Джоржет Хейер - Никотин убивает…

— Генри! — сказала Гертруда, вдруг словно опадая. — Генри! Скажи же наконец, что ты не возражаешь против моего присутствия!

— Ну, дорогая, конечно, я…

— Всякому непредубежденному человеку совершенно ясно, что он возражает, и причем решительно! — заметил Рэндалл. — Знаете, тетя, вам лучше уйти. Сейчас тут начнут всплывать тайны дяди Генри, и я не уверен, что вы будете от них в восторге. Лично я уверен, что он уже много лет как имеет любовницу.

Джилс перевел глаза со смеющегося лица Рэндалла на посеревшее личико Генри Лаптона. Лаптон тоже попытался рассмеяться, но в глазах его стоял животный ужас. Ханнасайд наблюдал за этой сценой молча, с непроницаемым лицом.

Миссис Лаптон побагровела.

— Ты забываешься, Рэндалл! — рявкнула она. — Я не собираюсь стоять здесь и слушать оскорбления в адрес моего супруга со стороны дурно воспитанного…

— О, я вовсе не помышлял его оскорбить! — сказал Рэндалл. — Что вы! Но почему бы ему не иметь любовницу? Я даже склонен думать, что на его месте, то бишь будучи вашим супругом, я имел бы их несколько!

Джилс заметил, что в этот момент во взгляде Ханнасайда промелькнуло нечто, какой-то потаенный смысл…

Казалось, миссис Лаптон просто давилась словами.

— Или ты извинишься за свое хамство, Рэндалл, или я покину эту комнату! — наконец провозгласила она. — Еще никогда в жизни со мной не говорили в такой гадкой манере!

— Пока, милая тетя, — ответил Рэндалл, посылая ей воздушный поцелуй.

Миссис Лаптон наконец развернулась на каблуках и вышла, хлопнув дверью.

Рэндалл глубоко и с удовольствием затянулся своей сигарой.

— Вот видите, — сказал он. — Я предполагал, что все-таки вам пригожусь…

С этими словами он тоже направился к двери. Генри Лаптон проговорил ему вслед сдавленным голосом:

— Подожди, Рэндалл… Что… Что ты хотел сказать своей странной шуткой?

Рэндалл посмотрел на него сверху вниз с некоторым презрением.

— Милый дядя, я избавил вас от одной опасности, а уж от второй избавляйтесь сами!

После чего вышел из кабинета.

Джилс собирался последовать за ним, но Генри Лаптон взмолился:

— Нет, не уходите, мистер Каррингтон! Я… Я прошу вас остаться, мне… Мне так будет лучше, правда… Все же вы юрист и…

— О нет, я не могу вас проконсультировать, мистер Лаптон, — заметил Джилс. — Я здесь нахожусь исключительно как адвокат покойного Грегори Мэтьюса, не более того.

— Да, да, конечно, но в моем положении…

— Оставайтесь, Каррингтон, — вдруг сказал Ханнасайд. Он положил на стол перед Лаптоном найденное письмо. — Вы писали эту записку, мистер Лаптон?

Лаптон уныло посмотрел на листок.

— Да. То есть… ну да, я ее писал. У нас… у нас с моим шурином произошло… Произошло небольшое недоразумение по поводу… По личным вопросам, сугубо личным. Знаете, такое случается в любой семье… Вот я и подумал, что нам лучше всего с ним встретиться и обсудить…

— Так вы с ним встретились? — спросил Ханнасайд.

— Нет. Нет, нет, что вы! Он ведь умер раньше, чем…

— Он ответил вам на письмо, мистер Лаптон?

