Дональд Уэстлейк - Малыш Джимми

Это все из-за пива, которое ты выпил, — ответил Дортмундер. — Ты напился, затем уселся на солнце и тебя разморило.

— Может быть на две минутки. Максимум пять. Но, как ты говоришь, глубокого и крепкого сна не было.

Дортмундер пожал плечами и бросил тетрадь на круглый столик.

— В любом случае, мы должны проследить за Кэдди.

— Конечно, — согласился Энди. — Даже не обсуждается. И я уверен, что в нем есть телефон. Иначе зачем авто такая большая антенна?

— Потому, что оно может принадлежать комиссару полиции из Трентона, Нью-Джерси, — предположил Джон, — и если он заметит меня с Марчем, то… тогда нас «подберут анархисты».

— Ха-ха, — рассмеялся Энди.

Дортмундер выглянул через окно:

— Трафик.

— Знаешь, — произнес Келп, — у меня хорошие предчувствия относительно этой операции.

— Лучше бы ты мне не говорил об этом, — ответил Дортмундер и посмотрел на часы. — Если Кэдди появиться, то это произойдет очень скоро.

— Конечно, он приедет, — обнадежил Келп. — Понедельник, среда и пятница, точно в два тридцать.

— Угу. Если получиться наоборот, то плохо дело. Марч сменит тебя в четыре. Попробуй до этого времени не уснуть.

— На самом деле я не спал, — оправдывался Келп. — Не совсем. В любом случае, я уже проснулся.

— Угу. Если Марч не появиться здесь в четыре — значит, мы следим за Кэдди или что-то пошло не так. И тогда ты соберешь здесь все и пойдешь домой.

— Хорошо.

Дортмундер бросил взгляд на тоннель, затем на Келпа и вздохнул:

— Увидимся позже.

— До встречи.

Спустившись по деформированным деревянным ступеням на улицу, Дортмундер прошелся через квартал на Десятой авеню и на углу Сороковой стрит сел в Рено, Марч находившийся за рулём спросил:

— Что нового?

— Келп уснул, — ответил Джон.

— Это все из-за пива, которое он вливает в себя. Он напивается, садится на солнцепеке и отрубается.

— Именно так я ему и сказал.

— Что делать будем? Следим за Кэдди?

— Если оно покажется снова.

— Верно, — и Марч повернул ключ в замке зажигания.

Рено проехало квартал, дождалось зеленого света, повернуло на Дайер авеню влево и остановилось возле обочины.

Салон машины оказался тесноват, а у Дортмундера были длинные ноги. Пока он ерзал на кресле, пытаясь устроится поудобнее, Марч опустил боковое стекло и достал из кармана рубашки длинную узкую сигару. Дортмундер прекратил свои «изгибания» и смотрел, как тот подкуривает:

— Что это? Ты ведь не куришь.

— Я решил попробовать одну, — ответил Марч.

— Она воняет.

— Думаешь? А мне нравится.

Дортмундер покачал головой. Он снова сморщился и отодвинулся от Марча, затем опустил и свое окно. Высунув руку наружу, он наблюдал за потоком машин входящим в тоннель справа от него.

На западной стороне Манхэттена лежит Дайер авеню, которую и улицей назвать то сложно. Она включает в себя восемь домов, с Тридцать четвертой стрит до Сорок второй. Там нет ни жилых домов, ни магазинов, ни церкви, ни школы или фабрики. Лишь голые стены складских помещений и эстакады, а также частично крытые пандусы, ведущие к верхним уровням Автовокзала Портового управления, который использовался для того, чтобы перенаправить трафик, выходящий из Линкольн тоннеля. Парковаться здесь не было смысла, да и стоял знак «парковка запрещена».

О чем ему напомнил полицейский десять минут спустя. Он подъехал к Дортмундеру, наклонился межу ушами лошади и произнес:

— Парень, здесь парковка запрещена.

Джон поднял глаза к верху и увидел лицо копа повисшее в воздухе. Затем он заметил и голову полицейского, и его кобылу. И продолжал просто смотреть.

— Ты меня слышишь? — спросил коп.

Дортмундер попятился как можно дальше вглубь Рено, прищурил один глаз и, наконец-то, ему удалось правильно сфокусироваться:

— О, — воскликнул он. — Верно. Да.

Кивнув полицейскому, Джон повернулся к Марчу и сказал, чтобы тот отогнал машину.

— Минуточку, — крикнул полицейский.

Когда Дортмундер еще раз взглянул на него, тот уже слезал со своей лошади. «И что теперь?», — подумал он. Офицер спустился на асфальт и склонил свою голову к окну. Он жестко посмотрел на Джона и также сурово на Марча, затем громко потянул носом воздух. Дортмундер догадался, что тот проверяет, пьяны ли они. Он еще раз фыркнул и сморщил лицо:

— Что так воняет?

— Его сигара, — ответил Дортмундер. — Я говорил, что она жутко пахнет, — добавил он и… мимо пронесся Кэдди.

Серебристо-серый Кадиллак лимузин с антенной, шофером в серой униформе и малышом на заднем сиденье. Номерной знак Джерси WAX 361. Дортмундер вздохнул.

— Ок, — ответил Марч торопливо. — Хорошо, офицер, я уже уезжаю отсюда, — и он даже завел двигатель.

— Стоять на месте, — приказал полицейский.

Кадиллак въехал на Сорок вторую стрит и повернул направо. Полицейский, медленно ведя за собой лошадь, в своих узких сапогах направился к передней части Рено. Он рассмотрел автомобиль и номерные знаки, хмуро взглянул через лобовое стекло на двух мужчин. Марч в ответ широко улыбнулся, а Дортмундер просто смотрел на него. Так как с левой стороны проход между Рено и кирпичной стеной эстакады оказался слишком узким, то полицейский ограничился лишь передней частью авто.

Продолжая широко улыбаться копу, Марч уголком губ произнес:

— Что, если он попросит лицензию и регистрацию?

— Может быть, регистрация валяется в бардачке.

— Да, но у меня нет лицензии.

— Замечательно, — произнес Дортмундер.

Офицер наклонился к окошку Марча:

— Зачем вы припарковались здесь?

— Когда проезжал через тоннель, у меня закружилась голова.

Напротив Дортмундера поднялся кобылий хвост и та начала справлять нужду.

— Закружилась голова, хм? Давай-ка проверим твою…

— Ваша лошадь, — громко произнес Джон.

Полицейский посмотрел мимо Марча на Дортмундера:

— Что?

— Ваша лошадь, — продолжил тот, — срет на нашу машину.

Офицер наклонился пониже и взглянул через лобовое стекло на свою кобылу.

— Сукин сын, — выругался он и высунул голову из машины.

Он обошел авто, схватил поводья и начал оттаскивать лошадь.

— Сматываемся отсюда, — сказал Дортмундер.

— Согласен, — и Марч снова завел Рено.

Он съехал с обочины, минуя полицейского и его лошадь. Двигаясь медленно, Марч крикнул офицеру:

— Спасибо, офицер. Я чувствую себя гораздо лучше.

Видимо, лошади надоело стоять на одном месте и теперь, освободившись, она шла медленно по Дайер авеню, шлепала довольная собой и не обращала никакого внимания на все попытки полицейского остановить ее.

— Да, да, — ответил коп, кивая отвлеченно Марчу, а лошади сказал: — Остановись Абнер, стой.

Проезжая Сорок вторую стрит, они застряли на красном свете. Дортмундер злился: