Дж. Конрат - Виски с лимоном

— Так где вы работаете? — спросила я.

Мне показалось, что это неплохой способ поддерживать разговор.

— Я работаю в компании «Мэриел Олдендорф и K°». Главным бухгалтером. Звучит не менее захватывающе, чем сама работа. А вы капитан полиции?

— Вообще-то лейтенант.

— А чем вы занимаетесь в полиции?

— М-м… особо тяжкими преступлениями.

— О! Это, должно быть, очень интересно. А сейчас вы под прикрытием?

— Не поняла, простите?

— Ну, я имел в виду… Эта старая одежда… Я уже много лет не встречал таких рубашек от «Izod».

Ух!

— О, просто сегодня такой… прачечный день. Все, что у меня есть, отдано в чистку, за исключением вот этого ансамбля. Хотите — верьте, хотите — нет, но джинсы тоже древние — «Bon Jour».

— В самом деле?

Я показала ему вышивку на кармане и немедленно пожалела об этом. Не прошло и трех минут свидания, а я уже демонстрирую мужику свою задницу.

— Это просто замечательно! — рассмеялся он.

— То, что я на двадцать лет отстала от моды?

— То, что вы достаточно уверены в себе, чтобы прийти вот так, как есть. Последняя женщина, с которой я встречался, злоупотребляла духами и лаком для волос. Когда она зажигала сигарету, я испытывал желание укрыться, потому что боялся, что она вспыхнет.

Я рассмеялась.

— Я знала похожего мужчину. Ей-богу, он буквально заливался «Аква-Вельвой». Когда мы с ним танцевали медленный танец, я едва не взлетала в парах этих благовоний.

У него была хорошая улыбка, и, когда он улыбался, вокруг глаз появлялась сеточка глубоких морщин. Несомненно, привлекателен, даже лучше, чем на фото.

— Так почему же вы стали копом?

— Потому что люблю… — я подыскивала нужное слово, — справедливость. Моя мать была копом. Она всегда поступала по справедливости. И мне хочется того же самого.

— Вы находите для себя удовлетворение в справедливости?

Никогда прежде моя жизнь не подвергалась столь лаконичному определению.

— Я люблю правду и люблю делать что в моих силах, чтобы вещи шли правильным чередом. А вы что скажете?

— Я не настолько глубок. Меня делают счастливым простые радости. Музыка. Еда. Хорошая беседа. Вот сейчас, здесь я счастлив.

Он чуть подался вперед. Неужели действительно флиртует, старается мне понравиться? Я, как школьница, почувствовала волнующее покалывание в глубине живота. Я вынуждена была признаться самой себе, что он меня интересует. Я тоже подалась ближе.

— Хотелось бы мне быть такой же. Более простой и беспечной.

— Каждый может стать. Люди не высечены раз и навсегда из мрамора. Все мы создания развивающиеся. Фокус в том, чтобы самому определиться, а не позволять внешним воздействиям определять нас.

Именно в этот момент я заметила, что к нам приближается мой бывший дружок Дон. Его, как на буксире, тянула за собой женщина с такими накачанными мускулами, что казалось, будто сзади в нее воткнули трубку и наполнили воздухом. Все ясно: это Рокси, его личный тренер и нынешняя сожительница.

— К вопросу о внешних воздействиях, — обронила я, обращаясь к Лейтему. — Кажется, сейчас будет сцена.

Парочка остановилась возле нашего стола: Рокси — крупная разгневанная блондинка и Дон — сконфуженный и, возможно, слегка испуганный.

— Ты прав, Донни, она старая! — фыркнула она своими крупными ноздрями, обдав меня струей теплого воздуха.

Н-да… В Чикаго четыре миллиона жителей и две тысячи ресторанов…

— Найди себе другой объект, Рокси. Мы заняты.

— Рокси… — потянул ее Дон за рельефно вылепленную руку. — Оставь это…

Но Рокси не желала никого слушать. Наверное, стероиды ударили ей в голову и пагубно подействовали на мозги. Она выпятила грудь и приняла картинную позу.

— Вижу, ты очень крутая, что вот так выкидываешь его вещи в коридор. Не хочешь ли выйти, показать свою смелость в другом месте?

— Я не думаю, что… — нахмурившись, возвысил голос мой собеседник.

— Все в порядке, Лейтем. — Я похлопала его по руке. — Я сама справлюсь.

Я встала, устремив на Рокси патентованный коповский взгляд. Для этого мне пришлось задрать голову. Она была несколькими дюймами меня выше.

— Не стоит рисковать свободой, Рокси, ради того, чтобы повыпендриваться перед бойфрендом. Уходи.

Дон пытался оттащить ее, но она была практически одних с ним габаритов.

— Что, сука, испугалась? Испугалась, что я надеру тебе задницу прямо перед твоим сутенером?

Я улыбнулась и указала на ее подбородок:

— У тебя остался кусок недобритый.

Она замахнулась, но я была к этому готова. Одним умелым движением я ускользнула из-под удара и оказалась у нее за спиной. Используя ее же собственный момент силы, я завела назад ее запястье приемом «хаммерлок» и резким движением толкнула ее на поверхность стола, придавив сверху своим весом.

— Оскорбление полицейского считается правонарушением, Рокси. От трех до пяти, это немало. Если вся эта демонстрация гормонов только из-за того, что тебе требуются мои извинения, — изволь. Я прошу меня извинить. А теперь уходи, а не то рассержусь. Тебе все понятно?

Я вывернула ее руку чуть сильнее, чтобы лучше довести свои слова до ума. Рокси закряхтела и с готовностью закивала. Когда я позволила ей подняться, она была свекольного цвета, а Дон с интересом изучал свои башмаки. Никто из них больше не сказал ни слова, и они угрюмо отчалили, без дальнейших осложнений.

Я вернулась на свое место, спрашивая себя, насколько я загубила свои шансы на развитие отношений с Лейтемом. Насколько низко упала в его глазах. Могла ли я проявить больше сдержанности?

— Прошу прошения, — пробормотала я. — На самом деле я вовсе не люблю насилия.

— Не надо извиняться. — Лейтем раскраснелся и выглядел очень жизнерадостно. — Поверьте, это самое захватывающее свидание в моей жизни. Что вы делаете сегодня вечером?

— Простите?

— Я заканчиваю работу в шесть. Не возражаете, если я приготовлю для вас обед?

— М-м… это было бы замечательно.

— Например, в восемь?

— Прекрасно.

Он улыбнулся. Подошел официант, и мы сделали заказ. Быть может, та куча денег, что я потратила на «Ленч вдвоем», в конце концов, не такое уж плохое вложение средств?

В ожидании дальнейших событий его назойливо клонит ко сну.

Обнаружение тела прошло увлекательно, но из опаски быть замеченным ему пришлось держаться на слишком большом расстоянии. К тому времени, как ажиотаж затихает, Джек уже возвращается к себе на рабочее место.

А сейчас бессонная ночь дает себя знать. Отяжелевшие веки так и норовят закрыться. Голова то и дело заваливается набок. Даже злость — то горючее, что его подпитывает, — сменяется усталостью.

Он удерживает себя в бодрствующем состоянии при помощи зажигалки. Он знает, что боль намного эффективнее кофеина.