Корсон Хиршфельд - Скандальная мумия

Он подошел к замку с высокими башнями, и опустился подъемный мост, поднялась решетка ворот, и сам уолт дисней шагнул навстречу ему, улыбаясь своей благословляющей Уолт-Диснеевской улыбкой, и нес он в руках массивную, в кожаном переплете, с поворотным корешком Библию. Синяя Птица Счастья пела, сидя на плече Уолта. К другому прицепился Микки-Маус, улыбаясь, и одной мышиной лапой в белой перчатке он держался за ухо Уолта, а другой размахивал, зажав в ней пук стодолларовых бумажек. Из лесу величественно шагнул огромный олень из «Бэмби», застыл в героической позе, высоко подняв ветвистые рога.

Покоренный Траут рухнул на колени. Уолт жестом велел ему подняться, открыл Библию – и тут же голову благородного оленя окружил золотой нимб.

Взгляд Траута упал на строку светящегося Писания:

«Не взыскуйте же бакса [77]всемогущего, но Оленя Всемогущего взыскуйте».

И в этот момент божественный олень скрылся в облаках.

Проснулся Траут с улыбкой, зная теперь точно, что его будущее – в Музее Библии Живой. Здесь возникнет Динсей-мир Гатлинбурга и Тадеуша Траута, Уолта Диснея от религии.

И с этого момента все прочие предприятия Траута стали вспомогательными.

Изначально Траут расширял музей за счет доходов от менее легальных предприятий, приобретая участок за участком, и наконец набрал целый городской квартал. Но честолюбие и нетерпение его росли, и он – неразумно, быть может – залез в долги к ребятам с севера, чтобы построить сегодняшнее внушительное сооружение: бывшая фабрика матрасов, перестроенная в виде удлиненной пирамиды с выступами этажей – диснеевские висячие сады Вавилона.

Траут последовательно начал с Книги Бытия и двигался от нее. Экспозиции обходились дорого. Так, например, «Поездка по Небу и Аду» была широко популярна, но платежная ведомость для ангелов и демонов просто устрашала – не говоря уже о заоблачной цене пропана для адского огня в подвале. И даже детали обходились недешево: саранчу для казней египетских из «Исхода» доставляли каждую среду «ФедЭксом» из Бригам-Сити в штате Юта. Световое и музыкальное шоу «Шесть дней творения» потребовало самой современной технологии, и хотя насчет зверей-актеров Траут договорился с прогоревшим бродячим цирком, сам Ноев Ковчег просто выламывался из бюджета. Теперь инспекция по строительству требовала основательных усилений конструкции под резервуар с водой для «Сорока дней и сорока ночей Потопа» – это была чуть ли не самая большая масса воды в закрытом помещении на всем юге.

От Нового Завета музей еле-еле начал отщипывать крошки. Траут страстно желал охватить все книги, от Бытия до Откровения, быть первым в истории человеком, вызвавшим Библию к жизни. In toto.

И за задней автостоянкой музея находилось идеально подходящее для такого расширения здание: бывший арсенал Национальной Гвардии, занятый в настоящее время Детьми Света.

Траут погладил лежащий перед ним на алтаре шар «Хойнке классик».

– Деньги, – произнес он и повторил: – Денги, деньги, деньги. Мне нужна эта мумия. С высушенным телом Дуна под стеклом у меня тут туристы в очередь выстроятся на улицах, и я тут же смогу расплатиться с ребятами с севера. Отберу аренду у этого дунова простака-наследника, и через год крыло Нового Завета будет готово.

Он почтительно поцеловал шар и ласково потрепал его по боку.

– Сын меня подвел, и Молот ничего не смог сделать. Теперь Тадеуш Траут займется этим делом сам.

Крили Пэтч преклонил колени перед столом своего предшественника, потея, как всегда во время своих все более частых разговоров с Богом. Он не замечал ни прилипающую к спине рубашку, ни струек пота, стекающих по щекам, по лбу, ни запотевших стекол толстых очков – Пэтч и без всякой оптики отлично видел Бога, в данный момент парящего между столом и плитками потолка, и вид у Него был сердитый, как всегда у Него бывало во время Его ветхозаветных приступов гнева.

– Извини, Господи, – говорил Пэтч. – Мы пытались его забрать, но препятствовали нам силы Сатаны: индейцы, хулиганы, музейный сторож, полиция. Но сегодня из Техаса приедут еще восемь Джонсов. Не сомневайся, мы в следующем нашем крестовом походе добудем Князя.

А? Да, ангел-дирижабль. Я думал это уродство отрезать и отпустить, но оно привлекает грешников. Хор? Распущен, как Ты велел. Более не будет этого греховного завывания. Да, теперь они только ворчат. Есть и хорошие новости – туристские автобусы из резервации Чероки в Долливуд теперь останавливаются возле нас – хотя и не ради благоговения, боюсь. Они снимают Свидетеля и дирижабль, хихикают, когда я их увещеваю, – и бегут по соседству в этот дурацкий Музей Библии Живой.

Должен с прискорбием сообщить, что Джинджер Родджерс оказалась позорно неблагодарной и не оценила роли, на которую Ты назначил ее, – Твоей Свидетельницы и моей будущей пары. Хотя я организовал ей жилище здесь, в Храме Света, она настойчиво желает погрязать в болоте грехов этого развратного города.

Посланец сделал несколько глубоких вдохов, собираясь перед важным вопросом.

– Гм, Господи… когда оно будет? Эти Джонсы понятия не имеют о терпении. А у меня нет златых уст Князя, а паства просит знака, чуда – вроде тех, что творил Князь.

Да, понимаю. – Пэтч застыл, выпрямившись. – Взять еще одну как окончательный знак? Да! Я прослежу, чтобы она была готова.

Раздосадованный дневными событиями, Шики заехал к «Пончо» выпить пива. Сегодня он надел на синюю рубашку праздничный комбинезон и – а какого черта? – красные носки под зашнурованные ботинки. Носки, несомненно, нарушали дресс-код амишей не менее комбинезона, но посмотреть, как мелькает красное на лодыжках, – от этого душа радовалась. Соломенную шляпу на голландский парик он все-таки надел.

За три табурета от Шики оказался вчерашний юноша, сегодня одетый индейцем: никакой тебе юбки, блузы или сандалий с ремешками. Рядом с ним на стойке стояли уже две пустые бутылки, и он приканчивал третью.

– Джимми, если я правильно помню, – сказал Шики. -Мы с вами тут беседовали вчера, вместе с этим стариком. Я не мог вас видеть в свалке возле музея капитана Крюка?

– Вы тоже там были?

– Для нас крючки для пуговиц очень много значат. Вся семья мечтала их посмотреть, но беспорядки вчера разразились до того, как мы могли войти.

– «Светляки» Джинджер умеют затевать беспорядки, я вижу.

– Джинджер Родджерс? Это с которой вы «просто друзья»?

Покраснев сквозь загар, молодой человек уставился на свою бутылку.

– Мы знакомы и вроде как друг другу понравились. Мне казалось. Но сейчас ее люди и мои дерутся за моего предка…

– Шики Дуна, Князя Света?

Джимми бросил на него раздраженный взгляд: