный арабский скакун, и он действительно стоит около миллиона долларов.

Так вот, эти парни здорово напомнили мне того скакуна. Спокойные, грациозные и породистые . Никакой суеты и лишних движений.

Женька стоял среди них, такой же неподвижный и бесстрастный. Светлая челка ложилась на прикрытые веками глаза, и хотела б я знать — о чем он сейчас думает?

Пригласили в додзё. Они вошли, а я мышкой скользнула за ними и осмотрелась. Противоположная сторона была полностью зеркальная, у стены слева между окон стояло нечто вроде алтаря с изображением мужчины с японскими чертами и безмятежной мудростью в глазах.

Женька все так же держался около парней, так же как они спокойно и без спешки поклонился на все стороны света. Вот только не замечали они его…

«Бо-оже, посмотри, как они это делают! — почтительно прошептал внутренний голос. — Посмотри, какая осанка…».

— Люди добрые, — растерянно спросила я. — Мне тоже кланяться, да?

Добрые люди, ушедшие в себя, особо на меня внимания не обратили.

А ко мне подошел мужчина среднего возраста, средней внешности и среднего роста и улыбнулся:

— Здравствуйте. Вы Магдалина, я так понимаю.

— Магдалина, — тут же призналась я.

— Я Владимир Сергеевич, мы с вами говорили по телефону. Присядьте пока, посмотрите на тренировку, а потом мы поговорим, — он указал на лавку.

Женька все это время стоял около него, выжидающе склонив голову. Сэнсэй на него не обращал ни малейшего внимания.

— Владимир Сергеевич! — наконец он не выдержал, обратился к учителю, но тот, не замечая его, повернулся и пошел прочь.

В глазах Женьки метнулась растерянность, недоверие, он оглянулся на парней, пошел к ним…

— Тау, — тихо обратился он к шатену, чьи вьющиеся волосы были заплетены в косичку до лопаток. — Тау, твою мать! Ну ты что, меня не видишь???

Тот даже глазом не моргнул, ничто не отразилось на его бесстрастном лице.

— Жень, не надо, — шепотом позвала я его. — Пошли со мной на лавку. Не слышит он тебя…

— Ладно, друг, я тебе это припомню, — с обидой воззрился Женька на парня со странным именем Тау и пошел ко мне.

Мы сели на лавку, и шоу началось.

Миг — и они выстроились в ряд около зеркальной стены.

Сэнсэй подошел к алтарю и склонился в поклоне. Идеально ровная спина, четкие движения. А на алтаре — катана сэнсэя. На миг меня поразило ощущение, что не алтарю он кланяется, но духу своего оружия… Словно испрашивает у него позволения воспользоваться его силой.

— Это что за штука? — тихо спросила я у Женьки, на портрет дяденьки, которому так усердно кланялся сэнсэй.

— Это не штука, это сёмэн, что-то типа алтаря. На картине — Иидзаса Тёисай Иэнао, основатель Тэнсин Сёдэн Катори Синто рю.

— Это которому мальчик на ветке привиделся с перепо…

И осеклась под тяжелым Женькиным взглядом.

— Да, Магдалина, — очень вежливо ответил он. — Именно ему явилось божество Фуцунуси-но микото.

— Извини, — раскаянно пробормотала я.

«Есть вещи, которыми не шутят», — сухо сказал внутренний голос.

«Ты меня еще поучи жизни», — буркнула я.

Два хлопка — и снова поклон. Взяв с сёмэна катану, сэнсэй вернулся в центр зала, сел лицом к ученикам, положив оружие за спиной.

— Сейдза, — скомандовал высокий парень в брюкоюбке, и ученики опустились на пятки.

— Это Олег, старший ученик, — ответил Женька на мой вопросительный взгляд. — А раньше я командовал…

— Ну, ты не переживай, — ободряюще улыбнулась я. — Все еще будет, накомандуешься.

Он хмыкнул и отвернулся.

— Слушай, а что это за штанишки-то у них такие странные? — шепотом спросила я, указывая на парней в брюкоюбках.

— Хакама, — мрачно ответил он. — Ее только старшие ученики носят, у которых черный пояс есть. Видишь, он там проглядывает?

— Тот самый черный пояс? — не поверила я. Ох, как же я много слышала об этом — но ни разу не видела.

— Тот самый, да.

— А у тебя есть?

— Конечно, — кивнул он и приосанился.

— Круто, — присвистнула я и вмиг его не по-детски зауважала.

Ангел-хранитель с черным поясом и катаной — девчонки определенно умрут от зависти!

А сэнсэй снова развернулся к сёмэну, сказал что-то на японском и поклонился. Его ученики, исполненные душевного равновесия, повторяли каждое движение своего сэнсэя. Что-то было нереально-мистическое в этом моменте. Я поймала себя на том, что внутренне собралась сама, будто прикоснулась к невыразимо мудрому таинству. Я не знала, что это было. Тайна оружия? Тайна победы? Или тот самый непонятный дзен?

Но я определенно как ведьма почуяла эту силу, что маревом повисла в додзё, окутала парней и отразилась тысячелетней мудростью в их глазах.

И я сама не поняла, как так получилось, что голова моя склонилась в поклоне перед этим …

Шелест хакама учителя нарушил нереальную тишину, встрепенулась я, поднялся из поклона сэнсэй. Сидя, он развернулся к ученикам, перебрасывая колено, и я опять этим залюбовалась — очень уж красиво у него получилось. Снова резкая и короткая команда, церемонный поклон ученикам, их ответный поклон — и вот сэнсэй встает.

«Все как у взрослых, — хмыкнул внутренний голос. — Прямо японские церемонии».

«И не говори», — согласилась я.

— Тате! — скомандовал старший ученик, встают и самураи, и начинается тренировка.

Катаны из дерева в руках буси четко и резко наносят удары незримому противнику, а в глазах — сосредоточенность и драйв.

— Что так некруто? — хмыкнула я, стряхивая наваждение. — Деревяшки какие-то.

— Не деревяшки, а боккены, тренировочное оружие. Не задавай глупых вопросов, ладно?