Иоанна Хмелевская - Бычки в томате

Алиция с трудом выкарабкалась из своего кресла.

— Не обращайте на меня внимания, — сказала она с та­кой странной интонацией, словно говорила одновременно на четырех языках, включая немецкую мову. — Я займусь обе­дом. Сегодня у нас рыба. — И уже на пороге дома вдруг за­стыла, как статуя пораженного током электромонтера.

Именно так подействовали на нее слова Олафа:

— Пан Водолей, пиво, карашо?

Скандинавский гость с дружеской улыбкой протянул Вац­лаву открытую бутылку пива. Он явно предлагал повержен­ному противнику зарыть топор войны, а за неимением трубки мира воспользовался бутылкой. Последовали четыре секун­ды напряженного молчания.

— Кстати, — беззаботно бросила мне Алиция, выходя из салона, — с водой у нас напряженка, скажи им.

И исчезла, свалив разруливание ситуации на меня. Я рва­нула с места в карьер, не давая никому открыть рот, чтобы хоть как-то нивелировать шведскую бестактность.

— Как ни странно, в Дании существует нехватка воды, — тоном школьного учителя сказала я. — С точки зрения гео­графии все отлично, вода со всех сторон, но соленая, а прес­ной не хватает, поэтому каждый год раздаются призывы вла­стей к населению эту самую воду всячески экономить. Не то чтобы совсем мыться перестали, или там стирать, или чтобы всей семьей из одной миски есть, просто лучше зря воду не лить. Я у себя в Польше кран открою и болтаю весь день по телефону, а она льется и льется. А они тут обязательно в та­ком случае кран закроют. Датчане — народ законопослушный, да и привыкли уже воду экономить. Я тоже, когда здесь зу­бы чищу, воду на это время закрываю из вежливости. Олаф, можно мне еще пивка?

Из всей моей тирады Олаф, разумеется, не понял ни сло­ва, кроме вопроса о пиве. Он тут же извлек бутылку и подал мне. Что касается остальных, то больше всего я надеялась на то, что пан Вацлав воспримет мою речь как руководство к действию. Однако он нагло пропустил мои слова мимо ушей, зато подхватил тему водоснабжения и начал что-то громко вещать о колодцах Наполеона. [2] 2. Колодец Наполеона — один из самых известных и популяр­ных гранпасьянсов.

Господи, спаси и сохрани! Когда же закончится это кош­мар? Я почувствовала возвращение атмосферного фронта гадства и напряженности. А Юлия опять молчит, как отварная рыба... Нет чтобы приехал кто-нибудь поразговорчивее! Тьфу ты, разговорчивый и так имеется, сидит под паршивой ябло­ней и молотит языком почем зря. От отчаяния я принялась беседовать с Олафом на невообразимом английско-немецко-датском языке с польскими вставками, старательно избегая только французского. Выяснилась удивительная вещь: швед впервые был в Дании. Страна рядом, можно сказать, рукой подать, а совсем ему незнакомая. До сих пор он предпочитал посещать Исландию, Англию, Норвегию, Финляндию, видел чуток Италии, чуток Штатов и даже оковалок Польши, где остался в восторге от водки и бигуса, но дальше побережья не выбирался, так как, во-первых, был слишком пьян, а во- вторых, ему на голову свалился камень.

— Эльжбета, я правильно поняла? Он получил камнем по башке? Где?

— Не знаю.

Она спросила об этом жениха, и Олаф с радостью пустил­ся в объяснения. Набрел он, дескать, однажды у самого сине­го моря на историческое здание, сильно разрушенное, как бы половинка костела получилась, и то одни стены. Сверху кус­ки все время отрываются и летят вниз. Он сунулся под кам­непад и получил по макушке.

— Это же курорт Тшенсач! [3] 3. Тшенсач — польский курортный город, расположенный на побере­жье Балтийского моря в сорока километрах от Колобжега и в двадцати кило­метрах от знаменитого курорта Камень-Поморски. — догадалась я. — Построили давным-давно в километре от пляжа, но море все время на­ступает и подмывает берег. Процесс развала слишком далеко зашел... А какого черта он полез в руины?

— По пьяни и с какой-то девкой.

— Девка, похоже, тоже была сильно бухая. На трезвую го­лову никто бы туда не полез. Ты ему объясни, что это не яб­локи, вдарит по темечку, и поминай как звали. Не дай бог, опять туда полезет, в другой раз так легко не отделается. Ска­жи ему.

Эльжбета с невозмутимым видом принялась что-то объяс­нять жениху, но, насколько я поняла, больше напирала на вред­ные последствия контактов с пьяными барышнями. Я опять принялась расхваливать прелести королевства датского, осо­бо подчеркнув, что ему следует посетить Кронборг, Хиллерёд, Скаген, Тиволи, Бакен, а если не хочет далеко ходить, то здесь рядом у нас отличное озеро, а на берегу — резервация для ту­ристов, где есть стол и лавки, и пиво. К пиву я уже от щед­рот прибавила жареные колбаски, хотя вовсе не была увере­на, что их там подают. И выдохлась окончательно.

Какого черта! Я решила взбунтоваться, прервала на полу­слове свои страноведческие комментарии, вежливо извини­лась и дала деру на кухню. Пусть думают, что хотят, может, мне срочно в туалет приспичило, плевать я хотела на прилич­ные манеры.

— Алиция, я больше не могу... — простонала я жалобно.

— Вот именно, — назидательно подтвердила подруга. — Та­кая прекрасная тема для обсуждении вырисовывалась, и что?

— И ничего, пшик.

— Каких только гостей у меня не было, сама знаешь, но такие — впервые. Ничего не понимаю. Из двух зол я бы пред­почла, чтобы тут их всех поубивали...

— Тем более что не до конца...

— Могли бы немного поднапрячься и поучаствовать в раз­говоре.

— Я уже всю туристическую программу отработала, а им хоть бы хны!

— Достала меня эта рыба, — недовольно заявила Алиция, переворачивая филе на сковородке. — Терпеть ее не могу. Не хочешь немного потрудиться?

— С удовольствием, мне рыба нравится, но я бы взяла вто­рую сковородку, пусть все сразу жарится.

— Вот и возьми. В духовке у меня тефтели. Как, по-твоему, добавить спаржи к креветкам?

— Я бы добавила. А картошка?

— В микроволновке.

— Ну, так практически все готово. Что же ты копаешься?

— Я не копаюсь, а отдыхаю, — нравоучительно съязвила Алиция. — А купила ты, как ни странно, все с умом. Работы — кот наплакал. А с ними сидеть сил моих нет. Олаф даже ни­чего, и Эльжбету я люблю, но те двое — это нечто.

— Я тебе скажу, что мне даже интересно, что еще этот не­доделанный Водолей выкинет.

— А мне — нет...

Призыв к столу все восприняли с таким восторгом, будто не ели целую неделю, а то и две. Олаф с Эльжбетой, возмож­но, и правда проголодались, кто их знает, когда они послед­ний раз ели? Но Буцкие? Вот склероз! Опять мы им не вер­нули потерянных бычков в томате... Ну, ладно, сейчас момент неподходящий.

Право открывать вино Алиция предоставила Олафу. Крас­ное вино к рыбе и креветкам выглядело, мягко сказать, ори­гинально, но, во-первых, имелись еще тефтели, во-вторых, я прекрасно знала, что белого в доме все равно нет, а, в-треть­их, это красное было так себе, хотя и французское, но самое обычное, столовое.