Людмила Милевская - Моя свекровь — мымра!

До сих пор удивляюсь, как “быки” не услышали.

А Арнольду удивляться некогда было, он хватался за голову и шепотом мне вопил:

— Что вы наделали?

Оправдываться не в моих правилах, но ему объяснила, раз попался такой бестолковый:

— Я тут ни при чем. Вы сами когда-нибудь пробовали лезть на стену на каблуках десяти сантиметров?

— Так снимите их, — разъярился Арнольд.

— Невозможно. Теперь их только с мозолями можно снять, а мозоли намертво прилипли к ногам. И вообще, что такое? Я настоящая женщина! Неужели вы думаете, что я добровольно сниму свои каблуки ради какой-то паршивой стены, если я их и в дебрях лесов не снимала?

— Не ради стены, а ради свободы! — с патетикой воскликнул Арнольд.

Вот что не идет ужасно этому деятелю порнухи, так высокий и выспренний стиль. С презрением глядя в его бессовестные глаза, я спросила:

— Лезть на стену ради свободы? Какой свободы? Может, хотите сказать, я должна постараться, чтобы свободно попасть в заточение?

Снова взбесился — ну мужики!

Агрессоры! И тупицы!

— Какая разница! — мне вопит. — Нет времени пререкаться! Не кочевряжьтесь! Немедленно полезайте наверх!

— Тише, — спокойно ему говорю. — Нас могут услышать.

А он еще громче:

— У меня из-за вас съемка накрылась!

Тут и мои нервы не выдержали.

— Что там съемка? Накрылась вся моя жизнь! — взвизгнула я и, вспомнив о переводчике, слезно добавила: — Если бы только жизнь, похлеще того, карьера. Моему переводчику, господину Судзуки я солгала! Сегодня днем должна была ему позвонить, а вы, с вашими похищениями, поломали все мои планы.

— Я тут при чем? — удивился Арнольд.

Но мне уже было не до него, меня уже осенило!

— А что мне мешает прямо сейчас ему позвонить? — воскликнула я.

— Кому и куда?!

— В Японию, моему переводчику, господину Судзуки!

В поисках телефона я бросилась хаотически рыскать по карманам костюма — французского! Нового! Нечеловечески дорогого! Загубленного в дебрях провинции!

— Куда же он подевался? — бубнила я, имея ввиду телефон, костюм был частично на месте. Правда, основная часть кружев на ветках осталась, метров пять, не меньше смотала с себя.

— Что вы делаете? — опешил Арнольд.

— Ищу телефон, разве не видно.

— Зачем?

— Буду срочно звонить переводчику, господину Судзуки.

Арнольд ужаснулся — какой впечатлительный:

— С ума вы сошли! Нашли время звонить! На третий этаж полезайте и звоните там хоть Судзуки, хоть Мицубиси, мне все равно!

— Ха! Полезайте! На третий этаж? Я что, скалолазка? Нет уж, лучше переводом займусь.

— Ну что мне, и вас что ли связывать? — с отчаянием спросил бедный Арнольд.

— А что, мысль неплохая, — порадовалась я. — Свяжите меня, кляп вставьте в рот и спокойненько уезжайте. Только прикройте нас с Фросей каким-нибудь одеялом, а то холодновато уже.

— И что это будет?

— А ничего. Если бандиты нас около дома найдут, связанных и безмолвных, то сразу поймут, что мы не виновны, что это совсем не побег, а новое похищение. На этот раз неудачное.

Арнольд растерялся: было видно, что умная мысль вызвала в нем массу противоречий. С одной стороны, ему очень хотелось поскорей от обузы избавиться, но с другой стороны, ему было боязно снова идти на поводу у меня, штучки, как он ядовито выразился, еще той.

В связи с этим он озабоченно осведомился:

— А что вы им скажете, когда вас найдут?

Я закатила глаза:

— Что может сказать человек, пролежавший всю ночь на земле связанный да еще и с кляпом во рту? На все их вопросы я буду глупо крутить головой и отвечать: “Ихь бин не понимайт! Ихь бин балной!”

Арнольд не поверил:

— Ага, будете вы крутить, только не головой, а Якудзой и мной. Батяне сразу и скажете, что я вас связал да сбросил с третьего этажа.

— И что ж тут плохого? — наивно полюбопытствовала я.

— Нет, ничего! — ни с того ни с сего взбесился Арнольд. — На этот раз Якудза убивать меня даже не станет. Просто пристроит в дурдом. Черт с вами! Так и быть! На третий этаж сам полезу!

— Вот это мужской поступок, — одобрила я.

Сказано сделано: я осталась внизу любоваться ловкостью и спортивной сноровкой партнера, а он полез наверх демонстрировать все это мне. Когда аттракцион на стене был закончен, и Арнольд оказался в заветном окне, я решила над ним подшутить.

— Вы уже в нашей комнате? — осведомилась я.

С наивной радостью он мне ответил:

— Да! Да!

— Вот там и оставайтесь, а я пошла за “быками”. То-то они удивятся, обнаружив в комнате вас вместо нас с Фросей.

— Так и знал! — взвыл Арнольд. — Так и знал, что вы подлая баба!

Пришлось напомнить ему:

— Еще недавно вы знали, что я баба совсем неплохая, ну да фиг с вами, не убивайтесь, лучше подругу тащите наверх.

— Цепляйте ее! — ликуя воскликнул Арнольд.

Фрося задергалась и закатила глаза — я же порадовалась: “Как вовремя мы вставили кляп этой трусихе — визгом своим всех бандитов на ноги подняла бы она, даже “преф” не помог бы”.

Привязав покрепче Ефросинью к шнуру, я предусмотрительно отошла подальше.

“Вдруг сорвется и упадет да ненароком заденет лицо”, — подумалось мне.

После мысли такой я отошла еще дальше и принялась за нелегкое дело: Арнольда на истинный путь наставлять.

— Давай, поднимай, — ему говорю, — выше, чуть дальше, чуть медленней, еще немного осталось, еще и еще! О, хорошо!

И мысленно констатирую: “Слышал бы кто, черт-те что о нас с безвредным Арнольдом подумал бы”.

А сама продолжаю командовать:

— Еще, давай посильней, а теперь полегче, помедленней, за ножку, за ножку, о, хорошо…

Арнольд команды мои выполняет, и благодаря только этому Фрося неминуемо движется к третьему этажу. Когда Арнольд в окно подругу втащил и, отвязав ее, бросил шнур вниз, меня вторично на шутки “пробило” — ну как обычно.

— Каково самочувствие Фроси? — интересуюсь загадочно.

— Отлично, — он мне отвечает. — От страха еле жива, но скоро дар речи к ней снова вернется.

— Значит пора за “быками” идти, — констатирую я. — Интересно, как Фрося “быкам” объяснит мое исчезновение из комнаты и ваше там появление.

Арнольд снова ругаться:

— Я так и думал! Я знал, что вы подлая баба!

Но на этот раз хулиганство ему с рук не сошло: Фрося за меня заступилась — оказывается он опрометчиво от кляпа ее освободил.

— Подонок! — закричала она. — Не смейте подругу мою обзывать! Вы и ногтя ее не стоите!

Вынуждена была подтвердить:

— Да, не стоит.

Но после такого великодушного акта пришлось отказаться от похода к “быкам” — захотелось вернуться к любимой подруге.

Я известила Арнольда:

— Так и быть, возвращаюсь! Спускайтесь сюда!

Бедняга не поверил своим ушам:

— Что значит — спускайтесь? Как я должен спускаться? По чем?