Жан Эшноз - Высокие блондинки

С наступлением темноты Глория и Рэчел ужинали в «Яхт-клубе», иногда вместе с Биплабом, который сразу после этого уходил «на службу» к Мупанару. Затем, развеселившись почти так же, как в их первый вечер, они заходили пропустить несколько стаканчиков в бар «Taj», по-прежнему битком набитый иностранцами, встречали там других молодых женщин — как-то одна из них объявила, что ее зовут Порше Дюваль, [8] «Порше Дюваль» — модель автомобиля. — а также мужчин и молодых людей. Мужчины держались, как правило, грубее и мрачнее юношей, с которыми было легче поладить, хотя среди тех и других имелись как любители, так и ненавистники женщин. Одним словом, их жизнь текла легко и беззаботно, в покое и неге.

Глория даже перестала бояться происков Персоннета и других своих врагов, зная, что Гопал ловко запутал следы, сделав ее неуловимой.

Однако временами она чувствовала себя какой-то потерянной; ее оглушала неумолчная бомбейская какофония автомобильных гудков и горластых дроздов, мешающая расслышать собственные мысли. А иногда бывало и наоборот: эти мысли звучали слишком уж назойливо в давящем безмолвии «Космополитен-клуба». В иные дни она спрашивала себя, долго ли еще здесь пробудет — может, пора и на родину? Рэчел ничего не могла посоветовать ей, Бельяр тоже не имел на сей счет определенного мнения. «Не знаю, не знаю, это надо обдумать», — бурчал он. В таком режиме прошло двадцать дней, но вот однажды утром к Глории неожиданно явился Мупанар; Бельяр едва успел юркнуть в стенной шкаф.

Сначала Мупанар объяснил, что просто ехал мимо и ему захотелось нанести этот короткий визит, дабы убедиться, что у Глории все в порядке. Он пересек гостиную, подошел к окну и, поглядев несколько минут на бухту, обернулся к Глории со словами:

— Не могли бы вы оказать мне небольшую услугу?

— Ага, начинается! — сказал себе запыхавшийся Бельяр в темном шкафу, где он стоял, приникнув ухом к дверце.

— Какого рода? — осведомилась Глория.

— Очень простую, — ответил Мупанар. — Мне нужно кое-что переправить в вашу страну. А вас я прошу всего лишь сопроводить этот груз. И проследить, чтобы все сошло благополучно. Словом, быть рядом и ничего более.

— Так, дело ясное! — прошипел Бельяр в шкафу.

Глория ответила не сразу. С одной стороны, это был удобный случай вернуться на родину, о чем она нередко подумывала в последние дни; с другой же, учитывая род занятий Мупанара, ей приходилось опасаться самого худшего: он вполне мог подсунуть ей и пластиковую бомбу, и уран, и опиум. Но Мупанар словно прочел ее мысли.

— Не воображайте бог знает что, — сказал он. — Я не предлагаю ничего опасного и рискованного. Вы должны всего лишь сесть в самолет. Все расходы я беру на себя. Вам ничего не придется делать: в Париже вас встретит мой человек, он-то и выполнит все необходимые формальности.

— Ладно, предположим, я соглашусь, — ответила Глория. — Что же это за груз, который я буду сопровождать?

— Лошади, — сказал Мупанар.

— Ах, вот как, лошади? — удивилась Глория.

— Да, всего лишь лошади.

— Ну, если лошади, тогда, конечно… — пробормотала Глория.

— Да, всего лишь лошади, — повторил Мупанар. — Как видите, ничего страшного. Обыкновенные лошади. Их перевозят с континента на континент в грузовых самолетах. Как правило, их сопровождает ветеринар с огромным шприцем, на случай непредвиденных проблем. Но вы не волнуйтесь, — заверил он Глорию, — на сей раз проблем не будет и ветеринар не нужен, вы полетите с лошадьми одна. Послезавтра. Договорились?

— Договорились, — сказала Глория.

Итак, аэропорт Бомбей-Саха, два дня спустя. Жгучее солнце, ветер северо-восточный, умеренный.

Кроме восьми лошадей старинной среднеазиатской породы, самолет возьмет на борт вал гидротурбины, отсылаемый во Францию в рамках традиционного товарообмена. Из грузового отсека убрано все лишнее, он превращен в одно огромное пустое помещение, и только рядом с кабиной экипажа оставлен небольшой закуток без иллюминаторов — для сопровождающих лиц. Там стоят шесть кресел в ряд, микроволновка и холодильник для замороженных обедов. Одна из дверей ведет на камбуз, вторая к железной лесенке, спускающейся в грузовой отсек. Обслуживание пассажиров (по сокращенной программе) вменено в обязанность стюарду, одетому не по форме, как попало. Глория обняла Рэчел, и самолет взлетел.

Турбинный вал сопровождали трое мужчин в штатском — молодые техники, специалисты по перевозкам крупногабаритных грузов. Все трое, пышущие здоровьем юноши, в прекрасном настроении, были чрезвычайно разговорчивы, но слишком робки, чтобы посметь обратиться к Глории, которая рассеянно слушала их болтовню на самые разные темы. Странное дело, эта беседа, вначале весьма оживленная, быстро сбавила темп, а вскоре и вовсе застопорилась: после первых легких и живых реплик, которыми обменялись трое собеседников, она словно увязла в какой-то невидимой яме, подобно застрявшему в грязи автомобилю, который пассажирам приходится вызволять с помощью лопат и веток. А вытащив, торопливо лезть внутрь, пока он не сорвался с места и не помчался дальше. Так и эта дискуссия после досадной задержки возобновилась в прежнем бодром темпе, только уже на другую тему — до следующей помехи.

Глория послушала еще немножко, а потом задремала. Когда она вновь открыла глаза, техники уже спали. Бельяр, как всегда во время полета, был невидим и неслышим, — в общем, поболтать не с кем, иллюминатора, в который можно было бы посмотреть, нет, почитать нечего; Глории стало казаться, что время остановилось. К счастью, вскоре появился второй пилот — поискать напитки в холодильнике. Увидев скучающую пассажирку, он предложил ей выпить вместе с членами экипажа, достал бутылку и посторонился, пропуская даму вперед.

В кабине царило такое же сонное затишье. Командир спал, механик листал технические журналы. «Здравствуйте, господа», — сказала Глория. Пилот открыл глаза (они у него были голубые) и улыбнулся; у него был мужественный подбородок и щеточка седых усов.

«Штопор у меня», — напомнил механик. Усадив молодую женщину, второй летчик сел на свое место за пультом автопилота. Командир распрямился в кресле, спинка которого была прикрыта ковриком из эргономических бусин — такими пользуются шоферы такси, чтобы не болела спина, — затем обернулся к Глории. Самолет летел над Саудовской Аравией.

А теперь, три часа спустя, мы в парижском аэропорту им. Шарля де Голля. Здесь прохладно, сеет мелкий дождь. Глория вышла из «боинга» вместе с летчиками, которые отправились в служебные помещения, чтобы принять душ и переодеться, прежде чем ехать домой, тогда как ей предстояло в одиночестве проходить таможенный контроль с документами на лошадей.