Людмила Милевская - Фанера над Парижем

Если бы не подоспевшая Тамарка, замордовали бы меня этим вопросом. Тамарка же была пьяна и нагла сверх обыкновения. К тому же она, как честный человек, прикатила сразу на четырех «Мерседесах», трех «СААБах», двух «Фордах» и одном «Навигаторе» в окружении телохранителей, адвокатов и репортеров. Тамарка с ходу заявила, что является директором крупнейшей компании, а я ее «подруга детства», поэтому всем этим капитанам и майорам придется иметь дело с министром юстиции, министром внутренних дел и председателем комитета по управлению государственной собственностью.

— Все они мои кореша, чего и вам желаю, — жизнеутверждающе заявила Тамарка.

Милиция сбавила темп, а Тамарка грозно поинтересовалась, по какому праву пытают пострадавшую. Я и сама имела что сказать, но как пострадавшая вынуждена была молчать, дабы не разрушать созданного образа. Впрочем, в этом не было необходимости. Милиция сникла и перешла на уважение.

— Скажите хотя бы, что было перед тем, как вы попали на карниз? — униженно попросил капитан.

— Моя память дальше Кольки Косого не идет, — снисходительно призналась я.

Капитан окончательно растерялся:

— Колька Косой, это кто?

— Сын Тайки Костлявой, — поведала я, после чего капитан раскрыл рот, а майор схватился за голову, всем своим видом давая понять, что не собирается совать нос в чужие дела, поскольку это не присуще милиции.

Однако на этот раз любопытство одолело Тамарку.

— Что за Тайка? — сердито спросила она.

— Чокнутая соседка Маруси из пятой квартиры со второго этажа, — незамедлительно пояснила я, после чего Тамарка успокоила милицию.

— Колька Косой — ее стилист, — сообщила она, кивая на меня, и все вздохнули с облегчением.

Дальше все пошло как по маслу. Тамарка заявила, что забирает меня; никто уже не возражал. Правда, дело едва не испортил молоденький лейтенант, который бог знает откуда взялся. Прибежал и с ходу, ни с кем не посоветовавшись, как завопит:

— Куда вы? Мы должны ее допросить!

Тамарка не растерялась.

— Сама ее допрошу, — заявила она и потащила меня к своему «Мерседесу».

Лейтенант же (вот оно, отсутствие опыта!) не отставал.

— А кто пожарным и спасателям платить будет? — наивно поинтересовался он нам вслед и добавил:

— И психологу.

Деньги — это то, с чем Тамарка с детства не любила расставаться. Она резко затормозила и грозно вопросила:

— Платить? За что?

С нее даже хмель сошел.

— За спасение, — уже робея, пояснил лейтенант.

Тамарка уставилась на меня:

— Мама, ты спасать себя просила? — Я отрицательно замотала головой и поспешно ответила:

— Я не имела такой возможности, но психологу все же заплатила бы. Очень симпатичный мужчина.

— За это стыдно платить! — гаркнула Тамарка и обратилась к лейтенанту:

— Слышал? Не за что платить. Мама о помощи не просила.

— Навязанная услуга, — тут же прокомментировал телезвезда-адвокат, своей популярностью затмивший и Орбакайте, и Киркорова, и даже Пугачеву.

Во всяком случае на всех телеканалах он появляется гораздо чаще этой звездной семьи.

Однако лейтенант, невзирая на телезвезду, заупрямился. Краснея под уверенным взглядом адвоката, он забубнил, делая неслыханные по искренности признания.

— Не знаю никаких законов, — пробубнил лейтенант, — но кто-то же должен за это платить. Столько народу на ноги подняли, машины работали, люди работали, все это удовольствие дорого стоит. Надо платить.

Тамарка затолкала меня в «Мерседес», посмотрела на лейтенанта, как на глупого ребенка, и зачем-то постучала указательным пальцем по своей, украшенной шляпкой голове.

— Я не нищая, чтобы платить. Пусть платят мне, — отрезала она и умчалась меня допрашивать.

Ее свита последовала за нами.

— В чем дело, Мама? — Тамарка приступила к допросу, не дожидаясь, пока злосчастный дом с его карнизом скроется из вида. — Почему, как у моего Дани день рождения, так с тобой обязательно что-нибудь приключается? Даже выпить прилично не дашь.

Я пожала плечами, не находя ответа на ее вопрос. Я приуныла, тщетно вороша свою память. Тамарка сжалилась надо мной и, свойски толкнув меня в бок, игриво успокоила:

— Не переживай, Мама, ну нажралась, ну фортель выкинула, с кем не бывает.

Ну как тут не разозлиться!

— Тома, — завопила я. — Сама ты нажралась, а я трезва как стеклышко. — Тамарка опешила.

— А ну дыхни, — попросила она.

— Какой в этом смысл? — удивилась я. — От тебя же разит как от пивной бочки. Что ты почувствуешь? Уж поверь мне, пожалуйста, на слово. Не пила я.

— Трезвая, что ли, на карниз залезла? — усомнилась Тамарка. — Аж на четвертый этаж?

— Что ты говоришь? — испугалась я. — Неужели там был всего лишь четвертый этаж?

Я была разочарована.

— Сталинский дом, — сжалилась надо мной Тамарка. — Потолки высокие, но как, Мама, тебя на карниз занесло? Жаль, я не видела, но сказали, что ты была неподражаема на этом карнизе. Поспешили тебя снять, поспешили. Ну, да ладно, Мама, не горюй, сейчас выпьешь, Даню моего поздравишь, потом потеряем его и поедем гулять. Расслабимся по полной программе: банька уже растоплена, шашлычки жарятся, мальчики заждались…

— Какая банька? — взвизгнула я. — Какие мальчики? Совсем ты, Тома, со своим необузданным капитализмом оборзела! Когда я в твоих оргиях участие принимала? Ты меня путаешь черт-те с кем! Я стерильно честна и непорочна! И потом, ты же задала вопрос, так изволь выслушать ответ.

— Валяй, — снизошла Тамарка. — Кстати, кто там у тебя живет в этом доме? Почему я не знаю? Секреты, что ли, от меня завела?

Тамарка обиженно надула губы.

— Тома, не будь дурой, — рассердилась я. — Откуда у меня секреты? Ты же меня знаешь, на секреты я не способна. Здесь очень темное дело. Клянусь, со мной случилась беда. Раз у Дани день рождения, значит, по этому поводу я и принарядилась, и к Кольке Косому по этому же поводу отправилась, ну, чтобы стрижку под новое платье соорудить. Кстати, как тебе моя прическа?

— Отвально, — заверила Тамарка.

— А платье?

— Платье фигня.

Я опешила:

— Фигня? Это же Втюхини.

Тамарка посмотрела на платье совсем другими глазами и воскликнула:

— Полный завал! И я такое хочу!

— То-то же, — успокоилась я и продолжила:

— Делать стрижку я зачем-то пошла с Марусей. Кстати, и Роза там была, у Кольки Косого. Тоже стрижку хвалила.

— Роза уже Даню поздравила и в стельку пьяна от водки, пьянеет бедняга от одного запаха, — вставила Тамарка и, зверея, добавила:

— А на Маруську мне плевать!

— Знаю-знаю, — заверила я, торопливо возвращаясь к прежней теме:

— К Кольке Косому я была записана на одиннадцать часов, значит, от него вышла не раньше двух, и то, если без массажа. Кстати, который час?