Бренда Новак - Ее худший кошмар

— Ну все, нашел, — произнес Феррис, когда его голос раздался на другом конце линии.

— Кто подписал приказ?

Феррис прокашлялся.

— Офицер охраны Феррис, я вас слушаю, — подсказала ему Эвелин.

— Извините, доктор Тэлбот, — от Эвелин не скрылось, как изменился его тон.

— Что такое?

— Может, вы не помните, но… там стоит ваша подпись.

Амароку предстояло допросить многих, но для начала он решил узнать, что о Даниэль и ее поведении было известно Коротышке. Ведь она явно где-то встречалась с теми мужчина, с которым у нее был секс. А поскольку в последние недели сам Амарок не раз видел ее в баре, он предположил, что местом свиданий была именно «Лосиная голова». Не там ли состоялась ее встрече с убийцей?

Возможно. Но даже если и не там, он наверняка сможет добыть информацию, которая либо подтвердит, либо опровергнет то, что он узнает от тех, кто с нею был. Для начала он надеялся выяснить, сколько людей было в курсе ее любовных приключений. Кто знает, вдруг ее зарезала кухонным ножом и искромсала на куски чья-то сердитая жена или подружка? Но ему позвонил Фил Роббинс, как и он, сотрудник службы общественного порядка, которому он поручил помогать расследованию, сидя на телефоне и принимая звонки.

— Сержант Амарок?

Амарок остался сидеть в своем внедорожнике. Внутри здания гремела музыка, отчего он сомневался, что если выйдет из машины, то что-нибудь расслышит.

— Слушаю тебя, Фил.

— Мне тут позвонила судмедэксперт, некая доктор Уилсон. Говорит, что патологоанатом велел ей взглянуть на голову, которую ты отправил им пару дней назад.

— А что там насчет руки?

— Она была не в курсе про руку, пока я ей не сказал, что отправил ее им вчера.

— И что теперь?

— Она хотела бы взглянуть на нее. Но сначала должна узнать, вдруг ее передали кому-то еще.

— Ты сказал ей, что мы опознали первую жертву?

— Разумеется. Я сказал ей, что это Лоррейн Драммонд, которая заведовала пищеблоком в Ганноверском доме. У тебя есть что-то новое по второй жертве, чтобы я мог им сообщить?

— Пока ничего. Скажи ей, мы не нашли остальных частей трупа и потому не можем ее опознать, но одна из сотрудниц Ганноверского дома, Даниэль Коннолли, вот уже несколько дней не выходит на работу.

— И мы думаем, что это она?

— Да, мы так думаем, — сказал Амарок. — Надеюсь, вскоре наша догадка подтвердится.

— Хорошо. Подожди секундочку.

Пока Амарок ждал, глядя куда-то вдаль, как вдруг его взгляд привлекло какое-то движение. Это на улицу с огромным пакетом для мусора, который он затем выбросил сбоку от здания, вышел Коротышка. Повернув назад, он заметил Амарока и зашагал к нему.

Оставив печку включенной на полную мощность, Амарок опустил окно. Холод на улице стоял собачий, в такой отморозит себе яйца даже бронзовая обезьяна.

— Что-то случилось? — крикнул Коротышка, подходя к нему.

— Разговариваю по рации, — Амарок показал микрофон. — А у тебя?

— Тишь да гладь с прошлого утра, слава тебе господи. Надеюсь, ты приехал, чтобы сказать мне, что этот ублюдок пойман. А то здесь каждый готов наложить от страха в — штаны.

— Нам нужно поговорить.

Коротышка сплюнул на твердую снежную корку.

— А мне понравится то, что ты мне скажешь?

— Это вряд ли.

— Я так и думал. Ну давай, выкладывай. Я жду.

Но тут на связь снова вышел Фил. Амарок поднял палец, давая Коротышке знак подождать минутку, и поднял стекло, чтобы не впускать в машину холод.

— Что там у тебя? — спросил он у Фила.

— Доктор Уилсон говорит, что рука у нее и она возьмет оба случая, потому что они явно связаны между собой.

— Думаю, пока она вряд ли может сообщить мне что-то новое…

В рации раздался треск. Это Фил перенаправил его вопрос дальше.

— Боюсь, что нет, — сказал он, вновь возвращаясь к Амароку. — За исключением того, что ты прав — мы имеем вторую жертву. Это не рука пятидесятилетней женщины. Она уверена в этом на все сто.

— А как ей двадцать четыре года?

И снова ему пришлось подождать, пока Фил перенаправит его вопрос.

— Похоже на то, — наконец прозвучало в ответ.

— Есть что-нибудь еще? У нее есть мысли насчет оружия, каким мог воспользоваться убийца?

Тишина. Помехи. Минуты. Наконец Фил заговорил — снова.

— Огнестрельных ран на голове нет. Поскольку убийца размозжил жертве голову, она не исключает действие тупым орудием, но это лишь догадка. Без тела, на котором могут иметься другие травмы, нельзя сказать ничего окончательного.

Отсутствие ответов не могло не удручать.

— Интересно, чем была отрезана голова…

— Это самая жесть, — пожаловался Фил, однако нашел в себе силы описать процесс. — Уж лучше бы мясницким ножом, — произнес он, наконец.

— Это почему? — удивился Амарок.

— Потому что мясницкий нож легче найти, чем охотничий, разве не так?

Что ж, он прав.

— А что сказала доктор Уилсон?

— По ее предположению, это нож. Черт, я бы сказал тебе то же самое.

— Она эксперт, Фил. Я должен спрашивать у нее.

— Извини, — пробормотал коллега.

— Спроси у нее вот что: было ли что-то такое, что — показалось ей странным? Или, может, ей приходилось иметь дело с другими похожими случаями расчленения жертв.

Эх, если бы она могла подсказать ему, где искать остальные части тел…

— Нет, — раздался в рации голос Фила. — Ничего подобного в ее практике не было, хотя она работает судмедэкспертом вот уже пятнадцать лет.

То есть это проблема Хиллтопа и только Хиллтопа. Великолепно !

— А что там с глазами? — спросил он у Фила.

— Там не было никаких глаз, — ответил тот.

Амарок вздохнул.

— Один глаз был. Второй отсутствовал. Спроси у доктора Уилсон, не вырезал ли убийца второй глаз ножом?

— По ее словам, вряд ли. Поверхностных травм нет. Никаких повреждений затылочной кости.

— Тогда как он достал глаз?

— Скорее всего, пальцами, — ответил Фил. — По ее словам, это сделать несложно. И в этом что-то есть, потому что убийца втер ей в волосы такое количество крови… Черт, я сейчас блевану.

Последнюю фразу Амарок пропустил мимо ушей.

— Отчего она считает, что вся эта кровь в волосах не случайна?

— А это так?

— Спроси у нее, Фил.

— Одну минутку.

— Ну, так что? — напомнил о себе Амарок спустя минуту, теряя терпение.

— Она слишком однородно распределена по голове, — наконец прозвучал ответ.

При мысли о том, что убийца вырвал один глаз Лоррейн, а затем ее же кровью намазал ей волосы, Амароку самому едва не стало дурно.

— Мерзкий ублюдок.

— Скажи мне лучше, какие у тебя соображения по его поводу.