Маша Стрельцова - Дзен в большом городе

— Женечка, сынок, — его мать рядом плакала навзрыд.

— «Скорую помощь» вызывайте, потом вместе поревем, — рявкнула я на нее и впилась ладошками в Женькину грудь, кожа к коже, громко и отчетливо читая заклинание на переклад. На самом деле это целый ритуал, с пантаклей и жертвоприношением, только нет времени отыскивать дворняжку, мел и свечи. Придется просто прочесть заклинание, отдать от себя чуточку жизни, немного принять его смерти. Немного. Совсем немного. Только чтобы оно не остановилось, а там разберемся.

Наложив печать на заклятье, я снова припала к его груди ухом. Натужно, но сердце билось. Со скрипом, с шелестом, медленно — но все еще работало.

— Ты мне карусельки обещал? Обещал! Так что будь добр за свои слова ответить! — нежно улыбнулась я и как-то внезапно увидела, что парень-то вовсе не худ. Под рубашкой оказалось совершенное тело, с отчетливыми кубиками на прессе и идеальными дельтовидными мышцами.

— Упс, теперь будет два свидания! — пакостно ухмыльнулась я. — Я тебя тоже спасла! Ясно?

«Ты хоть при матери-то постесняйся», — чопорно заявил внутренний голос.

— Магдалина… — тут же донесся до меня полузадушенный шепот.

И обернулась — Ирина Сергеевна с серым лицом сидела на диване, прижимая руку к левой груди и, явно боясь вздохнуть, выдавливала из себя: — Нитроглицерин … дай. Сердце …

— Где, где таблетки? — отчаянно закричала я, кидаясь к ней. Та махнула свободной рукой куда-то в сторону, осторожно вздохнула, морщась от боли, и как-то осела, закатив глаза.

«Инфаркт, не иначе», — констатировал голос.

Я чуть не заревела.

Вот черт, ну и ночка у меня выдалась!

Сил лечить еще и маменьку не было. И потому я взяла из ее безжизненной руки трубку радиотелефона и набрала «03».

— Алло! — нервно затараторила я, не успела дежурная ответить. — Девушка, срочно нужна машина на Доудельную, сорок пять, квартира семнадцать! Очень сроч…

— Не кричите, — сухо оборвала меня дежурная. — Что за хулиганство — на этот адрес вызов уже был.

— Так то мать звонила, она уже с инфарктом лежит, — расстроено объяснила я.

— Вызов же был для молодого парня! — неприветливо сказала девушка.

— Ну да, — уныло покачала я головой. — Сначала он чего-то запомирал, а сейчас у его матери от расстройства инфаркт приключился!

— Сколько лет больной? — устало спросила она.

— Да откуда я знаю! Я тут посторонняя! Вы скажите, машина выехала?

— Выехала, встречайте у подъезда, — сказала она и положила трубку.

Как встречайте? А если, пока я бегаю, мать с Женькой совсем помрут? А он мне два свидания должен, между прочим!

— Ну вот что мне с тобой делать? — в сердцах сказала я, расстроено глядя на Женькины кубики на прессе.

— А какие варианты? — немедленно раздался нахальный голос.

Я обернулась и увидела, как другой Женька сидит прямо на столе, и с ухмылкой смотрит на меня.

Потом перевела взгляд на кресло. Почти неживое двухметровое тело все так же бессильно лежало в нем. Потом на стол, где вполне живой Женька сидел и дрыгал ногами. Потом снова на кресло.

— Ты кто? — заморочено посмотрела я на живого Женьку.

— Приехали! Знакомились уже!

— А это тогда кто? — указала я на кресло.

Парень вгляделся в себя — другого, в глазах плеснулось непонимание и изумление. Соскочив со стола, он подошел к креслу. Внимательно осмотрел свое второе тело, взял за руку. Зачем-то соприкоснулся лбами с собой — другим и отрешенно прикрыл глаза.

У меня голова пошла кругом. Черт, ну что за напасть? Надо встречать врачей со «скорой», а тут такой казус. Странно, но я совершенно не испугалась. Было дурное предчувствие, но не страх.

Пять минут я подождала, после чего решительно позвала:

— Женя!

Он медленно поднял голову, открыл глаза и вопросительно посмотрел на меня каким-то усталым взглядом.

— Объясни, что происходит?

Отрешенность стекла с его мальчишеского лица, плотно прикрылась беспечностью. Он ухмыльнулся и ласково спросил:

— А тебе какая разница?

— Разница есть! — твердо сказала я.

— Не будь занудой, — улыбка стала еще ласковее, и это настораживало.

— Это кто вообще? — сухо спросила я, указывая на тело в кресле.

Женька снова склонился над собой — другим, вгляделся, и лицо его преисполнилось нежности и гордости.

— Ух ты, какой все-таки я прикольный!

И он отечески потрепал себя по голове.

Вот только светлые волосы от его ласки не шелохнулись, пропустив между собой его ладонь, словно ее и не было…

Несколько секунд я непонимающе смотрела на это, потом рванулась к нему, взмахнула рукой… и с ужасом увидела, как она спокойно проходит сквозь него.

— Привидение? — беспомощно выдохнула я.

«Глупый вопрос», — вздохнул внутренний голос.

«Но он не похож, не похож, он ведь как реальный».

«Пока не попробуешь коснуться, — с какими-то стариковскими утомленными интонациями подытожил голос. — Влипли мы».

Женька вскинул голову, взглянул мне прямо в глаза и скучным голосом осведомился:

— И что? Если привидение — так и не человек?

Сердце мое заледенело, и я непослушными губами прошептала:

— Божечки, что же я наделала….

— В смысле?

— Это же я из тебя привидение сделала. Однозначно. Обряд был проведен с ошибками, на бегу, и, видимо, я просто твою душу дернула обратно, но в тело вложить не смогла…

Я смотрела на него остановившимся взглядом, не зная что делать — рыдать навзрыд, вымаливая прощение, или же просто напиться, уколоться и забыться.

«Ты чего, серьезно?» — недоверчиво протянул внутренний голос.

«Шучу! — тоскливо ответила я. — Но ситуация — хоть вешайся. Я же только что из живого человека привидение сделала…»

«А так бы он совсем помер…»

— А ты-то тут при чем? — Женька спокойно смотрел на меня, и, похоже, вовсе не собирался хватать катану и отрубать мне голову за такой проступок.

— А кто, Пушкин?

— Не приписывай себе чужие заслуги. Я медитировал, и смог достичь полного просветления.

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Что, так быстро? Ты же медитировал всего-то минут пять.

— Долго ли умеючи?

— Слушай, тогда отлично. Ты просветлился, поигрался, теперь давай обратно, не пугай меня.

— Куда обратно?

— В тело! — терпеливо прояснила я.

— Ну сейчас! — он посмотрел на меня как на полную дуру. — Когда еще такой шанс выпадет, думаешь, просветлиться — это так просто?

— У матери от твоего просветления инфаркт, а я сдуру всю силу на тебя отдала, — устало сказала я, кивнув на Ирину Сергеевну.

Миг, и он неслышной тенью скользнул к дивану, присел и вгляделся в лицо матери.

— Скорая уже едет, — пожала я плечами в ответ на его отчаянный взгляд. — Пойду, встречу их. Ты уж присмотри, ладно?