Элизабет Питерс - Лев в долине

– Позволю? – переспросил Эмерсон. – Я никогда ничего миссис Эмерсон не позволяю, молодой человек. Время от времени я пытаюсь ее предостеречь от совсем уж опрометчивых поступков, но, увы, безрезультатно.

– У меня плечи поуже, чем у вас, – не отставал Дональд. – Значит, мне и...

– Вздор! – отрезал Эмерсон. – У вас никакого опыта, зато миссис Эмерсон привыкла к пирамидам, как младенец к погремушкам.

Пока они препирались, я сняла куртку и зажгла свечу. Не обнаружив Рамсеса в доме, я заглянула на крышу и захватила свой пояс и зонтик. Зонтик я была вынуждена оставить внизу, зато пояс с бесценным снаряжением был на мне.

– A bientot! [3] До скорого (фр.). – бросила я и нырнула в дыру.

Вместо напутствия ненаглядный супруг прочувственно похлопал меня по той части тела, что исчезла во чреве пирамиды последней.

Я очутилась в узком, выложенном камнем коридоре. Высота свода позволяла выпрямиться, но пол под ногами уходил вниз так круто, что я предпочла сразу опуститься на четвереньки. Вскоре мое внимание привлекло кое-что необычное – тусклый свет, проникающий неизвестно откуда в темный коридор. Оказалось, что он струится из неровной щели в завале, перегородившем проход. Осторожно разогнувшись, я заглянула в щель.

Рамсес сидел на камне, спиной ко мне, и строчил при свете свечи в блокноте. Он, конечно, услышал, как я облегченно охнула, обнаружив его целым и невредимым, но прервать писанину и не подумал. Только поставив жирную точку, мой дорогой сын поднял глаза:

– Добрый вечер, мама. Ты одна или с папой?

Нет, пауза в повествовании служит не для того, чтобы уберечь уши и глаза читателя от выражений, которыми я приветствовала своего отпрыска. Если бы я раскричалась, мог бы обрушиться свод коридора и мой воспитательный порыв стал бы роковым. К тому же Рамсес не дал мне и рта раскрыть, тут же начав в утомительных подробностях объяснять, как следует разбирать замуровавший его завал. Не дождавшись, когда он уймется, я повернула назад.

Не зря я боялась вылезать из дыры. Стоило мне высунуть голову на волю, как Эмерсон сдавил ее своими ручищами и принялся осыпать поцелуями, не очень заботясь, куда они приходятся. При этом он обрушил на меня град вопросов, расслышать которые я так и не сумела, поскольку дорогой супруг зажал мне ладонями уши.

Только вернув себе способность слышать, я объяснила ситуацию.

– Одной мне эти камни не сдвинуть, они слишком велики. Придется, наверное, воспользоваться предложением мистера Фрейзера.

– Как Рамсес? Бедный мальчик не ранен? – испуганно вопросил Эмерсон.

– Не ранен, иначе не мог бы корпеть над своей «Египетской грамматикой». Прошу вас, мистер Фрейзер.

И Дональд полез следом за мной. При виде преграды он присвистнул. В слабом свете свечи он напоминал древнеегипетского каменщика, замуровавшего в погребальной камере тело богоподобного правителя.

– Умоляю, мистер Фрейзер, осмотрите завал, прежде чем трогать камни! Одно неосторожное движение – и...

– Понимаю, – отозвался он.

Тут до нас донесся тонкий голосок:

– Советую вам, мистер Немо, вернее, мистер Фрейзер, отыскать главную точку, на которую давит масса обвалившихся камней. Согласно моим подсчетам, общий вес пирамиды у нас над головой равен восемнадцати и одной трети тонны...

Продолжения лекции своего сына я не помню. Зато хорошо запомнила град ругательств, и осуждать Дональда Фрейзера за несдержанность не приходилось. Он уже принялся за дело и быстро расширил брешь, через которую я видела Рамсеса. Любимое чадо немедленно приникло к дырке. Несмотря на поразительное сходство с мумией своего царственного тезки, Рамсес в отличие от мумии не молчал, а так и сыпал ценными указаниями.

– Мистер Немо – позвольте мне по-прежнему пользоваться вашим псевдонимом, пока мне вас официально не представят под настоящим именем! Ни в коем случае не трогайте левую часть завала – для вас она правая. Я оцениваю ситуацию как...

Конца речи мы не услышали. Рамсес захлебнулся возмущенным клекотом, поскольку Дональд потерял всякое терпение и, схватив его за горло, выволок через дыру. Рискованный поступок, не причинивший, впрочем, оратору особого вреда, если не считать пары царапин.

– Иди впереди меня, Рамсес, – приказала я холодно.

– Хорошо, мама. Я бы и сам тебя обогнал. Судя по хватке мистера Немо, он сейчас в таком возбуждении, что будет лучше, если ты...

Пришлось его подтолкнуть. Впоследствии Рамсес утверждал, что я его ударила, но это преувеличение. Я просто помогла ему ускорить шаг.

Домой мы возвращались в гробовом молчании. Наш повар Хамид возмущенно сообщил, что ужин сгорел, ведь мы его не предупредили, что задержимся.

Приведя себя в порядок и кое-как подкрепившись, мы собрались в «гостиной» на военный совет.

Чувствуя, что нервы у членов совета совершенно истерзаны, я обнесла всю компанию виски (за исключением Рамсеса, конечно). Напиток возымел действие.

Впрочем, Эмерсон и так пребывал в превосходном настроении: его горячо любимый сынок был цел и невредим, а мои тайные замыслы выплыли наружу. Оставшись со мной наедине и помогая снимать костюм, в котором я изображала Энид, он сказал:

– Я, разумеется, осуждаю твое сумасбродство, но еще больше не терплю, когда ты безумствуешь тайком от меня.

В начале военного совета я заверила мужа, что теперь, когда молодые люди перестали прикидываться, он знает почти все. Рамсес утверждал, что его Энид провести не сумела.

– Строение лица не скрыть. Опытный взгляд не обмануть мелочами вроде одежды, украшений и косметики. Кстати, мисс Дебенхэм, немного погодя мне бы хотелось обсудить с вами способы, к которым прибегают дамы для изменения своего естественного облика. Полагаю, они стремятся выглядеть красивее, иначе зачем столько ухищрений? Помада на губах и румяна на щеках очень похожи по назначению на раскраску представителей амазонских племен...

Нам ничего не оставалось, кроме как заткнуть болтуну рот. Пока только фигурально, хотя у Дональда был такой вид, словно он не пожалел бы ради благородной цели собственную ладонь. Мои предупреждения насчет Рамсеса его больше не удивляли.

– Этому парню не нужен телохранитель, миссис Эмерсон, – сказал он тихо. – А вот ангел-хранитель пригодится. Вернее, целая орава ангелов.

В новой рубашке и брюках молодой человек впервые стал похож на английского джентльмена. Он старался помалкивать и не поднимал глаз. Энид тоже молчала. Они столь нарочито избегали смотреть друг на друга, что это бросалось в глаза.

Тишину нарушил Эмерсон:

– Помимо моей воли меня вовлекли в эту историю с убийством Каленищеффа. Сразу скажу, что, на мой взгляд, между этим событием и семейной историей мистера Фрейзера существует связь. Негодяя убили именно тогда, когда мисс Дебенхэм наняла его для поисков пропавшего родственника. В подобные совпадения я не верю!