Брэд Паркс - Ближе, чем ты думаешь

От вида моего малыша и уродливого черного пистолета рядом с его головкой я почти потеряла сознание. Пришлось прислониться к комоду, чтобы не упасть.

— Господи, Аарон… Пожалуйста, не надо! — воскликнула я.

— Не двигайся, — сказал он.

— Я не сойду с места. Ты можешь убрать от Алекса пистолет? Ради всего святого, он же твой сын. Твой сын!

— Знаю, — ответил он. — Подними руки.

Я приподняла их так, чтобы он убедился, что я не вооружена.

— Подними платье, — сказал он.

— Что?

— Хочу посмотреть, вдруг ты спрятала пушку под ним. Давай, медленно. Очень медленно.

Я потянулась к подолу платья, взяла его обеими руками и подняла до пояса.

— До самого конца, — приказал он.

— Там же пояс, дальше не получится, — сказала я.

— Ладно, — сказал он. — Опусти его обратно, но чтобы я видел твои руки.

Выполняя его указания, я украдкой разглядывала Алекса. Прошли месяцы с тех пор, как я видела его в последний раз. Его личико стало более выразительным, головка приобретала симметричность. Но, вообще-то, он не так сильно изменился, как мне думалось.

А глаза его оставались теми же. Глазами его отца. Но ведь это были и его собственные глаза.

Это был мой ребенок. Мой милый, милый сын.

— Можно мне подержать его? — спросила я.

— Нет, — сказал Дэнсби.

Он раскачивался взад-вперед, чтобы успокоить Алекса: весьма странное действие, особенно если учесть находящийся в его руке пистолет, который он направлял на ребенка. Алекс пускал слюни. Его ручонки сжимали предплечье Дэнсби, словно он пытался поддержать себя своими крошечными пальчиками. Даже если он и понял, что в комнате появилась его мать, то ничем не выдал этого. Помнил ли он меня? Или в его пока еще только формирующемся сознании уже не оставалось места для человека, которого он не видел больше месяца?

Я отогнала эту мысль и сосредоточилась на разговоре с Дэнсби.

— Ну что ж, вот я и здесь, — сказала я. — А у тебя в руках пистолет. У меня пушки нет, чего не скажешь о куче парней внизу. Ну и что мы будем делать?

— Поговорим, — сказал он.

— О чем?

— Да о чем угодно, — ответил он. — Я всегда хотел поговорить с одной из моих женщин. А с тобой — особенно. Я много думал о тебе. Может, ты не поверишь, но за последний год я думал о тебе наверняка чаще, чем ты обо мне. Я… ты мне действительно небезразлична.

Как будто меня это интересовало. К чертям его заботы, мысли, все это дерьмо. Я не желала даже оставаться с ним в одной комнате. Даже в одной вселенной.

Но тут я вспомнила инструкции Эззелла: говорить, пытаться вызвать его на контакт — и снова пришла в себя.

— Если ты так обо мне беспокоишься, почему тогда ты изнасиловал меня? — спросила я. — И всех других женщин?

— Хороший вопрос. Почему? Я сам себя спрашивал об этом много раз.

— И как тебе пришлось на это ответить?

— Не знаю. Просто… Мне пришлось это сделать.

— Чушь собачья, — сказала я. — Ты же сам решал, к кому вломиться, и сам заставлял женщин заниматься с тобой сексом.

— Да знаю, знаю. Я имел в виду, что никакие потусторонние голоса тут ни при чем. Просто… Я только тогда и жил по-настоящему, когда… э-э… встречался с женщинами, вроде как тогда с тобой. Наши знакомые были в курсе, что Клер не может иметь детей. Но по факту было иначе: я просто не мог ею обладать, как и любой из женщин, с которыми я встречался по их доброй воле. У меня вставал только тогда, когда я вламывался в чужой дом. Пожалуй, это единственное, что меня беспокоит. Ведь ни с кем из подобных тебе у меня не было проблем. Ты же знаешь.

Он как-то болезненно усмехнулся, а затем продолжил.

— Клэр знала, что у меня есть… ну, скажем так, некоторые проблемы с сексом. Она была готова на все, лишь бы я смог. Мы даже пытались играть в изнасилование. Но это не сработало. Как будто мои причиндалы понимали разницу между игрой и реальностью.

— Значит… твоя жена знала о том… о том, чем ты занимался?

— Нет, — словно издеваясь, ответил он. — Клер? Да ни боже мой. Она считала, что я страдаю от бессонницы, а для того, чтобы хоть как-то прийти в себя, мне надо было отправиться на прогулку в парк. Вот я и гулял в парке по меньшей мере дважды в неделю. Искал новую подходящую знакомую. А она об этом и представления не имела.

— А вы разве не пробовали обратиться, ну не знаю, к сексопатологу или еще к кому?

— Ты что, прикалываешься? — фыркнул он. — Я же Дэнсби. Ты думаешь, сенатор Дэнсби пойдет к сексопатологу или еще к какому-нибудь шарлатану? А конгрессмен Дэнсби? Или губернатор Дэнсби?

Меня уже тошнило от всей этой чуши.

— Ну, сейчас тебе пропишут терапию по полной программе, — сказала я.

— Ты это о чем?

— Да уж не о тюрьме, Аарон. Ты же понимаешь, что все кончено, верно? Там внизу полно парней, которые не выпустят тебя отсюда. Не проще ли сдаться?

Отдай мне Алекса, и я сделаю так, что никто не пострадает.

— Нет, — отозвался он. — Не так все это закончится.

— Но лучше, если так. Именно так, Аарон. Положи пистолет. Отдай мне Алекса и выйди с поднятыми руками. Поверь, я воспитаю нашего сына как положено. Ведь он твоя плоть и кровь. Дай ему этот шанс. Бьюсь об заклад, если ты сдашься сейчас, тебя отправят в заключение где-нибудь поблизости. Наверняка твоя семья сможет это устроить. А мы — Алекс и я — станем навещать тебя.

Разумеется, это была ложь. И наверняка не очень удачная, поскольку его глаза вспыхнули от гнева.

— Неужели ты думаешь, что я на такое куплюсь? — спросил он, сжимая пистолет. — Совсем за дурачка держишь?

— Нет, — слабо попыталась возразить я. — Нет… я серьезно… Ведь Алекс… Он обязательно захочет узнать, кто его отец. И как только он спросит об этом, мы обязательно навестим тебя.

— Врешь и не краснеешь, — сказал он с нарастающим возбуждением. — Не ври мне. Не тебе меня обманывать.

— Ну же, Аарон. Подумай о том, что Алексу так будет лучше.

— Думаю, думаю! — рычал он. — Для того я все это и затеял. Чтобы ты оказалась здесь. Просто…

Он затряс головой. Почти слышно было, как он скрипит зубами.

— Просто позор, что у Алекса не будет двух родителей, — наконец сказал он. — А мне так бы этого хотелось.

Отняв пистолет от головы Алекса, он навел его на меня. Я смотрела в черный зрачок дула с расстояния максимум в десять футов. Он тяжело дышал, его рука дрожала, но я не думала, что при этом он может промахнуться.

Я вся сжалась, не спуская взгляда с его пальца, лежащего на спусковом крючке. Я вовсе не собиралась тупо стоять на месте и позволить ему пристрелить меня. Мне ни к чему было изображать мученицу. И в ту секунду, когда его палец начал двигаться, я нырнула за комод. Для последнего хода время еще не настало.

— Пожалуйста, Аарон, — просительно сказала я.

— Мне жаль. Мне очень, очень жаль, — прошептал он.