Джек Ричи - Собственное мнение

— Я почём знаю?

— А жену Пита?

До него дошло, куда я клоню.

— Как-то вечером Гордон пришёл сюда с Дороти и представил её мне.

— У вас отменная память. Или эта женщина произвела на вас такое сильное впечатление?

Он бросил на меня быстрый взгляд.

— Давайте-ка поговорим лучше о Гордоне. Или он вас уже не интересует?

Я обвёл глазами вместительный зал, где мы сидели.

— Настоящий бизнес кипит у вас наверху? Именно там стоят игорные столы? — Он кивнул. — Неплохо тут у вас…

Он сразу, посерьёзнел:

— Ясное дело, неплохо. Строилось всё на мои средства и так, как я этого хотел.

Я улыбнулся ему.

— Но сейчас вы всего лишь управляющий в подчинении Ниланда. Он купил у вас это место?

Вэн Кемп поднял свой бокал.

— Можно сказать и так.

— И какой-то неприятный осадок в душе всё же остался, не правда ли?

В эту секунду к нам приблизился бармен.

— Господин Ниланд звонит. Он просит к телефону вас, мистер Реган.

Я прошёл к аппарату, расположенному на стене с обратной стороны бара, и взял в руку болтавшуюся на проводе трубку.

— Реган у телефона.

Ниланд был явно возбуждён.

— Эти мерзавцы послали записку жене Гордона.

— Она звонила вам?

— Да. Сказала, что сообщит в полицию, если я сейчас же не возвращу ей мужа.

— Вы не могли бы уговорить её подождать хотя бы ещё пару дней?

— Мне с трудом удалось выторговать у неё несколько часов. Она уже знает, что Гордона возвращают по частям, и ей это как-то не очень понравилось.

— Хотите, чтобы я с ней сейчас же поговорил?

— Да, Дэнни. Ничего другого придумать не могу. Я пообещал ей, что ты подъедешь.

Придерживая пачку одной рукой, я осторожно вытряхнул из неё кончик сигареты.

— Ну, а если я так ничего и не добьюсь?

Он ответил не сразу:

— Тогда, по-видимому, мне придётся заплатить. Другого выбора у меня нет.

Он назвал мне адрес Дороти Гордон и положил трубку.

Дороти жила в одном из старых многоквартирных домов из красного кирпича в восточной части города. Когда она отворила дверь, я увидел два огромных тёмных глаза на небольшом личике. Ещё чуть-чуть, и её можно было бы назвать симпатичной.

Она относилась к той категории женщин, которые в минуты сильного душевного волнения теребят в руках носовые платочки.

— Вы мистер Реган?

— Да. И я хочу помочь вам.

— Никто не в силах мне помочь, кроме мистера Ниланда. Он должен, должен уплатить деньги, которые от него требуют.

— Почему вы так думаете?

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Почему? Да потому, что они отрезают…

— Я не о том. Почему вы решили, что уплатить должен только Ниланд?

— Но ведь у него есть деньги, не так ли?

— Так думают и те люди, которые держат у себя вашего мужа. Но вы уверены, что Сэм Гордон стоит того, чтобы Ниланд платил за него двести тысяч?

Она была в буквальном смысле потрясена моими словами.

— Сэм ведь работал на него…

— Вряд ли им удалось обменяться и полусотней слов за целый год.

— Но… Но я бы сама выплатила эти деньги, если б они у меня были.

— Верно, потому что это ваш муж. А для Ниланда он никто.

На журнальном столике стояла фотография в рамке. У Сэма Гордона были волнистые волосы. И он слегка улыбался. Надо полагать, сам он считал такую улыбочку неотразимой. Парней с его внешностью обычно снимают в кино разъезжающими на доисторических колесницах. Даже по физиономии можно было догадаться, что у этого человека довольно внушительная мускулатура, Дороти Гордон вновь принялась теребить руками платочек.

— Если мистер Ниланд не заплатит, я обращусь прямо в полицию.

— И как только об этом узнают похитители, они тут же уничтожат вашего мужа.

Руки её отчаянно двигались.

— Но что же мне остаётся делать? Я не хочу, что бы они… вытворяли подобное с Сэмом!

— Сколько лет вы женаты?

Она промокнула платочком глаза.

— Три года.

— И как давно он работает?

— Последний год. С тех пор как…

Она вдруг умолкла.

— С тех пор, как у вас кончились деньги?

— А вот это уже вас не касается! — вспыхнула Дороти.

Я подумал: интересно, какую же сумму она принесла ему в качестве приданого? Мужик, который считает себя таким красавчиком, что явствовало из его фотоулыбочки, никогда не женится просто так, по любви.

— Я всё-таки заявлю обо всём в полицию, — произнесла она, показывая, что приняла окончательное решение.

— Дайте мне немного времени. Часа два.

— Для чего! Вы всё равно не вернёте мне моего мужа.

— Я попробую. Всего лишь пару часов. До пяти.

Она, казалось, была в растерянности, будто ожидала, что кто-то другой должен решить за неё этот вопрос.

— Послушайте, — вновь обратился к ней я. — Если я не появлюсь у вас с какими-то результатами к пяти часам, можете звонить в полицию. А теперь позвольте мне взглянуть на их записку.

Она подошла, к письменному столу во французском стиле, стоявшему у стены, и вернулась с бумагой в руках. Я увидел всё те же печатные буквы:

МИССИС ГОРДОН, ВАШ МУЖ У НАС, и МЫ ХОТИМ ЗА НЕГО 200.000 ДОЛЛАРОВ. ТАКУЮ СУММУ МОЖЕТ ВЫПЛАТИТЬ МАЙК НИЛАНД. НО ОН СЛИШКОМ УПРЯМ. ВАШ МУЖ УЖЕ ЛИШИЛСЯ ДВУХ ПАЛЬЦЕВ, НО МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ. ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ — К НИЛАНДУ.

Я вернул ей записку.

— Расскажите мне о Сэме. Как он обычно проводит свой день?

— Ну, с девяти вечера до четырёх-пяти утра он работает в «Голубой морене». Освобождается в зависимости от того, когда расходятся игроки.

— А потом?

— Потом приходит домой и спит до полудня.

— Так бывает чаще всего?

— Так бывает всегда. Затем он встаёт и завтракает. А после завтрака… — Она задумалась. — Ходит в кино или на пляж.

— Один?

— Со мной.

— А потом?

— Мы возвращаемся домой и… читаем до того времени, когда ему пора отправляться на работу.

— Мне понадобится фота вашего мужа.

Она снова прошла к письменному столу и принесла мне чёрно-белый снимок.

— Но помните, — предупредила она, — если к пяти от вас не будет никаких вестей, я звоню в полицию.

Я опять поехал в «Попугай».

В баре, в отдельной кабинке, сидела Ева Ниланд.

— Ага! — воскликнула она. — Ходит туда-сюда, как самый типичный детектив.

Я взял себе бокал крепкого и зашёл к ней в кабинку. Она посмотрела на меня поверх очков:

— Ну, ладно. Как дела?

— Есть кое-какое продвижение. Но не особо значительное.

Я вынул из кармана и показал ей фотокарточку Гордона.

— Он явно сам себе нравится, правда? — сказала она.

Наши взгляды пересеклись, и едва заметная улыбка тронула её губы:

— А вы… Вы совсем не привлекательны, — снова заговорила она. — Кажется, вам даже приятно слышать это от меня. Я ведь давно за вами наблюдаю.

— Должно быть, вы наблюдаете за всеми без исключения.