Джоржет Хейер - Никотин убивает…

— Не надо меня строго судить, милая тетя Зау! Я ведь пришел сюда только затем, чтобы иметь удовольствие поздравить вас с удачным дебютом публичных выступлений в прессе. А фотографии этой голубоглазой Розы Давентри только добавили шарму вашему проникновенному интервью.

Потом Рэндалл перевел насмешливый взгляд на мисс Гарриет.

— А вам, тетушка Гарриет, я сразу объявляю, что намерен остаться к чаю! Так что смиритесь уж с этим неприятным фактом! Конечно, я понимаю, что вы не запаслись достаточным количеством пирожного, но я не так уж много съем, обещаю вам… И потом, в такой грустный день вряд ли у вас или милой тети Зау может разыграться аппетит, не правда ли? А теперь я поднимусь наверх в ванную вымыть руки, а тем временем вы обдумаете свой сокрушительный ответ на мое робкое приветствие!

И с этими словами Рэндалл пошел вверх по лестнице.

В комнате повисла напряженная тишина. Стелла сидела нахохлившись, вид у нее был какой-то больной. Гай посмотрел на нее и спросил:

— Что тебя мучает, сестра? Что-то ты совсем скисла.

Стелла подняла на него усталые глаза и сказал только:

— Да так, ничего.

Она поднялась с места и медленно вышла в холл. В это время Рэндалл, уже с чистыми руками, спускался сверху ей навстречу. Он улыбнулся и осторожно провел пальцем по ее нежной щеке.

— Ты моя маленькая подозрительная кузина! — сказал он. — Ты решила, что я опять делаю у вас наверху что-нибудь недозволенное?

— Может быть, и так, — медленно сказала Стелла, не сводя с него глаз.

— Увы, милая, я только вымыл ручонки, и все! — иронически вздохнул Рэндалл.

Часа через полтора Рэндалл уже вернулся к себе домой и сразу же позвонил суперинтенданту Ханнасайду.

— Э-э-э, мистер Ханнасайд? Мне хотелось обратиться к вам… э-э… с просьбой… — Голос Рэндалла звучал извинительно. — Я рад, что застал вас на работе.

— А в чем дело? — спросил Ханнасайд.

— Видите ли… Нельзя ли попросить детектива, который следит за мной, чтобы он не надевал синий костюм с коричневыми ботинками, а то, сами понимаете, беда… Мой эстетический вкус просто поврежден этим…

— Да, вот уж дела, будь я проклят! — сказал сержант Хемингуэй.

— Точно, — откликнулся Ханнасайд, снова беря со стола газету и всматриваясь в десятый раз в краткое сообщение, помещенное в рамку.

"ГАЙД. Скончался Джон Гайд, 22 мая 19.. года, проживающий по Гэтсби Роу, 17. Смерть наступила внезапно, на 50-м году жизни. Цветов не заказано".

Сержант почесал кончик носа свернутой газетой.

— И что самое интересное, шеф, это может оказаться правдой, — сказал он. — Заметьте, смерть была ВНЕЗАПНОЙ. Он, возможно, лежал все это время в больнице, бедняга, пока мы выслеживали его. Неудивительно, что мы его не нашли!

— И все-таки, сержант, поезжайте-ка в газету и выясните у них, кто дал им это объявление, — сказал Ханнасайд. — И воздержитесь покамест от скоропалительных выводов.

Вернувшись из редакции газеты, сержант сообщил Ханнасайду, что объявление было напечатано по просьбе некоего генерала, сэра Монтегю Гайда, Херт, Лондон.

— Ого! — воскликнул Ханнасайд. — А что за птица этот сэр Монтегю Гайд?

Сержант глянул в справочник.

— Так… 1871 года рождения — значит, ему уже за шестьдесят… Старший сын и наследник своего отца, сэра Монтегю… Пятый баронет… Обучался в Итоне…

— Мне неважно, где он обучался и в каких боях участвовал, — нетерпеливо прервал его Ханнасайд. — Где его клуб? И какой у него домашний адрес?

— Живет он в Мэйфэре, на Грин-стрит, а клубы — Боудл и Кавалерийский.

Ханнасайд взглянул на часы.

— Попробую застать его дома, это недалеко, — сказал он, взял со стола шляпу и номер газеты с объявлением, после чего немедленно отправился на Грин-стрит.

Генерал был дома, но дворецкий, смерив Ханнасайда с ног до головы недружелюбным взглядом, заявил, что его превосходительство завтракает. Ханнасайд выразил готовность подождать и протянул дворецкому свою карточку. Его провели в заднюю комнату, и дворецкий вскоре сообщил ему, что генерал примет его минут через десять.

Через четверть часа в комнату вошел сам генерал — высокий, седой человек, держащийся так, словно аршин проглотил. Он заговорил с Ханнасайдом приказным тоном, каким говорят со штатскими все военные:

— Ну-с, суперинтендант, какое у вас дело?

— Прошу прощения за столь ранний визит, сэр, — начал Ханнасайд. — Дело в том, что мое внимание привлекло вот это сообщение, которое, как мне сказали, давали именно вы.

Генерал холодно посмотрел на него.

— Что за объявление, приятель? Что еще за газета?

Ханнасайд достал газету и указал объявление о смерти Джона Гайда.

Генерал нацепил очки и взглянул в газету.

— А при чем тут я? — спросил он недоуменно, снимая очки.

— Видите ли, меня так проинформировали, что объявление поместили в газете именно вы.

— Кто это вас информировал? — повысил голос генерал.

— В редакции газеты, сэр.

— Значит, вас дезинформировали! Я в жизни не слыхал о человеке по имени Джон Гайд! — отчеканил генерал.

Видя, что генерал задет этой историей, Ханнасайд попытался вкратце объяснить, почему Скотленд-Ярд заинтересовался этим, но генерал прервал его, заявив, что его совершенно не интересуют дела Скотленд-ярда, но он гораздо больше интересуется тем, кто же тот наглец, кто посмел использовать его имя и фамилию! Услыхав от Ханнасайда, что Скотленд-ярд не имеет пока возможности начать расследование этого неприятного, но маленького инцидента, генерал и вовсе разозлился и выразил мнение, что Скотленд-ярд вообще неизвестно чем занимается и даром ест свой хлеб. Ханнасайд не стал поддерживать этой дискуссии и поспешил удалиться.

Через двадцать минут он снова побывал в редакции, пытаясь установить личность загадочного человека, давшего объявление. Но слегка испуганный главный редактор ничего не мог ему сказать, а клерки, к которым ежедневно поступало по сотне разных объявлений, тем более не сообщили ему ничего заслуживающего внимания. Единственно, ему удалось установить, что письмо с просьбой поместить объявление было напечатано на гербовой бумаге Кавалерийского клуба и содержало также напечатанный на машинке адрес сэра Монтегю Гайда.

— Следовательно, это сделал не Браун, — постановил сержант Хемингуэй. — У него, конечно, нахальства хоть отбавляй, но все же никто не позволил бы ему прогуливаться по Кавалерийскому клубу и искать там гербовую бумагу клуба! Это надо иметь нервную систему как у бронтозавра, чтобы сделать этакое!

— Да, — кисло улыбнулся Ханнасайд. — Или просто чувство юмора. А нашего Фергюсона я вывел из дела. Напрасно, видимо. Наблюдение за Мэтьюсом в эти дни могло бы многое прояснить.