Дональд Уэстлейк - Малыш Джимми

— У тебя ест номер будки, откуда мама должна сделать первый звонок?

— Нет. А должен?

— Я подумал, может, позвонить ей и узнать, что случилось.

— Тот умник, что написал книгу, не упоминал об этом, — ответил Дортмундер.

Тем временем Герберт Харрингтон стоял возле своего Кадиллака и спорил с сотрудником ФБР:

— Не понимаю, почему я не могу взять своего водителя. Меня устраивает его работа.

— Кирби тоже хороший водитель, — ответил фэбээровец спокойным голосом, хотя испытывал совершенно иные чувства. — И он придет на помощь, если что-нибудь случится. Вдруг они решат похитить и вас.

— С какой стати им похищать меня? Кто тогда заплатит выкуп?

— Ваша жена.

— Моя кто? Ах, Клэр! Ха, что за идея! Она даже не знает, что Джимми украли. Она не отвечает на мои звонки.

— Для вашей собственной безопасности, я вынужден настаивать на том, чтобы за рулем был Кирби. Поверьте мне, он компетентный водитель. С ним вы будете в целости и сохранности.

Харрингтон раздраженно посмотрел на мужчину в шляпе Мориса, сидящего на переднем сиденье Кадиллака. Фуражка была явно не по размеру.

— Слишком широкая фуражка, — произнес Харрингтон.

— Не важно, — и фэбээровец открыл дверь авто. — Вы должны ехать, мистер Харрингтон.

— Ох, как не нравиться мне все это, — сказал тот и неохотно присел на заднее кресло.

Чемоданчик полный денег и его атташе с деловыми бумагами уже стояли на полу автомобиля.

Сотрудник ФБР закрыл дверь, возможно, даже чуть более решительно, чем это было необходимо.

— Окей, Кирби, — произнес он, и Кадиллак двинулся по белому гравию дороги.

— Сукин ты сын, — выругался Марч. — Вот он.

— Будь я проклят, если это не он.

Серебристо-серый Кадиллак вынырнул, урча мотором, из-за поворота шоссе, поднимая в воздух листья за собой. Это та машина: WAX 361 с антенной, шофер впереди, а папаша на заднем сиденье. И вскоре она исчезла на следующем повороте — в этом богатом районе Нью-Джерси прямые улицы не прижились — Марч завел Мустанг и двинулся следом.

До 80-й магистрали оставалось около двух миль. Марч с Дортмундером не отставали. Кирби неплохо справлялся с большим авто на изгибах дороги и на ровных участках. Управлять Кэдди было интересно, может быть, на обратном пути они опробуют езду на ней.

Харрингтон поднял атташе, разместил на сиденье рядом, открыл и начал изучать бумаги. Сегодня, естественно, он не смог попасть в офис в связи со всеми этими беспорядками, и дела накапливались. Он взял трубку и позвонил. Секретаря уже предупредили о его вечернем звонке, и он сможет решить некоторые накопившиеся вопросы прямо из авто.

Мама Марча подъехала к другой телефонной будке рядом с Бургер Кинг на трассе 46. Припарковав свой Плимут, она стала ждать. Впереди показалась группа малолетних преступников на мотоциклах.

Кадиллак въехал на 80-ую магистраль. Марч остановился на станции Шеврон у съезда на автомагистраль. Дортмундер набрал маму. Когда она подняла трубку, то раздался такой громкий шум, жужжание, дребезжание и грохот, что он едва расслышал ее голос.

— Помехи на линии, — произнес он.

— Что?

— Тебя плохо слышно!

— Из-за тех отвратительных мотоциклов я не слышу тебя!

— Ах. Он на 80-ке!

— Хорошо!

Дортмундер вернулся в Мустанг, и Марч направился за Кадиллаком. Они въехали на 80-ку, Марч увеличил скорость до шестидесяти восьми миль и вскоре они настигли Кадиллак. Машина послушно двигалась на пятидесяти в правой полосе.

— Мама уже разговаривает с ним, — произнес Марч.

Было видно, что Харрингтон держит трубку. Шофер через солнцезащитные очки взглянул на обгоняющий их Мустанг. «Только посмотрите», — подумал Кирби и почувствовал разочарование оттого, что не может выжать из Кэди большую скорость. — «Позже, на обратном пути».

А в это время в Бургер Кинг мама набирала оператора и кричала:

— Соедините меня с телефонным аппаратом в автомобиле!

— Хорошо, только не кричите, — просила успокоиться оператор.

— Что?

— У вас помехи на линии. Повесьте трубку и наберите снова.

— Что? Из-за всех этих мотоциклов я не слышу вас!

— Ах, — вздохнула девушка. — Вы хотите позвонить на подвижный телефонный аппарат?

— А как ты думаешь, зачем я звоню тебе?

— У вас есть номер.

— Да!

Харрингтон произнес:

— А теперь, что касается проспекта эмиссии. Наша позиция относительно Комиссии по ценным бумагам такова: в проспекте значатся лишь участки под застройку, но ничего не говориться о коммуне, которая неизбежно потребует проведение воды. Однако в данном случае участки предполагают строительство дач, летних домиков и так далее. Пускай Билл Тимминс посмотрит, что можно сделать для недопущения судебных прецедентов.

— Да, сэр, — ответила секретарь.

— Затем позвони Дэнфорту в Оклахому и передай, что марсельская группа не согласиться на обмен акциями три к двум. Пускай передаст им мое предложение: если они не согласятся, то мы в конце засадим их в тюрьму, а наш венчурный капитал разместим в другом месте. Если он одобрит, то попробуй организовать телефонную конференцию с Грандин на 9.30 утра по нью-йоркскому времени. Если у Дэнфорта возникнут проблемы, сообщи ему мой домашний номер. Я буду там, хм, максимум через два часа.

— Да, сэр, — ответила секретарь.

— Но линия занята! — проинформировала оператор.

— Попробуйте еще раз, — настаивала мама.

Марч приблизился к съезду и на повороте сбросил скорость. Во всем Нью-Джерси, этот выезд с 80-ой магистрали больше всего напоминал эстакаду из книги. На севере виднелась проселочная дорога с небольшим административным зданием. И больше ничего. Что касается съезда с шоссе, где нет ни зданий, ни населенных пунктов, то такого на 80-ой магистрали в Нью-Джерси не встретишь. И Дортмундер очень сомневался, что на Нортерн-парквей в Лонг-Айленде, который упоминался в «Похищение ребенка», возможен этот вариант. Писатель облегчил себе жизнь, вот и все.

Марч остановился возле стены эстакады. 80-ая с ее трафиком нависла над их головами.

— Уже скоро, — произнес Марч.

Джон ничего не ответил.

— Линия по-прежнему занята, — повторила оператор.

— Минуточку!

— Что?

— Я сказала, подожди! Стой! Не отключайся!

— Ох!

Мама положила трубка рядом с автоматов, вышла из будки и приблизилась к Плимуту. На заднем сиденье лежал большой симпатичный гаечный ключ. Она подняла его, прикинула на руке его вес и направилась к мотоциклистам, которые расселись на своих трясущихся аппаратах, и запихивали в себя гамбургеры Воппер. Она ничего не сказала, да и смысла в этом не было. Женщина стояла и смотрела. Затем мягко ударила ключом по ладони левой руки, подняла его и снова нежно опустила, подняла, опустила, подняла и опят опустила.