Джоржет Хейер - Никотин убивает…

— Тогда, может быть, вы сообщите мне его домашний адрес?

— Нет, не могу. Если хотите, оставьте записку.

Ханнасайд вытащил свое полицейское удостоверение и предъявил мужчине.

— Может быть, теперь у вас развяжется язык? — спросил он уже резче и без улыбки.

Мистер Браун внимательно изучил удостоверение, после чего еще раз смерил взглядом Ханнасайда.

— Итак, мистер Браун, я хочу знать, где я могу найти мистера Джона Гайда?

— Да откуда же нам знать?! — закричала женщина. — Мы вам уже полчаса толкуем, что не знаем, а вы все долбите свое!

Ее супруг легонько оттолкнул ее:

— Ладно, Эмма, иди займись своими делами.

Он положил на прилавок свои здоровенные лапищи и ухмыльнулся, показав испорченные зубы:

— И все-таки моя баба права. Мы уж не видали мистера Гайда с прошлого вторника.

— А что он здесь делал?

Мистер Браун потер ладонью подбородок.

— Ну, как бы это сказать… В общем, он владелец этой вот дыры.

Ханнасайд нахмурился:

— Вы хотите сказать, что он владеет этим магазином?

— Нет, не то чтобы магазином, нет. Просто он владелец дома. Этого дома.

— То есть он ваш домовладелец?

— Ну да, — согласился Браун. — Он агент какой-то фирмы, не знаю, где, чего и как. У него, по-моему, нет другого постоянного адреса, кроме как здесь. Он, знаете ли, много разъезжает по делам.

— Так у него здесь контора или как?

— Ну да. Можете посмотреть, если хотите. Но там все пусто.

— А как давно он здесь существует?

— Не могу с налету сказать, — снова почесал подбородок Браун. — Но думаю, лет семь-восемь.

— А сколько ему лет? Как он выглядит?

— Это один из тех типов, которым неизвестно сколько лет. Ну, скажем так, среднего возраста. И внешность самая обычная. Не запомнишь. А чего вам от него надо?

— Это уже мое дело. Как часто он здесь появляется?

— Частенько, — зевнул мистер Браун.

— А поточнее?

— Когда как, — сказал Браун. — То каждый день, а то неделями носа не кажет.

— А когда вы его видели в последний раз?

— Ну я же уже сказал — во вторник! В прошлый вторник.

— А что он сказал вам, уходя?

— Да ничего он не сказал!

— И он не оставил адреса, куда ему письма пересылать?

Браун еще раз смерил Ханнасайда взглядом и помолчал.

— Он и писем-то никогда не получал, — молвил наконец Браун.

Получив еще несколько невразумительных ответов в той же неделикатной манере, Ханнасайд решил плюнуть на это дело и вышел из магазина. Кажется, личность Джона Гайда, столь незначительная сперва, вдруг стала вырисовываться в ключевую фигуру расследования, подумал Ханнасайд, запахиваясь в плащ. Хорошо бы проследить его связи с убитым Грегори Мэтьюсом…

Ханнасайд подумал об этом еще немного, медленно шагая под мелким дождиком по Сити, и вдруг повернул к автобусной остановке, вскочил в омнибус до Пикадилли и отправился в гости к Рэндаллу Мэтьюсу.

Было уже начало первого, когда Ханнасайд добрался до квартиры Рэндалла Мэтьюса, но молодой человек тем не менее принял его, будучи одетым в роскошный малиновый халат с кистями. Судя по всему, под халатом он был в полном параде, а не раздет, и Ханнасайд решил, что ношение столь странного наряда вызвано скорее эстетическими причудами, а не потребностями утреннего туалета…

— Извините, что побеспокоил вас, мистер Мэтьюс, — начал Ханнасайд, — но мне показалось, что вы можете помочь мне.

— Как отрадно слышать, — без малейшей радости в голосе откликнулся Рэндалл. — Выпьете шерри?

— Спасибо, я в это время дня не пью. Вам говорит что-нибудь имя Гайд?

Рэндалл налил себе стакан шерри и опустил хрустальную крышечку на горлышко графина.

— Ну да, — сказал он. — Гайд-парк, по-моему, знает всякий лондонец.

— Да нет же! Речь не о парках!

— Погодите, дайте припомнить… Киноактер?

— И все? Больше никого не припоминаете? — Ханнасайд смотрел на него в упор.

Рэндалл заслонил лицо бокалом с шерри.

— Нет, никого, — медленно ответил он. — Закурите? Возьмите сигаретку.

Ханнасайд закурил.

— Знаете, я здорово разочарован вашим ответом, мистер Мэтьюс. Я так надеялся, что вы прольете свет на сию загадку. Я тут изучил банковские записи вашего дядюшки… — он выпустил струю дыма, — …и обнаружил, что значительная часть его дохода складывалась из денежных переводов, которые посылал ему некий Джон Гайд. Возможно, это были доходы от какого-то бизнеса, в котором Гайд работал представителем или дилером Мэтьюса.

Рэндалл сделал хороший глоток из своего стакана. На лице его не отразилось ничего, кроме проснувшегося любопытства.

— А когда вы говорите о значительной части доходов, что вы конкретно имеете в виду, суперинтендант?

— Я пока не делал точных подсчетов за все годы, но в среднем на круг получалось тысяча двести — тысяча триста фунтов стерлингов в год.

— Ого! — Рэндалл почтительно склонил голову. — Действительно, сумма вполне приличная. А нельзя ли поинтересоваться, каким образом она оказывалась на счету дяди?

— Переводы делались чеками, — сказал Ханнасайд. — Регулярно, раз в месяц.

Он полез в карман и достал расчетную книжку Грегори Мэтьюса.

— Вот, — сказал он, протягивая ее Рэндаллу. — Можете сами посмотреть.

— Да, мне, как душеприказчику, это может оказаться весьма интересно, — кивнул Рэндалл, беря книжку в руки и начиная неторопливо ее листать.

Наконец он вернул блокнот Ханнасайду.

— Увы, дорогой мой, я ничего не могу прибавить к этому, — вздохнул Рэндалл. — А что вы сами думаете по этому поводу?

— Мне трудно о всем этом судить. Я ведь не имел чести знать вашего дядюшку. Потому-то и пришел за советом к вам. Мне казалось, что лучше вас никто не мог знать его дел, правда, мистер Мэтьюс?

— Я как-то не задумывался над этим, — отвечал Рэндалл. — И кроме того, я уже имел честь вам сообщить, что не был в особом доверии у дяди.

— Я помню, — кивнул Ханнасайд. — И все-таки у меня навязчивое ощущение, что вы сильно поскромничали. Ведь вы были единственным членом семьи, кому он доверил тайну двойной жизни Генри Лаптона.

— Ну и что? Вы можете назвать это доверием? — прищурился Рэндалл. — Это ведь достаточно грязная история, ее можно рассказать просто с целью принизить кого-нибудь в глазах другого, не так ли?

— Ну хорошо, не будем говорить о доверительности, а скажем так — симпатия, — попытался зайти с другого бока Ханнасайд.

Тут он заметил в глазах Рэндалла странноватый блеск, который мог приписать только чувству мгновенного потрясения… Но у Ханнасайда не было времени решать, в чем тут было дело, ясно было только, что нечто очень темное вдруг всплыло из глубин памяти Рэндалла и сразу же погрузилось обратно…

Но Рэндалл только проговорил со своей обычной, чуть ленивой растяжечкой: