Маша Стрельцова - Дзен в большом городе

«Четыре утра вообще-то, — хмыкнул внутренний голос. — Добрые люди спят! А кое-кому на рассвете еще придурочную тетку отчитывать!»

Мда.

Тетка и впрямь была придурочной, с этим не поспоришь. Вздорная, крикливая, она двадцать лет пилила своего муженька. А теперь, когда он нашел хорошую женщину и хочет к ней уйти, — опомнилась, прибежала ко мне и принялась лепетать о своем возрасте, о том, что кто ее теперь замуж возьмет, и о детях совместных. Мужа ее я полностью понимала, однако что соединил Господь, то человек да не разлучит. Не одобряет Господь разводов.

Посему тетеньке я сказала: возьму ее в работу, но только если она согласится оплатить не только возврат мужа в семью, но и коррекцию своего нрава.

Та повыделывалась, попыталась доказать, что она-де ангел божий, это мужики свиньи, но в конце концов все же согласилась, видя мою непоколебимость.

Так что теперь придется мне этого ангела на рассвете отчитывать от паскудного характера.

Впрочем, вздремнуть немного не помешает, и я принялась переодеваться в ночную сорочку, чистить зубы, а мысли мои были полны неудовольствием. Я, надо сказать, девушка мнительная и довольно истеричная. Другая б плюнула да забыла, а я сейчас буду неделю стонать и рассказывать Баксу о том, как мне какая-то редиска весь обряд порушила. И не в деньгах тут дело, просто я действительно люблю свою работу. Люблю то чудесное ощущение спокойного всемогущества, которое приходит после удачного обряда. Не знаю, как его описать, но каждая ведьма твердо знает, получилось у нее колдовство или она работала впустую.

А сегодняшний обряд был точно крепким и он бы работал. Я чувствовала это всей своей душой. И потому очень обидно было, что эта девица взяла и все попортила…

Забравшись под пуховое одеяло, я щелкнула пультом кондиционера, выставила шестнадцать градусов и ветерок «зимняя свежесть». Люблю контрасты.

Бакс немедленно прибежал и зарылся с ушами под подушку, один хвост наружу. Он у меня существо нежное, теплолюбивое.

— Через два часа буди, рассветные обряды надо делать, — велела я ему.

Черный хвостик согласно махнул.

На кресле под грудой небрежно кинутой одежды запиликал сотовый.

«Помереть мне спокойно никто не даст», — злобно подумала я и выползла из-под одеяла.

— Да! — рявкнула я в трубку.

— Магдалина, это Ирина Сергеевна.

— Слушаю, — сбавила я тон.

— Мы прямо сейчас с Женькой хотим домой ехать, — сумрачно поведала она. — Вы не могли бы тоже приехать, девицу поподробнее опишете, расскажете, как было.

— Сейчас? — изумилась я.

— Это важно! — твердо ответила она.

«Да деньги она с тебя полностью получить хочет, чего тут непонятного, — хмыкнул внутренний голос. — Скажет, мол, сама ты, Магдалинка, придумала эту девицу, и все дела!»

— Еду, — недобро улыбнулась я в трубку.

Ну-ну, милая, вас у меня таких знаешь сколько было? Все норовят бедную ведьму обидеть. Думают, раз молодая девчонка с косичкой, на лицо простая как пять копеек — так, значит, обуть меня можно? Тебя ждет очень неприятный сюрприз.

«Ведьма» и «лохушка» — это вовсе не синонимы, милая.

Итак, сборы мои были недолгими. Натянуть джинсы да пушистый джемпер — вот и все, я готова! Пока спускалась по лестнице с третьего этажа своей квартиры на первый — заплела длинную, до колен, косу.

Бакс уже сидел у порога и выжидающе смотрел на меня.

— Дом сторожи, без тебя управлюсь, — отмахнулась я от кота.

— Гав, — расстроено мяукнул он и пошел точить когти об дорогущие шелковые обои. Прибить бы дармоеда за порчу имущества, да некогда.

Мне не терпелось разобраться со зловредной клиенткой.

В фойе нашего домика царила тишина, даже охранников не было видно в стеклянной будочке. Спят, редиски. А если вдруг опять враги нагрянут? Домик-то у нас элитный, куда не плюнь — в банкира попадешь. Пару месяцев назад вон по окнам стреляли, жильцы долго возмущались. Я, правда, молчала в тряпочку, ибо это по мою душу Толик охотился. А еще недавно Астахову, ну очень крутому бизнесмену, под дверь гранату подложили. Хорошо, что у него телохранитель глазастый, углядел тончайший проводок, уходящий за косяк, и не позволил открыть дверь. Уберег Господь.

Так что я намеренно громко стучала каблучками, пока шла к выходу.

В будочке немедленно замаячил проснувшийся охранник.

— Бдим? — ласково поинтересовалась я на ходу.

— А? — потряс он головой. — Доброй ночи, Магдалина Константиновна.

— Да утро уж, — хмыкнула я. — Пятый час.

На улице было темно, дождливо и холодно. Октябрь, ничего не попишешь. Усевшись в бээмвушку, я второй раз за сегодня двинулась на Доудельную. Еще хорошо, что ночью машин мало, а то от недосыпа на дорогу я смотрела одним глазом.

Долго ли коротко, но на Доудельную я приехала. Припарковалась впритирочку к подъезду, дабы зря не мерзнуть по непогоде, вышла, и не я успела пройти и двух шагов, как у стоявшей невдалеке машины хлопнули дверцы.

— Магдалина! — послышался голос Ирины Сергеевны. — А мы вас с Женькой ждем.

«Они что, на свежем воздухе разборки желают устраивать?» — недоуменно вопросил внутренний голос.

Я же спокойно смотрела, как пухленькая Ирина Сергеевна быстро перебирает ножками, стремясь успеть за своим двухметровым сыночком.

— А что сами в квартиру не идете? — негромко спросила я. — Боитесь, что ли?

— Кто, я? — изумился парень. — Я буси. Чего мне бояться?

— Кто — кто??? — нахмурилась я.

— Ой, да каратэ он занимается, — отмахнулась его мать.

— Мама, я тебе сколько раз говорил — я такой ерундой как каратэ не занимаюсь. Каратэ придумали крестьяне из Окинавы, жуткого захолустья, потому как им оружия никто в руки сроду не даст, а я учусь в боевой японской школе.

— Чего, прям в японской? — недоверчиво посмотрела я на него.

— Школа Катори, — кивнул он. — У нас тренер — президент Российской федерации боевых искусств, много лет в Японии обучался, да и сейчас раз в году со старшими учениками к своему сэнсэю ездит. В этом году и я поеду.

— Круто, однако, — я прониклась неимоверно и с уважением посмотрела на него. — Это ты значит эээ… ниндзя?

Круче ниндзей в боевиках с Брюсом Ли и прочими джекичанами ничего не было — это я точно помнила.

— Ниндзя — это вообще отстой, — поморщился он. — Шпионаж, не более того. А школа Катори делает человека воином. Теперь понятно?

— Значит, ты самурай? — покопавшись в памяти, я вспомнила, что кроме ниндзя там еще и такие были.

— Самурай — это слуга, женщина. А я буси. Воин. [1] Слово «Самурай» образовано от глагола «сабурау» — служить, но записывается тем же иероглифом «си», что и воин

— Ни хрена себе, пардон за мой французский, — задумчиво посмотрела я на этого японского воина. Воин был белобрыс, юн, высок и худ.