Картер Браун - Доброе утро, Мэвис!

— Клянусь, я видела его мертвым! У него вот такая дыра от пули! И Джонни заметил! Правда, Джонни?

Мой компаньон пробормотал: «Нет-да» и удалился в дальний угол. Пришлось отдуваться одной.

— Де Шен мне все объяснил. Он попал под колдовские чары вуду. Теперь он мертв, но движется и выполняет команды, как живой, — я говорила и видела, что Леопольд мне не верит. — Я держала зомби за руку, Лео, это была ледяная рука мертвеца.

— Зачем де Шен-зомби ходит к вам?

— Он требует, чтобы я сохранила в тайне его историю. Иначе я умру.

— То есть, он вас шантажирует.

— Когда-то я обещала мистеру де Шену не открывать его секретов даже своему компаньону Джонни Рио.

— Ах, вот как! — Джонни выскочил на середину комнаты. — Теперь я понимаю, что за «отпуск» вы затеяли за моей спиной, Мэвис!

— И что, она действительно верит в зомби? — Леопольд сказал это так, словно меня не было рядом, словно я — пустое место.

— Она верит даже в кошельки с золотом, которые бросает в печную трубу рождественский Санта Клаус.

— Под Рождество может случиться все! Вот однажды, когда я выпила бокал шампанского...

— Мэвис, пощадите наши уши!

— У вас не случается, а у меня случается. И мистика, и чудеса, и необыкновенные совпадения... И зомби! Да, я верю в иррациональное, потому что есть вещи, которые нельзя понять и которые не поддаются вашей мужской логике. Ну как, например, объяснить тот факт, что за моей матерью в ее молодые годы ухаживал парень по имени Джонни, а у меня в школе был дружок Джонни, и сейчас я работаю с компаньоном по имени Джонни?! А?

Мужчины обменялись снисходительно-самодовольными взглядами. Однако быстро они спелись! В окружающем пространстве нашлась общая точка, на которой они сошлись во вкусах и мнениях, — это я.

— Хорошо, если де Шен жив, то зачем ему разыгрывать комедию и стращать меня? Нет, его убили! И теперь могут убить меня.

Леопольд успокоился и дал понять, что уходит. Джонни тоже собирался отдохнуть где-нибудь в другом номере этого отеля.

Оставался Ред. По невнятному бормотанию я поняла, что он приходит в себя.

Леопольд проявил свои лучшие качества: он сказал, что не оставит это тело здесь и выбросит на помойку где-нибудь подальше от отеля.

— Короче, я беру его с собой.

Он ухватил Реда за воротник, рывком поставил на ноги и потащил к двери. Ред хлопал глазами, пытался размахивать руками, но поддался направляющей силе и исчез вместе с Леопольдом за дверью.

Мы с Джонни расслабились и накапали себе виски.

— Скажите честно, Мэвис, все ли ваши новоорлеанские знакомые перебывали здесь? — спросил Джонни и отхлебнул из стакана.

— Почти все.

— Тогда начинайте свою историю сначала, и если кто-то прервет вас, я задушу его собственными руками.

Как ни странно, никто не нарушил нашего уединения, и мне удалось подойти к финалу без пауз и антрактов.

Джонни по мере того, как я рассказывала, становился все более серьезным и обеспокоенным.

Завершив свой монолог, я допила виски, а мой компаньон встал и начал мерять шагами комнату.

— Знаете, Мэвис, я не верю в магию и необыкновенные совпадения. Здесь, кстати, нет ни того, ни другого, но какая-то пружина раскручивает события этих дней по определенному сценарию.

Я посмотрела на него заинтригованно.

И тут мы оба вздрогнули: по коридору кто-то шел.

Тяжелые шаги усталого человека.

Джонни закатал рукава: ей-богу, он собирался выполнить свое обещание.

В дверь постучали.

Это было необычно: сегодня в дверь врывались, вламывались, прокрадывались и просто входили без стука. Кто же мог быть таким деликатным в три часа ночи?

Почтальон!

Джонни принял от него бандероль, заплатил и прочел вслух надпись на пакете: «Для мисс Мэвис Зейдлиц».

— А вы популярны, Мэвис! Можно полюбопытствовать, что в пакете?

Я вскрыла бандероль и обнаружила картонную коробку. С опаской приподняла крышку...

В коробке лежала кукла: точь-в-точь вылитая я, уменьшенная раз в десять.

— Как это мило! Кто же сделал такое чудо? Это подарок, наверное...

Я не закончила мысль, потому что увидала булавку, воткнутую кукле прямо в сердце.

Я с отвращением бросила «подарок» на пол и едва не расплакалась. Де Шен не врал, когда говорил мне об опасности. С вуду нельзя шутить.

Черт бы побрал этот город! Ну и «игрушки» здесь делают!

Меня тронули за рукав, я вздрогнула. Это был Джонни, сосредоточенный, как никогда.

— Мэвис...

Джонни пришел к каким-то выводам.

— Мне кажется, — сказал он, — что и вы, и я, мы оба работаем с одним и тем же материалом.

— Вы хотите сказать, что то дело, от которого вы тщательно оберегали меня, связано с Новым Орлеаном и со всем, что со мной случилось?

— Да, есть совпадения и... Короче, я решил все вам рассказать.

— Наконец-то!

— Надеюсь, что во время моего рассказа мне не принесут куклу Рио с булавкой в сердце.

— Вы здесь находитесь несколько часов и вряд ли успели наследить.

— Но этим делом я начал заниматься гораздо раньше, и, боюсь, врагов у меня побольше, чем у вас.

— Ну не тяните кота за хвост.

— Хорошо. Я думаю, для начала поговорим о Новом Орлеане. Город-порт, миллион жителей...

— Я это знаю. Поехали дальше.

— Если вы будете перебивать меня, я замолчу, — пригрозил Джонни и надулся.

Я приложила палец к губам и посмотрела умоляющим взглядом.

— Итак, в Новом Орлеане раз в год проводится карнавал, — продолжил Джонни. — Три дня вакханалии. Много туристов, отдыхающих, гуляк. Гремит музыка, звенят бокалы. Но есть и обратная сторона этого праздника, где кровь, грязь, шантаж и прочая мерзость. Это...

— Вуду! — не выдержала я и подсказала слово.

— Нет, Мэвис, вы неправильно разгадали шараду. Вуду и подобная чертовщина присутствуют в Новом Орлеане, но погоды не делают. Это приманка для туристов, не более. Во время карнавала можно очень хорошо делать деньги, на чем угодно — начиная от карнавальных костюмов и кончая наркотиками и рэкетом, чем и занимаются различные гангстерские группировки. Они маскируются под вполне легальные кипиджи-клубы, занимающиеся организацией карнавалов.

— Как вы это узнали?

— Однажды, когда вас в агентстве не было, пришла девушка и рассказала о делах, которые творятся в этом городе. Эта девица была подружкой каида, одного из самых влиятельных главарей такой организации. Устав от подобной жизни, она сбежала в Нью-Йорк, поменяла имя, прическу и тщательно скрывала свое место жительства. Но кипиджи злопамятны. Это известный вам гангстерский закон: легко войти в банду, но выйти из нее невозможно. Человек до конца жизни остается привязанным к гангстерскому клану, а отступник карается всегда, в любом случае.

— Но тогда почему эта девица открыла рот? Она рассказала вам то, о чем должна была молчать даже на электрическом стуле.