Наталья Александрова - Любовь к трем ананасам

– Мама, уймись! – повторила Жанна и прорвалась в комнату.

Там, за накрытым столом, сидели две Жаннины тетки, мамины двоюродные сестры – тетушка Ануш, пятнадцать лет назад схоронившая мужа, и тетушка Серуш, никогда не выходившая замуж.

Во всем остальном они были удивительно похожи: полненькие невысокие старушки с румяными круглыми щеками и черными, выпуклыми, как черешни, глазами.

Между двумя тетушками сидел их общий племянник, Жаннин сколько-то юродный брат Ашот.

Ашот был рыж, веснушчат, худ и застенчив. Тетушки усердно занимались его воспитанием, что не приносило ему заметной пользы. Было ему около тридцати, но никакого достаточно солидного дела и никаких перспективных девушек на его горизонте не наблюдалось. К Жанне Ашот относился с восхищением и трепетом.

И только после всех этих Жанниных родственников подруги разглядели сидевшего в дальнем конце стола плотного коренастого мужчину с прядью черных волос, зачесанной на заметную лысину, и синими от постоянного бритья щеками. Мужчина с аппетитом поглощал жареную рыбу с зеленью.

– Ованес Степанович, познакомьтесь с моей Жанночкой! – проговорила Беатриче Левоновна, ради дорогого гостя смягчив свой знаменитый бас и добавив в него воркующие нотки.

– Очень приятно! – проговорил мужчина с полным ртом, взглянув на Катю.

– А это ее подруга Катя, – с легкой обидой в голосе добавила хозяйка.

– Очень приятно! – повторил заморский гость. – Какая у вас вкусная рыба, Беатриче-джан!

– Это ишхан-хоровац! – зарделась Беатриче Левоновна. – Я готовлю ее так, как готовила моя мама, с кинзой и гранатовым соком…

– Очень вкусная рыба! – повторил гость.

– А как Жанночка замечательно готовит! – спохватилась хозяйка. – Если вы попробуете ее хазани-хоровац, вы просто пальчики оближете! Вы просто все на свете забудете, как это вкусно!

– Мама, что ты говоришь? – прервала ее дочь. – Когда это я готовила хазани-хоровац? Когда ты вообще видела, чтобы я готовила?

– Зачем ты так, Жанночка! – обиделась Беатриче Левоновна. – Твоя мама когда-нибудь говорила неправду? Твоя мама когда-нибудь желала тебе плохого? Ты готовила хазани-хоровац на папин юбилей…

– Когда это было? Папы давно уже нет, а ты вдруг вспомнила хазани-хоровац!

– Такие вещи не забываются! Если ты умеешь готовить – это всегда останется при тебе!

– Жанна Георгиевна – это такая женщина! – подал вдруг голос стеснительный Ашот. – Это удивительная женщина!

– Очень воспитанная девушка! – хором сообщили тетя Ануш и тетя Серуш.

– Жанночка, ты сядешь рядом с Ованесом Степановичем! – заявила Беатриче Левоновна не терпящим возражений тоном. – Ованес Степанович будет за тобой ухаживать.

Жанне ничего не осталось, как послушно занять свободное место по правую руку от заморского гостя. Катя, растерянно оглядевшись, устроилась по левую руку от него.

– Попробуйте эту рыбу! – повернулся гость к Катерине. – Очень вкусная рыба! Положить вам кусочек, нет?

– Только небольшой. – Катерина неожиданно засмущалась.

– Зачем небольшой, нет? – Ованес положил на Катину тарелку увесистую порцию. – Вы только попробуете, вы скажете – хочу еще!

– Жанночка у нас юрист, – попыталась снова привлечь внимание гостя Беатриче Левоновна. – Жанночка у нас работает нотариусом!

– Правда? – переспросил Ованес с вялым интересом.

– Жанна Георгиевна – это удивительная женщина! – выпалил расхрабрившийся Ашот и от смущения уполз под стол, сделав вид, что уронил запонку.

– У Ованеса Степановича в Америке солидное дело, – предприняла хозяйка еще одну попытку направить разговор в нужное русло. – В Бостоне… или в Балтиморе…

– И там и там, – оживился гость.

– Пиццей торгуете? – поинтересовалась Жанна, покосившись на Катерину, которая самозабвенно уплетала рыбу.

– Зачем пиццей? – Ованес Степанович приосанился. – Камнями! Камнями торгую!

– Для мостовой? – не унималась Жанна.

– Зачем для мостовой? Для ушей, для пальцев… драгоценными камнями!

– Да что вы говорите? – На этот раз Жанна, кажется, действительно заинтересовалась. – Бриллиантами?

– Бриллиантами, изумрудами, сапфирами – всякими! – удовлетворил ее любопытство Ованес Степанович.

– Бриллианты – лучшие друзья девушек! – мечтательно протянула Жанна. – Особенно крупные!

– У меня такие крупные камни! – громко провозгласила тетя Ануш. – Это просто ужас! Врагу не пожелаешь!

– Большие? – оживился гость.

– Очень большие! – вздохнула старушка. – Прямо булыжники!

– Надеюсь, вы их держите в сейфе? Большие камни нужно непременно держать в сейфе! И обязательно нужно их застраховать!

– Я их держу в почках! – ответила тетя Ануш. – И никогда не слышала, чтобы такие камни страховали!

– Ануш-джан, – оборвала сестру тетя Серуш, – кому интересно слушать про твои болезни? Кого интересуют твои камни? Лучше расскажи нашему гостю что-нибудь приятное!

В это время из-под стола вылез стеснительный Ашот. Тетя Ануш при виде его оживилась и громко сообщила:

– Представляете, наш Ашотик в детстве был такой умный! Прямо вундеркинд! Он сам ходил на горшок с полутора лет!

– Тетя Ануш! – вскрикнул Ашот, залившись краской. – Что вы такое говорите?

– Разве я что-то не так сказала? – Старушка округлила глаза. – Ты и правда был очень умный мальчик!

– Положить вам еще рыбы? – Ованес Степанович снова повернулся к Кате. – Я вижу, она вам очень понравилась!

– Ей всякая еда нравится, – вполголоса вставила Жанна. – Лишь бы побольше!

– Хороший аппетит – это замечательно! – заявил заморский гость. – Хороший аппетит – это признак здоровья!

– Вот видишь! – торжествующе сказала Катерина. – Вот видишь, что умный человек говорит! А ты на меня вечно ворчишь! И требуешь беречь фигуру!

Ованес Степанович с пренебрежением покосился на худощавую подтянутую Жанну и перевел взгляд на Катькины телеса. Взгляд его тут же замаслился.

– Хорошую фигуру беречь нужно, – ласково сказал он. – Положить вам еще рыбки? – Он поднял палец, чтобы придать больше веса своим словам, и проговорил значительным тоном: – А как говорили наши предки? Они говорили, что в здоровом теле – здоровый дух!

– Жанночка очень много внимания уделяет здоровому образу жизни! – объявила Беатриче Левоновна.

– Ага, – фыркнула Жанна. – Курю как паровоз и кофе пью ведрами… Мама, думай, что говоришь!

– Кто-кто, а я всегда думаю о своих словах! И о поступках тоже! – Жаннина мать обиженно поджала губы.

– И вообще, – продолжал гость, не замечая закипающих вокруг страстей, – армянское радио установило, что большинство мужчин только на словах предпочитают сухие вина, музыку Хачатуряна и стройных дам, а в действительности любят песни Бабаджаняна, сладкие вина и полных женщин!