Джанет Ианович - Четверка сравнивает счет

- Как-то не по себе вот так покидать тебя, - заметила миссис Новики.

- Дел-то на цент, - заверила Максин. – Я к вам присоединюсь, когда с этим разберусь.

Миссис Новики и Марджи сели в синюю «хонду» и уехали.

Джойс все еще валялась на земле, но уже начала подавать признаки жизни, и один глаз у нее открылся. Мне не хотелось, чтобы Джойс приставала к кому-нибудь, когда очнется, поэтому мы с Лулой подняли Джойс и засунули ее в джип. Потом взяли ключи и заперли ее в машине: тепленько, уютненько и никто не мешает. На крыше ее автомобиля все еще мигал красный фонарь, хороший шанс, что любой коп остановится и захочет разобраться. Поскольку «мигалка» была незаконной, то, наверно, Джойс арестуют. Впрочем, может, и нет. Джойс хорошо умела уговаривать копов не выписывать ей штрафные квитанции.

* * * * *

Всю дорогу до участка Максин не отличалась словоохотливостью, и я предположила, что она сочиняет историю. Она выглядела моложе, чем на фотографии. Может, вот что случается, когда ты выливаешь в татуировках свой гнев. Словно вдохнуть жизнь жизнь в утопленника. Поступает кислород, выходит углекислый газ. Или, возможно, дело в стодолларовой стрижке и покраске, и в футболке DKNY (линия Donna Karan New York – Прим.пер) за семьдесят пять долларов. Максин не выглядела так, словно испытывает нужду в деньгах.

Трентонский полицейский участок расположен в Северном Клинтоне. Практичное здание из красного кирпича. Стоянка, как в южном Бруклине… около акра посредственного асфальта, окруженного цепным забором высотой футов десять. Есть надежда, что забор предотвратит кражу полицейских машин, но гарантии нет.

Мы въехали на полицейскую стоянку и увидели две патрульные машины, стоявшие задом к пандусу позади здания. Из одной машины помогали выбраться Лео Глику. Он зыркнул в нашу сторону пронизывающим сердитым взглядом.

- Не стоит нарываться на скандал, - обратилась я к Луле. – Проведем Максин через главный вход, чтобы она не столкнулась с Лео.

Временами, если суд заседает, я могу провести своего задержанного прямо в суд, но в этот день заседание отложили, поэтому мы прошли обратно к дежурному полицейскому. Я отдала ему бумаги и сдала Максин на руки.

- У меня для тебя послание, - сообщил он. Пять минут назад звонил Морелли и оставил свой номер. Если захочешь ему перезвонить, можешь воспользоваться служебным телефоном.

Я позвонила и подождала, когда ответит Морелли.

- Раз ты в участке, полагаю, Максин ты притащила, - сказал Морелли.

- Я всегда достану того, кого мне надо.

- Какое устрашающее заявление.

- Говорю, как профессионал.

- Мне нужна краткая сводка, что тут в доме случилось.

Я перескочила ту часть, где фигурировал ключ Кунца от соседней квартиры, и рассказала остальное.

- Как ты меня так быстро нашел тогда?

- Вернулся к слежке у «Севен-Илевен».

Тут наступила пауза, и я услышала на заднем фоне голоса людей.

- Кунц сотрудничает, - пояснил Морелли. – Он так взбешен, что желает поведать нам все, что мы хотим знать. Сказал, что Максин была уже на пути в аэропорт.

- Ага. Я догнала ее на Роут 1.

- Она была одна?

- Нет.

- Я жду, - сказал Морелли.

- С ней были Марджи и миссис Новики.

- И?

- И я их отпустила. У меня нет полномочий их арестовывать.

И я не особенно хотела, чтобы их поймали. Мне с трудом верилось, что они причастны к печатанию фальшивых денег. В общем-то, и Максин мне тоже не особо хотелось притаскивать. Я подозревала, что они умыкнули деньжат у Лео и были на пути к лучшей жизни. Ужасно, конечно, но что-то внутри меня хотело, чтобы они преуспели.

- Тебе следовало сразу же сказать мне. Ты же знаешь, что я хотел побеседовать с мамашей Максин.

Морелли взбесился. Он использовал свой тон копа.

- Что-нибудь еще? – спросила я.

- Пока все.

Я показала язык телефону и повесила трубку. Я чувствовала себя очень зрелой.

* * * * *

Папаша устроился в кресле, глядя по телевизору бейсбол. Бабуля сидя дремала, откинув голову на спинку дивана, матушка сидела рядом с ней и вязала. Передо мной был образец обычного вечернего времяпрепровождения, уютный в своей рутине. Даже дом сам по себе, казалось, удовлетворенно впал в оцепенение, когда с посудой покончено, и остались только звуки бейсбольной игры.

Я сидела снаружи на родительском крыльце и ничего не делала. Я могла бы заняться чем-нибудь глубокомысленным, типа поразмышлять о своей жизни, или роли матери Терезы, или жизни вообще, но меня ничего не могло увлечь. Прямо сейчас меня занимала роскошь безделья.

После того, как сдала Максин, я поехала взглянуть на свою квартиру и, к своему приятному удивлению, обнаружила, что ремонт идет полным ходом. Я посетила миссис Дельгадо и миссис Карват, потом съездила к Морелли и упаковала несколько вещей. Угроза миновала, и теперь пребывание в доме Морелли попахивало отношениями. Что было ошибкой, поскольку не было никаких отношений. Существовали великолепный секс и искренняя привязанность, но будущее было слишком далеко от того, чтобы чувствовать себя в этом будущем уютно. И в довершение всего Морелли сводил меня с ума. Он без всякого труда жал на все мои кнопки. Не говоря уже о бабуле Белле. Не упоминая уже обо всех этих маленьких Морелльчиках-сперматозоидах, пробивающих путь сквозь презерватив. Мой глаз задергался, я снова приложила к нему палец, чтобы это прекратилось. Видите? Вот что Морелли со мной делает… от него глаз дергается.

Лучше с родителями жить, чем с Морелли. Если только я выдержу несколько недель с родителями, то смогу переехать обратно в квартиру, и жизнь опять наладится. И тогда глаз перестанет дергаться.

Было почти десять, и на улицах все замерло. В плотном воздухе ни ветерка. Стало прохладнее. Несколько звезд над головой пытались светить, сражаясь со световым загрязнением Трентона, но терпели неудачу.

За несколько кварталов отсюда кто-то гонял баскетбольный мяч. Гудели кондиционеры, а на соседнем дворе стрекотал сверчок.

Я услышала завывание мотоцикла и подумала, что есть слабый шанс, что я знаю байкера. Звук завораживал. Это тебе не рев тягача. А шум быстрого мотоцикла. Мотоцикл приближался, и наконец я увидела его очертания в свете фонарей в конце квартала. Это был «Дукати». Все его скорость, стремительность и итальянская сексуальность. Идеальный байк для Морелли.

Морелли притормозил у бордюра и снял шлем. На нем были надеты джинсы, ботинки, черная футболка, и он выглядел угрозой для любой женщины. Он пинком выдвинул подставку и направился ко мне.

- Хороший вечерок посидеть снаружи, - сказал он.

Мне это напомнило тот раз, когда я торчала в лагере девочек-скаутов и сидела так близко к костру, что начали дымиться тапочки.

- Думаю, ты хотела бы узнать, как прошел допрос.