— Только по телефону. Он сказал, что пока не может выделить времени… — Генри нервно улыбнулся. — Я был страшно разозлен в тот момент… Знаете, у моего шурина были такие манеры, что иногда прямо тошно становилось. Вы понимаете, что я имею в виду…

Ханнасайд сказал размеренно, спокойно:

— Мистер Лаптон, я хотел бы, чтобы вы поняли: до тех пор, пока это не касается дела, которое я расследую, ваши личные дела и проблемы меня никоим образом не интересуют. И поверьте, я вовсе не собираюсь разрушать вашу семейную жизнь. Но в бумагах мистера Мэтьюса, в его конторе, я обнаружил имя и адрес некоей Глэдис Смит. Как вы понимаете, я просто обязан был выяснить, в чем тут дело. Я был у миссис Смит вчера, и того, что я там увидел и услышал, оказалось вполне достаточно, чтобы убедиться в вашем… гм!.. близком знакомстве с названной особой.

Генри Лаптон беспомощно оглянулся на Каррингтона.

— Но ведь… Ну и что, если так? Какое это может иметь значение для дела?

— Именно это я и хотел бы выяснить, — заметил Ханнасайд. — Так у вас была назначена встреча с мистером Мэтьюсом на тринадцатое мая?

Лаптон рухнул в кресло.

— Да, была. Но ведь это глупо! Зачем вам вмешивать в это дело миссис Смит?

— Так вы хотите сказать, что ваша встреча с мистером Мэтьюсом никак не была связана с проблемой… гм!.. проблемой миссис Смит, чей адрес я нашел в его рабочем дневнике?

Генри Лаптон хотел бы что-нибудь сказать на это, да не знал что. Он заерзал в своем кресле и жалобно заныл:

— Но ведь у меня не было причин убивать его, поймите! Неужели вы меня подозреваете? Согласен, я был круглым кретином, что написал ему такое письмо, но вы должны понимать, что я не мог его отравить! Именно потому, что написал это письмо!

— Я вовсе не подозреваю вас, — ровным голосом произнес Ханнасайд. — Но мне ясно, что к моменту смерти Грегори Мэтьюса вы были с ним в отвратительных отношениях. Ясно также, что причиной этому послужила миссис Смит. Думаю, мистер Каррингтон, как адвокат, все-таки посоветует вам быть со мной откровенным.

Джилс, однако, ничего не сказал, и Генри, уронив лицо в ладони, горестно промычал:

— Я вас понимаю, понимаю… Но я оказываюсь в таком двусмысленном положении… Моя жена никогда ничего не подозревала, у меня две дочери, о которых я должен подумать, и вообще, вся моя жизнь…

— Поймите, мистер Лаптон, что не мое дело — исследовать мораль подданных Ее Величества, — холодно заметил Ханнасайд. — Просто лучше, чтобы о ваших отношениях с миссис Смит стало известно после вашего собственного признания, а не на суде, публично.

— Да, да, согласен, — убито вздохнул Лаптон. — Ну что ж… Я знаю миссис Смит уже несколько лет… Можно, я не стану углубляться в эту тему? Ну, в общем, я по роду своей работы вынужден часто разъезжать по стране и всегда имел возможность оберечь жену… от всяких подозрений. Я был очень осторожен, очень. Не знаю, как моему шурину удалось про все пронюхать… Как-то раз он попросил заехать к нему в контору. И там он сразил меня наповал — оказывается, ему все известно про… про миссис Смит.

Его лицо скривилось, как от плача.

— Он все знал о нас, все! Даже то, когда я в последний раз у нее был! Он наседал на меня… Нет, кто не был знаком с Грегори, тот меня не поймет…

— Я почти не знал его, — вставил Джилс.

— Этот человек не знал и не любил ничего, кроме власти. Власти над людьми. Дело даже не в том, что он угрожал мне. Нет, самое главное для него — это взять надо мной верх… У него душа была как из металла… Они вообще-то все такие, Мэтьюсы, это у них в роду. Грегори любил дергать за ниточки, чтобы люди прыгали, как марионетки. А миссис Смит — она мне все равно что жена, честно. Я бы и женился на ней, если бы это было возможно. Но видите ли, у меня дочери, и моя репутация может отразиться на них… Ну и жена… У меня уже есть внук. Все это так непросто. Об этом всем я и думал, когда писал это дурацкое письмо.