Людмила Милевская - Дурдом на выезде

Представляя эту картину, она с обидой себе признавалась, что Горохов и тогда не удивится, и не расстроится. Ему действительно все равно.

Но почему ей-то неймется?

Она же его ненавидит.

Тогда зачем мечтает вывести из себя этого бездушного типа?

Из упрямства? Из соперничества? Из «кто кого»?

«Глупая, — вздыхая, Ася ругала уже себя, — все равно его ничем не проймешь».

Но однажды ей удалось лишить Горохова равнодушия — он даже на нее закричал. И допек его случай — специально она не старалась.

Произошло это в Америки, в нью-йоркском офисе Общества. Отчаявшись вызвать к себе хоть плохую эмоцию, Ася сдалась и оставила затеи с замужеством. Недели две не флиртовала она напоказ — всецело отдалась их общему делу. Выполняла поручения Горохова, встречалась с политиками, бизнесменами, ширила круг полезных знакомств, не давала угаснуть старым, старательно пополняла счета Общества. Вечерами Ася не убегала из офиса, а корпела над бумагами за своим столом. Горохов тоже задерживался допоздна. Он часто интересовался ее мнением по поводу какого-нибудь человека или события. Ася сухо делилась, он сухо ответ принимал.

В тот вечер Горохов поинтересовался, что она думает об Арте Джевитсе.

— Обычный американский бизнесмен, — пожала плечами Ася. — Умный, энергичный. Мне он симпатичен. Джевитс дважды жертвовал нашему обществу приличные суммы, но услуг никаких не просил.

— И как думаешь, почему?

— Понятия не имею. Я видела несколько случаев, где наше Общество могло быть ему полезно, и предложений ждала, но они не последовали. Может Джевитс бескорыстно решил поддержать нашу идею?

Горохов задумчиво усмехнулся:

— Американец? Бескорыстно?

— Тогда не знаю, — буркнула Ася и снова уткнулась в бумаги.

— Я тоже не знаю, — озадачено признался Горохов. — Прощупал его, даже Центр запросил.

— И что?

— Ответили, что в связях с разведывательными службами он не замечен. К делам, связанным с операцией, тоже, вроде, причастности не имеет. Тогда почему вокруг Общества крутится?

— Не знаю, — равнодушно ответила Ася и потянулась за трубкой: зазвонил телефон.

— А вот и Джевитс, — прошептала она, прикрыв микрофон рукой, — легок на помине.

— Хочет чего? — поинтересовался Горохов.

— Встретиться хочет, прямо сейчас, его машина под дверью офиса, — призналась Ася и неожиданно покраснела.

— Что ж, зови, — усмехнулся Горохов и, взглянув на часы, констатировал: — Припозднился американец твой для встреч деловых.

И вышел, хмуро бросив:

— Завтра увидимся.

— Увидимся, — растеряно ответила Ася и пригласила Джевитса.

Ожидая его, она убрала бумаги в сейф, глянула в зеркало и зачем-то решила подкрасить глаза. И губы. И волосы в хвост решила забрать — так выглядит, вроде, моложе. Зачем? Ведь Джевитс ей даже не нравится.

«Впрочем, нет, он ничего», — подумала Ася, когда бизнесмен вошел, источая аромат дорогого одеколона, энтузиазма и грубой мужской силы.

Он действительно был ничего: комплиментами сыпал, изящно шутил, рассказал пару приличных смешных анекдотов и, когда понял — «очаровал», пригласил на охоту. Ася сослалась на занятость, Джевитс настаивал, она из вежливости обещала подумать.

— Я завтра обязательно вам позвоню, — сказал он, откланиваясь и направляясь к двери.

Она зачем-то пошла его провожать. Когда Джевитс взял руку Аси и, взглянув исподлобья, поднес ее к своим элегантным усам, в комнату ворвался Горохов.

— А вот и ответ, — сказал он.

И Ася опять покраснела.

Спрашивается, с чего? Ей столько раз целовали руки, приглашали на ужины, на уик-энды, в оперу, на концерты, спектакли, охоту.

Но теперь она покраснела. И это заметил Горохов.

— Зачем сюда приходил этот хлыщ? — взорвался он, едва за Джевитсом закрылась дверь.

Ася пролепетала:

— У нас был чисто деловой разговор.

— И поэтому ты размалевалась?

— Губы подкрасила, потому что съелась губная, чтобы не выглядеть неопрятно.

— А глаза? Ты все врешь! — не поверил Горохов.

Как противоречивы бывают люди, порой. Не такой ли реакции упрямо и долго добивалась от него Александра, а, получив ее, рассердилась:

— Не смей на меня кричать!

— А ты не смей лгать! Куда он тебя приглашал? Замуж? В бордель?

— На охоту!

— И ты согласилась?

— А почему бы и нет?

Он вдруг с каким-то неясным удовлетворением сообщил:

— Правильно сделала. Американец неженат.

Ася, удивляясь себе, обрадовалась:

— Джевитс действительно холост? Как интересно!

— Интересно? — Горохов с презрением взглянул на нее и спросил:

— Ну, и чем ты гордилась?

— О чем ты?

— Я о всей твоей деятельности, которую ты тут развернула. Зачем тебе образование? Положение? Карьера? Ты как бабой была, так и осталась. Домохозяйка.

— Ах, ты скорбишь о том, что образование не заставило меня сменить пол, — саркастично заметила Ася.

— Нет. Всего лишь хочу сказать, что женщина по природе своей пустое и никчемное создание. Какое дело ей ни доверь, она войдет в него с одной только мыслью: подыскать себе подходящего мужа.

— А у мужчин, конечно же, все иначе.

— Да. Мужчина с интересом смотрит на мир, женщина — лишь на мужчину. Мужчина — покоритель вершин. Женщина — пиявка, которая ищет к кому бы ей присосаться. В то время, когда мужик радеет о важном и нужном деле, баба печется лишь об одном: как бы найти дурака, который согласится пахать на нее и терпеть все ее придирки. У вас одно на уме: привязать к своей юбке мужа. Больше вас, баб, ничего в этом мире не интересует.

— Ха-ха! — невесело рассмеялась Ася. — А вас что интересует? О деле они радеют! Радеете вы о себе в любом «важном и нужном» деле. Эгоисты и кобели! Размножаться хотите, а заботы о потомстве норовите спихнуть на баб.

Горохов энергично с ней согласился:

— Да! И если вам это так не нравится, тогда зачем вы тащите нас, мужиков, за уши в загс?

— Мы вас тащим? — вспыхнула Ася.

— А то я не видел.

Цепенея, она спросила:

— Что ты видел?

— Как ты окручивала тут меня, — злорадно выпалил ей прямо в лицо Горохов.

— Ты в этом уверен? — поразилась она.

— Абсолютно!

— Считаешь себя подарком?

— А почему бы и нет?

— Тогда придется тебя разочаровать, — с уязвленной усмешкой промолвила Ася и неожиданно для себя призналась: — Я люблю Арта.

— Какого Арта? — опешил Горохов.

— Джевитса, — пояснила она. — Арта Джевитса.

Он воскликнул, неискренне радуясь:

— Вот оно что!

— Да-да. И Арт любит меня.

Горохов мгновенно оценил ситуацию и, плохо скрывая злость, гаркнул:

— Что ж, поздравляю!

— Спасибо, — кротко промурлыкала Ася, чувствуя себя победительницей.

На том они и расстались. Весь следующий день Горохов подыскивал всяческие предлоги, чтобы находиться поблизости от ее стола. Это облегчило Асе задачу: предложение Джевитса она «вынуждена» была принять прямо при нем, при Горохове.