Людмила Милевская - А я люблю военных…

– Не лги! Глаз выколю!

– Нет, господин Сумитомо! Нет! Все скажу, – в ужасе закричал торговец.

– Торопись! Терпение на исходе, – предупредил Сумитомо.

Точным движением клинка помог мерзавцу. Распорол левую щеку. Для симметрии. Хлынула кровь.

Торговец охнул, завизжал, схватился за лицо. Торопливо, сбивчиво заговорил:

– Пощадите, господин Сумитомо! Меня заставили! Страшные люди!

– Кто? – коротко спросил Сумитомо.

– Не знаю, клянусь Буддами! Не знаю!

– Что требовали?

– Подсыпать снадобье в бочонок с саке… Порошок…

– Велели убить? – взревел Сумитомо.

– Нет, господин, нет! Усыпить… – пролепетал торговец, обливаясь потом. Осел от страха.

– Усыпить? До смерти? Как моих друзей?

Сумитомо стал страшен.

– О, если бы я знал! – зарыдал торговец.

Кинжал коснулся лица. Сумитомо грозно спросил:

– Деньги сулили?

– Нет, господин.

– Подумай лучше, плохо вспомнишь – выколю глаз, – пригрозил Сумитомо.

– Дали денег… – дрожа выдохнул торговец.

– Двести рё? И ты купил «Итирику»?

– Триста, – честно признался негодяй.

– Дай мне, – приказал Сумитомо.

Торговец торопливо достал оставшиеся деньги. Протянул Сумитомо. Опустился на колени, умоляюще глядел и рыдал.

Сумитомо повернулся спиной, сделал шаг к двери. Неуловимым движением обнажил меч. С разворота, очертив сталью зримый круг, снес голову мерзавца. Откатилась голова в угол, умоляюще глядя на Сумитомо.

Он вышел из «Итирики», держа в руках мешочек. Сотня золотых монет, плата за смерть друзей!

У ручья брезгливо посмотрел на деньги. Размахнулся, желая избавиться.

– Никому не скажу, добрый господин. Я видела, – пропищал голосок за спиной. – Он плохой человек…

Сумитомо замер. Оглянулся. Дзёро, девочка-проститутка, стоя на коленях плакала.

– Никому не скажу, великий господин, добрый господин, – лепетала она. – Хозяин бил, каждый день… Часто… За все… Молиться буду Богам и Буддам… Он заслужил смерть!

Слезы текли по лицу девочки, много слез, сплошным потоком – Сумитомо узнал ее. Она наливала саке в канун Аой Мацури.

– Возьми, – он швырнул дзёро мешочек с монетами.

Сотня золотых рё!

Целое состояние!

«Друзья любили дзёро,» – подумал Сумитомо.

Все правильно!

Только в «Бентли» я почувствовала себя в безопасности. Пока Сергей выводил автомобиль со стоянки, я, приговаривая «ой, мамочка, ой, мамочка!» нервно крутила головой, высматривая эфэсбэшников. Их, слава богу, на горизонте не было.

– Вы пили? – вдруг деловито осведомился у Сергея Харакири. – Терпеть не могу алкоголиков за рулем. Не хотелось бы попасть еще и в аварию.

Вот зануда, будто силой его сажали в «Бентли», и будто нам больше бояться нечего.

– Нет, совсем не пил, – не моргнув глазом, солгал Сергей, осушивший не один бокал Бакарди.

«Хорошо врет! – одобрила я. – Сразу видно, настоящий мужчина!»

«Бентли» выехал на проспект и стремительно удалялся от места побоища.

Сергей глянул на меня.

– Куда прикажете вас везти? – вежливо осведомился он, но не успела я и рта раскрыть, как услышала:

– Вообще-то живу на Арбате, но сегодня мне туда совсем не хочется.

Чертов Харакири! Никакой скромности!

Впрочем, куда меня везти по очевидным причинам я не знала, а потому с ответом замешкалась.

Мимо промелькнул модный клуб.

– Время детское, – кивая на клуб, сказал Сергей, – можно продолжить ужин.

– Прекрасная идея, – вдохновилась я, абсолютно не чувствуя себя сытой.

Он кивнул:

– Чудесно, только вашего друга на Арбат подброшу, да по пути заскочу к себе, переоденусь.

Неожиданно Харакири запротестовал.

– Сказал же, что не хочу домой! – гневно воскликнул он и вежливо добавил: – Если вы не против, я тоже в клуб, упаду к вам на хвост, если вы не против, а завтра расплачусь, Тамара должна мне штуку баксов.

– Что за глупости? – воскликнула я, поражаясь его наивности. – С какой стати за тебя должен платить абсолютно посторонний человек?

– Он и тебе посторонний, – напомнил Харакири. – А я лишь в долг. Вот Тамара бабки вернет…

– Не смеши! Тамарка никогда ничего никому не возвращает, таков ее жизненный принцип. Ха, надеяться от нее штуку баксов получить?! Это глупости!

– Никакие не глупости, – стоял на своем Харакири. – Вернет, она уже поклялась.

– Ха! Верить клятвам Тамарки?! Не повторяй ошибок Дани!

Харакири вспылил и, смешивая светскую речь с приблатненной, закричал:

– София, в чем дело? Я, душа моя, совсем тебя не понимаю. Сама же в это фуфло втравила меня, а теперь бесцеремонно с хвоста сбрасываешь?

Назревал серьезный конфликт.

– Не ругайтесь, – миролюбиво вклинился в беседу Сергей. – Мне нравится ваша компания. Невеста сегодня коварно бросила меня, передать не могу как тошно, короче, буду рад, если согласитесь провести остаток ночи со мной, и меня не волнуют ваши материальные затруднения.

Видимо никакие материальные затруднения действительно не волновали Сергея, потому что в самом скором времени мы попали в атмосферу пристойности и престижа: чопорность филармонического концерта, галстуки – «цвет в цвет», «венировые» улыбки, обнаженные плечи, пушистые струи боа, изумительное туше шелка, волнующее мерцание панбархата, Ферре, Миссони, Криция, элегантность белого рояля, сладкий дымок трубок…

О самом ужине и говорить не стоит – просто блеск! Роскошь для желудка!

Вскоре я с удивлением обнаружила, что оба кавалера оказывают мне знаки внимания, далеко выходящие за рамки обычной вежливости. То ли сказалось мое уникальное очарование, то ли не солгал шеф-консультант винной коллекции, и вина, поданные к столу, действительно обладали способностью будоражить кровь, но изумрудные глаза Артема смотрели на меня так же влюбленно, как и сапфировые очи Сергея.

К ужасу своему я осознала, что вынуждена выбирать, но как? Оба уж очень собой хороши. Сергей, украшенный едва заметным фингалом, являл воплощение мужественности. Артем, выряженный в дорогой английский костюм (с плеча щедрого Сергея) был образцом элегантности. Бутылочный цвет костюма гармонировал с его изумрудными глазами.

Здесь каждый поймет, как затруднителен был выбор, однако медлить я не могла, потому что и сама была слишком неотразима в новом платье, подаренном Сергеем.

Меня ничуть не смущало, что платье предназначалось предательнице невесте. Не знаю как эта невеста сложена, но я сложена еще лучше: платье словно шито по моим меркам. Без лишней скромности скажу: выглядела я ослепительно, и, в связи с этим, поклонники мои соперничество переживали нервно.

– София, влюблен в вас с первого взгляда, решайтесь, всю жизнь к вашим ногам сложу, – кружа меня в танце, лихорадочно шептал Харакири, с мольбой глядя своими изумрудами.