Корсон Хиршфельд - Скандальная мумия

– Отдайте нам Князя, отдайте нам Князя…

Плотный строй шел наперерез пикетчикам АДС.

Когда Джинджер увидела Джимми, глаза у нее стали как у оленя в свете фар, и она начала вырываться. Плотные женщины, крепко держа Джинджер за локти, потащили ее вперед. Одна нахмурилась и что-то шепнула ей на ухо, и хотя губы Джинджер двигались в такт общему напеву, она мотнула Джимми головой, явно прося его отойти.

Соратники Джимми по АДС обменялись тревожными взглядами при виде приближающейся фаланги, но решительно сомкнули ряды.

Дверь музея отворилась, и появился плечистый охранник в форме, сопровождаемый тощим директором. Дакхауз воздел обе руки и крикнул:

– Стойте! Вы нарушаете границы частной собственности! Это…

Его слова потонули в схлестнувшихся скандируемых лозунгах: «Верните нашего предка» и «Отдайте нам Князя».

Через несколько секунд Дети Света столкнулись с пикетом АДС. Идущие с флангов Джонсы отшвырнули единственную женщину в пикете и прямым ударом в грудь свалили на колени одного из ее спутников.

В тот же миг женщина налетела на своего обидчика сзади, вцепившись ему в ухо. Павший боевой товарищ поднялся на коленях и головой ударил того же Джонса в живот. Здоровенный Джонс согнулся пополам, но его понесло вперед по инерции. Тычки и пихания сменились ударами рук и ног. Бойцы разбились на пары, затоптались по площади.

При первом же контакте Крили Пэтч дематериализовался и возник снова в задних рядах, отступая пригнувшись. Женщины в чепцах удерживали Джинджер Родджерс. Фаланга сменила строй, когда пухлая Бетси и почти все прежние «светляки» сбились с ноги, а Джонсы сломали ряды и устремились вперед. Трое Джонсов рвались к ступеням музея.

Прохожие стали уводить детей подальше от драки, но остановились в тридцати футах, наблюдая за разворачивающейся драмой. Машины на хайвее замедляли ход и подъезжали к обочине.

Трое футболистов в нумерованных футболках хлопнули друг друга по ладоням, гаркнули «В бой!» и ринулись в свалку.

Хорейс Дакхауз закрыл рот ладонью и прислонился к двери спиной. Он увидел Риту Рей, неуверенно улыбнулся и заверещал:

– Мария, беги!

Орландо пригнулся в боевой стойке, левой рукой отодвинул Риту Рей себе за спину и раскрыл нож:

– Мария, значит? – бросил он через плечо. – Так вот, Мария, держись ко мне поближе. Мы пойдем за los locos. Если они найдут твоего мужа, я парочку их порежу для создания паники, а его мы вытащим через заднюю дверь.

– Класс! – сказал Младший на заднем сиденье Персикова «монте-карло». – Эти религиозные психи и краснокожие перемешались.

– А знаешь что? – вдруг сказал Персик. – Вон тот индеец в оленьих шкурах с пером, который сейчас свалил здоровенного мужика? Это ж тот пидорок, что напал тогда на нас на стоянке.

– А ну, отплатим ему! – предложил Ящик.

Они бросились прочь из машины к музею, хотя Персик тут же перешел на медленную рысь, потом почти на шаг, когда крики стали ближе.

Шики Дун, фермер-амиш, сидел в пикапе в сотне футов от месте действия.

– Пэтч, гад ты этакий, где же ты нашел этих гуннов?

В противоположном лагере он узнал вчерашнего гея-индейца из бара, а потом – Риту Рей.

– Ах ты сука!

Он видел, что она прижимается к тощему танцору танго с прилизанными черными волосами, одетому в светлый костюм и держащему у пояса выкидной нож. Одной рукой Рита Рей за него хваталась и что-то говорила ему на ухо.

Шики ударил руками по рулю:

– Рога мне наставила! И ручаюсь, этот вот латинос – тот самый, которого она натравила на бедного Фенстера, приняв его за меня.

По плакатам и выкрикам можно было без труда сообразить, что Фенстер в музее. Шики пригнулся на сиденье, боясь высунуться, несмотря на свою маскировку, когда здесь Рита Рей и наверняка где-то затаился Молот. Через спицы рулевого колеса он внимательно следил за разворачивающейся дракой.

На другой стороне парковки Мори в своем «линкольне» держал у глаз бинокль.

– С какой же толпой ты водишь компанию, девушка, – сказал он в адрес Джинджер Родджерс, когда Дети Света пошли вперед. – Так, а это кто? Жена Дуна и этот ее макаронник.

Он перевел бинокль на того фейгеле, который только что сокрушил одного из больших «фонарей».

– Кто говорил, что вы не драчливы? А смотри-ка, это настоящая война. Куда интереснее армреслингау «Коры».

На его глазах здоровенный футболист получил в зубы ребром плаката «Верните нашего предка».

– Ой! Да, теперь сынку какого-нибудь дантиста обучение в колледже обеспечено, – сказал он, когда качок вытер окровавленный рот, сложил кулак и боковым ударом отправил владельца плаката в глубокий нокаут.

– Та-ак, минутку… – Он навел бинокль на резкость. – А вот это из тех негодников!

Праведный гнев закипел в диспептических кишках Мори, огнем зажег запавшие щеки. Опустив бинокль, он достал из-под мышки пистолет, навинтил глушитель и положил пистолет на костлявые колени.

Жирный держался позади – «Трус, шлимазл» – и картинно размахивал ножом, никуда не двигаясь. Но его два друга – «Посмотри только на этого пишера и этого голема» – бежали вперед, уклоняясь от всех столкновений и стремясь только – да, точно – добраться до того фейгеле на ступенях музея.

– Мальчик, осторожно!

Тощий обманщик с непропорционально маленькой головой, которого Мори прозвал пишером, остановился подобрать пустую бутылку из-под пива, покатившуюся по асфальту. Он уклонился от удара кого-то из пикетчиков, схватил бутылку за горлышко и понесся среди дерущихся, не сводя глаз с того фейгеле.

Коренастая женщина в чепце подставила ножку пробегающему голему. Он покатился по асфальту, но вскочил, смел кого-то из ее союзников и побежал к индейцу-фейгеле. Схватил его сзади, прижав ему руки к бокам, а тощий обманщик уже набегал, занося пустую бутылку.

– А вот и нет, – сказал Мори. – Мне вроде нравится этот мальчик. К тому же это будет урок: обман всегда наказывается.

Он положил ствол пистолета на край опущенного стекла и прицелился.

Ствол стучал по стеклу, а тощий мошенник уже замахивался бутылкой, выкрикивая оскорбления обездвиженному фейгеле. Мори взял рукоять двумя руками – все равно пистолет трясся. Мори вздохнул:

– Мне отсюда в дом не попасть, не то что в этих обманщиков. Извини, – сказал он беспомощному фейгеле и уронил пистолет на колени, огорченный своим бессилием.

Его внимание привлек пухлый обманщик, который размахивал ножом и ругался в шестидесяти футах от него. И машина, на которой обманщики приехали: навороченный, разрисованный «шевроле монте-карло суперспорт».

«Хм-м… когда я был пацаном, – вспомнил Мори, – для меня второй по важности вещью – после хрена – была машина. Хрены мне им отсюда не отстрелить, а вот…»