Джоржет Хейер - Никотин убивает…

Браун передал ему сигареты и взял шиллинг, который Рэндалл достал из другого кармана жилета.

Рэндалл закурил и спросил небрежно:

— Гайд у себя?

Словно занавесь пала на лицо Брауна, до того весьма жизнерадостное от лицезрения десятифунтовой бумажки.

— Нет. И я не знаю, где его искать.

— Какая жалость, — заметил Рэндалл. — А мне надо было видеть его по важному делу.

— Ничем не могу помочь, сэр! — сказал Браун.

— Вероятно, самое время сказать вам, что я не из полиции, — заметил Рэндалл. — Хотя один из этих ребят явно дежурит на углу напротив магазина.

— Можно подумать, я его не заметил! — фыркнул Браун. — Я легавых вижу за три квартала. Вам бы лучше держаться подальше от этого дела, сэр. Мистера Гайда здесь вы все равно не найдете. Его тут не было вот уже десять дней.

— Ну хорошо, а если бы я оставил письмо для мистера Гайда, вы передали бы его? — спросил Рэндалл.

Браун бросил быстрый взгляд на улицу, на перекресток, где стоял, прислонившись к столбу, скромно одетый молодой человек.

— Нет, навряд ли, я ведь даже не знаю, куда потом девать это письмо. А что вам надо от мистера Гайда? Почему вдруг такая срочная необходимость?

— Думаю, вам это знать необязательно, — заметил Рэндалл. — У нас с ним есть всякие торговые… гм!.. вопросы, которые необходимо время от времени прояснять. Но я думаю о другом. Как вы смогли бы истратить десять фунтов, а?

— Все это без толку, сэр, — с некоторым напряжением отвечал Браун. — Гайда нет, он испарился!

— О да, я это усвоил, — сказал Рэндалл. — Я говорю о десяти фунтах. Может быть, вы их просто неспособны потратить на что-либо полезное?

— А как я их получу? — угрюмо спросил Браун.

— Очень просто. Расскажите мне, где Гайд хранит свои бумаги.

— Я никогда не имел дела с его бумагами, — замотал головой Браун. — Если что-то и приходило по почте, я никогда не совал носа в эти дела…

Тут он заметил, как рука Рэндалла с десятифунтовой купюрой медленно, но неотвратимо движется назад, в сторону кармана.

— Как жаль! — заметил Рэндалл. — А если бы у вас были письма к Гайду, то они уж, поверьте, стоили бы побольше, чем десять фунтов!

— Откуда я могу знать, что вы не один из этих легавых?! — вдруг со злостью прошипел Браун. — Откуда я могу знать, что вам можно доверять?

— Это точно, знать этого вы не можете, — кивнул Рэндалл. — Но ведь вы все равно ничего не знаете — почему же вас этот вопрос вдруг так взволновал?

Теперь купюра уже переместилась в портмоне — еще секунда, и портмоне будет застегнут, и тогда — плакали денежки… Браун не выдержал.

— Хорошо, я вам скажу кое-что о его бумагах, да только это вам вряд ли поможет. Я вас честно предупредил, так что без обид, хорошо?

Рэндалл снова расстегнул кошелек.

— Где они?

— Их никто не сможет достать. Я и сам толком не знаю, где, но…

— Говорите, я попробую что-нибудь сделать, — поощрил Рэндалл Брауна, слегка похрустывая новенькой купюрой вдобавок.

— Ну вот, он держит свои бумаги в одном из своих депу… депа… дупо… дипазитных сейфов в банке, — выговорил Браун неохотно и, кроме того, с большим трудом.

— Естественно. А в каком именно?

— Этого я не знаю. Он мне не докладывал, сами понимаете. А я и не спрашивал. Ну вот, я же говорил, что вам пользы от меня все одно не будет.

— Ладно, а где он держал ключи от сейфа?

— На цепочке от часов. И притом никогда не отстегивал.

— Ага, значит, на цепочке от часов… — задумчиво протянул Рэндалл, слегка проминая пальцами вожделенную мистером Брауном банкноту.

— Ну что ж, полиции об этом сообщать — мало толку, слишком уж все расплывчато, но если я обещал — я плачу, — сказал наконец Рэндалл после томительного для мистера Брауна молчания и передал ему десять фунтов.

Браун быстро удостоверился, что бумажка именно в десять фунтов, и незаметно сунул ее под свитер.

— Ну что, вы хотели услышать все о нем — вы все и услышали, — сказал Браун. — Больше мне сказать нечего. Вы довольны?

— Еще как, — безразлично сказал Рэндалл.

И вдруг в голове Брауна словно что-то щелкнуло, и он спросил:

— А скажите, я вас раньше никогда не видел?

— Мой милый друг, вы не только никогда не видели меня прежде, но я совершенно уверен, что и впредь никогда не увидите! — заверил его Рэндалл.

Мистер Браун потер подбородок.

— А, черт, странное чувство… Я словно бы сразу вас узнал, стоило вам войти в магазин. А потом вижу — нет, незнакомец… Странно…

— Ну, тогда присмотритесь внимательнее, — пригласил Рэндалл. — Ну как?

— Нет, сэр, извините, обознался, — признался Браун. — Такое бывает… Но надеюсь, без обид, а, сэр?

Рэндалл подхватил на локоть свою трость.

— Конечно, дружище, — сказал он. — Продолжайте и дальше узнавать людей — это вам не поможет в практической жизни, зато доставит массу пищи для вашего изголодавшегося по работе ума.

Мистер Браун не понял тонкого комплимента, заложенного в эту фразу:

— Сэр, не подумайте, я буду держать язык за зубами!

Он подмигнул Рэндаллу.

По лицу Рэндалла промелькнула жутковатая улыбка, одними уголками губ, и он медленно ответил:

— Я насчет этого и не беспокоюсь, любезный.

Рэндалл вышел из магазина, нагло кивнул сыщику, полусонно стоящему у фонаря, и отправился домой. Сыщик вылупил глаза и простоял, все еще соображая, пару минут, после чего неуверенно пошел вслед за Рэндаллом Мэтьюсом.

Потом он отчитывался перед Ханнасайдом:

— Он пробыл в магазине минут двадцать. А потом вышел и зашагал по улице с таким видом, что к нему, дескать, ни на какой козе не подъедешь.

— Да, очень похоже на мистера Рэндалла Мэтьюса, — кивнул Ханнасайд. — Вы, конечно, не слышали, о чем он там разговаривал в магазине?

— Нет, я попросту не мог расслышать, сэр. Ведь я стоял снаружи.

Ханнасайд похлопал его по плечу:

— Ну конечно, конечно. Да это и не так важно было слышать… Но мне интересно знать, что предпримет мистер Мэтьюс вслед за этим!

А в действительности следующий поступок Рэндалла Мэтьюса был вполне предсказуем. Наутро, надев черный костюм и черный галстук, он сел в свой черный «мерседес» и отправился в Гринли Хит. На похороны своего дяди.

Служба проходила в церкви Париша, было много скорбящих в трауре. Кроме родственников, там были мистер Рамболд, доктор Филдинг и мистер Брук, деловой партнер Гая. Найджел Брук, высокий молодой человек с классическим греческим профилем, считал крайне важным появляться на всех общественных мероприятиях, хотя в принципе расценивал обряд похорон как пережиток средневекового варварства.

— Ну что ж, я не слишком удивлен вашими взглядами, — заметил доктор Филдинг ледяным тоном, когда Брук шепотом изложил ему свои взгляды на проблемы жизни и смерти.