Людмила Милевская - Фанера над Парижем

Леля же не слышала ничего, она дикими глазами смотрела на аппарат и пятилась от меня, как от гремучей змеи, приговаривая:

— Нет, нет, нет…

— Что «нет»? — сказала я и подняла трубку. Это был приятный мужской голос, очень низкий, волнующий, с обвораживающей хрипотцой.

Век бы с таким болтала.

— Ты надумала, детка? — спросил голос. — Времени осталось немного.

— Сколько? — спросила я, и в трубке сейчас же раздались гудки.

Вслед за этим что-то мягко шлепнулось на ковер — это была Леля.

— Все ясно, — сказала я и отправилась в ванную.

Там я набрала полный стакан холодной воды, которую и вылила на ее голову. Бедняжка открыла глаза и жалобно посмотрела на меня.

— Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросила я.

— Нормально, говорю же, критические дни, — ответила Леля и бодро вскочила на ноги. — Кто это был? — делая вид, что ничего не произошло, равнодушно поинтересовалась она.

Что ж, я ответила.

— Преступник, который похитил твоего мужа, — сказала я и на всякий случай поддержала Лелю: вдруг ей опять приспичит падать в обморок.

Не приспичило. На этот раз Леля не упала. Ее красивую мордашку исказила гримаса плача, хотя Леля с ним явно боролась. Но как ей ни хотелось сохранить спокойствие, рыдания рвались и вырвались-таки наружу. Леля упала на кровать и разразилась таким заразительным плачем, что я едва к ней не присоединилась.

— Нет! Нет! Нет! — сквозь слезы восклицала она. — Почему сейчас? Когда все так наладилось, когда все так хорошо, когда я наконец обрела свое счастье?

Я присела рядом и, гладя ее по голове, произнесла речь, полную жизненной мудрости:

— Так уж в этой жизни бывает: после радости неприятности по теории вероятности. Все как в песне поется. Вот взять хотя бы меня. Только обрела счастье со своим первым мужем, и как нам хорошо было! Казалось бы, все есть: и деньги, и квартира, и даже импортный холодильник — только живи и радуйся, но тут случилась свекровь. Примчалась и так раскатала губы управлять мною — думала, я стану ее донором. Я же не пожелала сдавать ей свою кровь и сразу нашла… другую свекровь, хотя искала только мужа. Тебе повезло, твой муж дожил до того возраста, когда о свекрови не может быть и речи.

Напрасно я вспомнила про ее мужа: начавшая было успокаиваться Леля опять залилась слезами. Это отняло у меня лишних полчаса, а может, отняло бы и более, если бы не зазвонил телефон. Да, да, он опять зазвонил, и Леля на этот раз сама к нему подошла. Каким-то чудом ей удалось успокоиться и даже внятно сказать:

— Я вас слушаю.

По выражению ее лица я поняла, что это все тот же волнующий мужской голос.

— Это подруга в гости заходила, — стала оправдываться Леля. — Но теперь я одна.

Видимо, голос упрекал ее в том, что в прошлый раз трубку сняла не она. Каков наглец!

Я напряженно следила за Лелиной мимикой на протяжении всего разговора, впрочем, он был недолгим. Леля сказала:

— Да-да, я и так делаю все возможное, — и повесила трубку.

— Кто это? — спросила я.

— Не знаю, — горестно пожала плечами Леля. — Он терроризирует меня уже два дня.

— Чего он хочет?

— Денег. Выкуп за Сашеньку.

— И много потребовал этот подлец?

Леля назвала сумму; меня едва не хватил апоплексический удар.

— Это же неразумно! — воскликнула я. — Даже у Турянского нет таких денег! Он что, сошел с ума, этот похититель?

— Нет, он с ума не сошел, просто сделал глупость, — сказала Леля. — Вот если бы он похитил меня, то Сашенька в два счета нашел бы для выкупа деньги, я же рассчитываю лишь на то, что похититель одумается и согласится взять столько, сколько я сумею для него достать, а пока продаю все, что только возможно. Два своих лучших платья уже продала и дачу выставила на продажу. Два автомобиля, похоже, задарма придется отдать. Уже есть покупатели.

Мне стало смешно: дачу, два автомобиля. Это же капля в море!

— Дорогая, а ты уверена, что твой муж еще жив? — жутко нервничая, спросила я.

— Вчера мне дали послушать его голос.

— Ха! Голос! Голос можно записать на магнитофон. Ты с ним разговаривала?

— Нет, — заламывая руки, воскликнула Леля. — Нет! Но что мне делать? Я схожу с ума! Всю ночь не спала, не ем, тоскую! Мне страшно! Страшно!

Сердце мое разрывалось от жалости к этой несчастной. Надо же — так повезло и следом так не повезло!

— Успокойся, — воскликнула я. — Мы вернем твоего драгоценного мужа.

Глаза Лели загорелись надеждой:

— Думаешь, это возможно?

— Возможно, когда за дело берусь я, Софья Адамовна Мархалева!

Я сразу приступила к делу. Для начала мы спустились в нижний холл и сварили новую порцию кофе, только на этот раз мы добавили в него изрядную дозу коньяка. После этого я поудобней устроилась в кресле, поджала под себя ноги, прикрылась пледом и скомандовала Леле:

— Рассказывай.

— А что рассказывать? — удивилась она. — Ты в общем-то все уже знаешь. Сашенька исчез, его похитили позавчера утром.

— Когда выкуп потребовали?

— В одиннадцать утра уже и выкуп потребовали, так что долго мучиться неизвестностью нам не пришлось.

— Кому «нам»? — удивилась я.

— Ну, мне и сотрудникам банка.

Я ужаснулась:

— Они что, все, как один, в курсе?

— Нет-нет, — успокоила меня Леля, — исчезновение Сашеньки держится в строжайшей тайне, но это становится все сложней и сложней. Еще немного, и все узнают, что он ни в какой не в командировке. Тогда!..

Леля закатила глаза. Я попыталась представить, что будет, если все узнают, и ничего ужасного в этом не нашла, хотя минуту назад и сама ужасалась.

— А почему ты решила, что похищение надо держать в тайне? — поинтересовалась я.

— Перцев мне так порекомендовал.

— Перцев, Перцев, где-то я уже слышала эту фамилию… Кто он?

— Компаньон моего мужа. Когда-то, еще в советские времена, когда Сашенька в крупном чине работал в министерстве, этот Перцев был у него в подчинении. Говорят, был красавец писаный, что теперь уже совсем незаметно.

«Точно, — вспомнила я, — он же компаньон Турянского, Тамарка мне о нем говорила. Темная личность этот Перцев, подпись поставил, а денег не дает, на пропавшего банкира ссылается. А может, он и должен так поступать, я же в этих банковских делах совсем не разбираюсь. Эх, хоть бери и учись».

— А как аргументировал Перцев свой совет держать похищение Александра Эдуардовича в тайне? — поинтересовалась я.

— Сказал, что раз похитители приказали ничего никому не говорить, так лучше их не злить, — с горестным видом сообщила Леля.

— Ах, так это похитители захотели держать все в тайне, — прозрела я. — Слушай, а почему бы нам в милицию не обратиться?

Леля запаниковала.

— Ни в коем случае! — закричала она. — Бандиты меня предупредили, что если я обращусь в милицию, уже на следующий день труп Сашеньки будет лежать у дверей его банка.