Людмила Милевская - Моя свекровь — мымра!

Фрося пришла в себя и вместо благодарности, дико тараща глаза, с осуждением строго спросила:

— Мархалева, зачем ты сделала это?

И многозначительно кивнула на дверь, за которой “быки” растворились. Я пожала плечами:

— Сама не пойму, что на меня нашло…

Хотелось, конечно, на своем состоянии остановиться и поподробней его обсудить, но не судьба — под нами вдруг ходуном заходил диван. И завопил басом партнера Арнольда:

— Выпустите меня, а то задохнусь!

Пришлось его выпустить. Вылез — тоже неблагодарный — злой презлой и сразу прощаться:

— Все девочки, желаю тут вам не скучать, а я пойду лучше к окну.

Фрося к планам Арнольда отнеслась со своим пониманием, сразу спросила:

— Какнешь — придешь?

У нее, у несчастной, одно на уме на почве Медвежьей болезни.

— Зачем он нам, — вразумляю ее. — Пусть идет, точнее, летит.

— Да-да, — заспешил Арнольд, и вот тут-то вдруг и раздался подозрительный звук.

Умудренная опытом, я воззрилась на Фросю:

— Опять стул скрипит?

Она, испугавшись, ушла в отказ:

— У меня нет больше стула.

Арнольда же любопытство заело.

— Какого стула? — спросил он.

Фрося обреченно головой помотала:

— Никакого нету уже.

А я слышу новый звук — совсем другой, нечто вроде полета шмеля, а следом “шмяк”, и настоящая русская речь, правильная, без единой ошибки.

“Это кто же там емко так выражается? — подумала я и сама же себе ответила: — Видимо тот, кто с ветки слетел”.

Я заглянула в окно. Арнольд — следом за мной, впрочем, и Фрося. В шесть глаз уставились вниз и что же мы видим?

Внизу под нашим окном копошится мужчина и так жалобно стонет грамотным матом, что у нас с Фросей мигом сердце кровью облилось.

— Бедненький, — ему говорю, — вы живы?

Он отвечает:

— Спасибо, кажется жив, но ходить не могу.

— Какой там ходить, — встревает в нашу беседу Фрося, — вам надо отсюда бежать.

— Сам знаю, — отвечает “побивец”, — но нога не идет, на вывих похоже.

Слететь с высоты нашего этажа и отделаться вывихом? Это надо суметь! Чувствуется хорошая выучка!

Размышления мои прерывает Арнольд, близкий к удару. Он, как обычно, глупый вопрос задает:

— А это еще кто такой там валяется?

— Детектив свекрови моей, — небрежно ему отвечаю.

— А как он сюда попал?

— Он на службе. Круглосуточно стоит на страже спокойствия и любопытства моей свекрови.

— И что с ним?

— Во время службы детектив пострадал, не видите разве? Он чрезмерно ретиво служил, хотел слишком много знать, вот и сверзился с дерева.

Я выглянула в окно и изрекла специально для детектива:

— Так будет с каждым, кто позволит себе шпионить за мной.

А Арнольда уведомила:

— У человека производственная травма.

— Откуда вы все это знаете? — поразился Арнольд. — Ведь ближайшие три часа мы с вами не расставались.

Мне стало смешно: откуда знаю? — Глупый вопрос.

— Подсказали мозги, — призналась я и, спохватившись, добавила: — Впрочем, что такое мозги, вам все равно не понять.

— Мозгов повидал я немало, — хвастливо не согласился Арнольд, — и на стенах, и на полу, и на сиденьях машин. Уж в мозгах я разбираюсь. Однажды видел мозги на прилавке ювелирного магазина, лежали размазанные. “Бык” в перестрелке их потерял. Вид, я вам скажу, у мозгов отвратительный. Даже не верится, что и у меня есть гадость такая.

Я усмехнулась:

— Не веришь, и правильно делаешь. У тебя этой гадости нет, а вот если б была, то сразу и понял бы ты как я догадалась, что там, внизу, детектив.

— И как? — заинтересовался Арнольд.

Пришлось тайну ему приоткрыть:

— Я вывела эту истину путем сложнейших аналитических и математических вычислений, плюс индукция, плюс дедукция.

— Плюс информация, от свекрови полученная, — не к месту вставила Фрося.

Я, чтобы не обидеть подругу, с ней согласилась:

— Да, это тоже мне пригодилось.

Арнольд — что за мужчины? — снова взбесился:

— Не вешайте мне лапшу! Лучше скажите, что будем делать с этим придурком?

И без пояснений я догадалась, что речь идет о детективе свекрови, а потому решительно постановила:

— Будем его спасать.

— Что-о? — взревел мой Арнольд. — За какие такие коврижки?

— Без всяких коврижек, — ответила я. — Бескорыстно. Или вы хотите взглянуть, как беднягу будет пытать ваш батя Якудза?

Наглец презрительно бросил:

— Не собираюсь на это смотреть.

— А ведь придется, — компетентно заверила я.

— Еще чего! — рассмеялся Арнольд, правда, нервным каким-то смехом. — Сейчас уеду и поминайте как меня звали.

Вынудил-таки карты свои приоткрыть — я с серьезнейшим видом ему сообщила:

— Уехать-то вы уедете, но Якудза вернет вас назад как члена нашей организации.

Вот оно, мое благотворнейшее влияние: Арнольд умнел на глазах. Он обреченно уставился на меня и спросил:

— Чего от меня хотите?

Я пожала плечами:

— Ничего не хочу. С чего вы взяли?

Он рассердился:

— Будто я вас не знаю. Говорите быстрей, что надо делать, а то ужасно спешу.

Раз он сам набивается, я не стала предложений его отклонять:

— Хорошо, полезайте вниз и притащите сюда детектива, пока ваши звери “быки” не сцапали этого трудоголика.

— С чего я должен за ним лезть? — опять ударился в протесты Арнольд.

Я разозлилась:

— Да с того, что мне его жалко! Как никак он мне не чужой! Детектив свекрови!

Тут Арнольда ревность накрыла:

— А меня вам, значит, не жалко! А я вам, выходит, чужой! И я еще вас спасал!

— Зря ревнуете, — успокоила я его. — Вас мне жалко не меньше. Или забыли, как мы с Фросей, жизнью рискуя, спасали вас от “быков”.

Арнольд взбесился совсем:

— Называется, вы спасали — садистски затолкали в диван, где я почти задохнулся!

Мои нервы тоже не канаты стальные.

— Неблагодарный! — рявкнула я. — Вот из-за таких мерзавцев, как ты, у меня радикулит и приключился! И боль в коленной чашечке! Теперь уже и в обеих!

Фрося (подруга что надо!) нашла “удачный” момент и зловредно вставила:

— Ха, боль в коленной чашечке! Мархалева, не надо было верзилу по детородному органу бить!

Зря Арнольда она просветила — бедняга спокойно в неведении пребывал, прикрытый диваном, узнав же об устроенном мною побоище, окончательно распалился.

— Вы посмели ударить “быка”? — завопил он, как-то странно хватая воздух губами.

Я презрительно повела плечом:

— А почему бы и нет, если мне это ничем не грозит. “Бык” даже царапины не имеет права на мне оставить.

— Страшный вы человек! — сделал неправильный вывод Арнольд. — Беззащитных вы обижаете!

— А по-вашему, я должна бить только тех, кто мечтает мне по уху залепить и имеет такую возможность? Вечно вас тянет на глупости! И хватит о пустяках, давайте вернемся к детективу свекрови, пока он там в землю не врос.