Людмила Милевская - А я люблю военных…

Сергей окончательно восстал.

– Не-ет! Так мы не договаривались, – негодовал он. – Страдает мой бизнес, уже терплю убытки, а дальше что будет?

– Дальше будет тюрьма, если не поумнеешь, – «оптимистично» пообещала я, и Сергей сник.

«Надо бы закрепить успех,» – подумала я и взглядом обратилась за поддержкой к Харакири. Он прекратил ржать и выглядел озабоченным.

Я догадалась: «Слова подбирает. Сейчас как сказанет что-нибудь этому бизнесмену, мигом все возражения отпадут.»

И Харакири сказанул.

– А мой бизнес? – воскликнул он. – А мои книги? А мои покупатели?

«Что он мелет?» – возмутилась я и, не давая сообщникам опомниться, скомандовала тоном, не терпящим возражений:

– В машину! В деревню!

Харакири уставился на Сергея, Сергей же повел себя правильно.

– Нужно в атлас заглянуть, где это Гадюкино расположено, – с мученическим выражением лица сказал он.

– Не Гадюкино, а Змеевка, – поправила я.

– Во-во, я ж и говорю Гадюкино, – уныло согласился Сергей, доставая с книжной полки атлас автомобильных дорог.

Харакири сохранял загадочное молчание. Я махнула на него рукой и присоединилась к Сергею, который напряженно листал атлас. Обнаружив на карте Змеевку, он повеселел и заявил:

– Сто пятьдесят верст отмахать придется. К вечеру там будем. Нормально.

Ну как тут собой не загордиться? Вот она я! Остроумно от органов сбежала, надурила такую фирму, а теперь, пока эфэсбэшники, разыскивая меня, с ног сбиваются, завербовала бизнесмена, даже двух бизнесменов, которые согласны на меня бесплатно работать…

Эту приятную мысль мне додумать не удалось: неожиданно взбунтовался Харакири.

– Не поеду я! Мне Андеграунда срочно нужно повидать. Он меня с телкой свести должен.

– Что?!! – разъяренно рявкнула я. – С телкой?! Не умом ли ты двинулся? Нашел для разврата время, да еще и мне об этом сообщаешь! Мне, твоей единственной и любимой!

– София, – напуская на себя солидность, спокойно ответил Харакири. – София! Как тебе не стыдно. Мог бы я из-за женщины пренебречь своим гири, священным долгом истинного самурая?

«Как тяжело иметь дело с человеком, у которого не все дома,» – горестно подумала я, а Харакири воздел палец к небу и сам себе ответил:

– Нет! Нет, София, и нет! Из-за женщины я не пренебрегу своим гири, потому что ты объект моего обожания.

Я растерялась: «Это что же выходит? К какому же полу меня относит этот недоумок?»

Харакири же выразительно уставился на меня, практически торжествуя. Я зашла в тупик.

– Не пойму, куда ты клонишь? Сам же про телку говорил, – напомнила я.

– Да, про телку, – согласился Харакири. – Но…

Он снова воздел палец к небу (в простоте ни слова) и продолжил:

– Телка, которая мне пятьсот баксов должна. А это, согласись, меняет дело. Если через час я их не получу, она уедет, и ищи потом ветра в поле.

– Следовательно, священный гири отходит на второй план, – съязвил Сергей.

Я пришла в отчаяние: «Бедный президент! Как он управляется со всей страной? Ведь каждая тварь божия только о себе и думает! Кто же будет наш общий воз толкать?»

Впервые в жизни я искренне восхитилась не собой, а президентом. Да и как тут не восхититься, когда я сама не могу справиться с какими-то двумя придурками, а у президента этих придурков…

Нет, к правительству я хорошо отношусь, еще лучше к думе, но не могу не осудить Харакири: в такое тяжелое время хитрец решил делать бизнес прямо на моих глазах. Пользуясь страхом Сергея, стрижет с него купоны под очень незатейливым предлогом.

– Вот сдам вас обоих эфэсбешникам, – пригрозила я, – и делу конец. Мне то что? Меня уже ищут. Даст бог, еще не скоро найдут, а тебя, Артем, отпустили. Так и быть, уговорил, принимаю тебя в почетные члены БАГа, хоть будет о чем органам сообщить.

С нарочитой медлительностью я направилась к стоящему на малахитовом столике телефону.

– София! – завопил Харакири. – Пятьсот же баксов! Пятьсот!

И тут случилось то, чего и добивался этот бессовестный: не выдержали нервы у Сергея.

– Соня! – закричал он. – Не надо звонить. Я дам этому хапуге пятьсот баксов и поехали в Гадюкино.

– Согласен! – возликовал Харакири.

Вот ведь послал Господь помощничков!

Уже в машине, развалясь на роскошном, пахнущем дорогой кожей сидении «Бентли», и радостно ощупывая карман с долларами, Харакири с нахальной нежностью мне шепнул:

– София, какой презент предпочитаешь?

– Артист! Вымогатель! – рассердилась я.

Харакири хитро усмехнулся и возражать не стал.

– Жить-то надо, – прагматично заявил он, кивая на поглощенного собственными мыслями Сергея. – У него баксов куры не клюют, а у нас с Андеграундом на водку не хватает. Так какой ты хочешь подарок?

– Нет уж, уволь! – возмутилась я.

– Так я и знал, – обрадовался Харакири и почти мгновенно захрапел, привалившись к мягкой подушке сидения, не отрывая, впрочем, ладони от кармана с деньгами.

Змеевка встретила нас вечерней прохладой и удручающим запустением. У случайно проснувшегося, насмерть проспиртованного доходяги неопределенного возраста удалось узнать, что Федосеевы живут на краю деревни, там, где двор без ворот. Не смущаясь тем, что по этим приметам можно было заходить в половину дворов, мы двинулись на поиски.

Утро четырнадцатого дня третьего месяца четырнадцатого года эры Генроку выдалось солнечным. Одиннадцатого дня в Эдо прибыли послы Великого Микадо.

В замке Нидзё молодые самураи, пехотинцы-асигару, непривычные к блеску киотского двора, не сдерживали восторгов.

– Послы Микадо!

– Божественная власть!

– Великолепие!

– Сегун избрал лучших даймё для приема… Бакуфу озабочено…

– Сегун дает аудиенцию посланникам…

– Спектакль театра Но. Для посланников…

– Аудиенция…

Самурай-ветеран остановился у группы молодых воинов. Наставительно произнес:

– Аудиенция – знак! Особая признательность. Особое расположение. Венец приема. Сегун вручит подарки. Свои и супруги в награду за труды послов. Каждый год так. Благодарственная церемония в Сиросёиню. Вот-вот начнется. В десять утра. Важно сохранять лицо. Даже в мелочах.

– Послы потомка Богов Хагисияма-тенно, – Божественная тень Микадо, – благоговейно вымолвил пехотинец.

– Верно, – подтвердил ветеран.

«Где Наганори? – в нетерпении гадал Сумитомо, ожидая старого друга. – Не случилось ли что?»

Час уже вышагивал он близ замка Нидзё.

Асано опаздывал. Наконец, быстрые шаги простучали по улицам. Бледный от волнения Наганори, запыхавшись сообщил, вплотную подойдя к Сумитомо:

– Плохие известия.

– Говори, – нетерпеливо взмахнул рукой Сумитомо.