Михаил Рыбка - Пус Мидун (СИ)

Тут жил старый Шакал, давно растерявший зубы и когти в неравных боях с беззащитными слоями населения. Шакал Петрович был известен в своей молодости лихими разъездами на мотоциклах со своими дружками. Частенько они собирались вместе и вдруг срывались в соседние края пить, шуметь и бить морды всем, кто попадется под лапы. А иногда и не утруждали себя выездами, а начинали гулять прямо в своем поселке, ломая сдуру заборы, столбы и зубы. Несколько раз доходило до ножей, и горячие головы начинали выяснять отношения. Беды натворили они много, но родственные связи с волком Кабановым и его покойным отцом всегда помогали Петровичу уйти от ответственности, и через время снова начать буйную деятельность. Но в последнее время он сильно сдал и отошел от дел. Бывшие друзья, которые остались в живых, забыли его на следующий же день и перестали оказывать какую-либо помощь. Расстроенная печень больше не разрешала гулять, как раньше. Сломанные в боях суставы теперь отдавали тянущей болью при любой попытке их согнуть. Клыки сгнили и местами выкрошились, шерсть поредела и свалялась, не зная ухода. Стоило коту лишь мельком заглянуть в дом через окно, как он увидел это увядающее существо, которое пыталось доползти до кипевшего на углях чайника, еле-еле переставляя лапы.

В один прыжок, преодолев расстояние к порогу, Пус Мидун постучал в дверь. Ждать пришлось несколько минут, пока Шакал добрел до двери. Едва послышался звук снятого дверного крючка, как Мидун рванул на себя дверь и еле успел поймать вылетевшего за ней хозяина. Старик потерял равновесие и повис на кошачьей лапе, растерянно шамкая и поглядывая по сторонам. Без особых церемоний кот втолкнул Шакала обратно в дом и захлопнул за собой входную дверь.

Деловитым шагом он быстренько пробежался по дому и оценил, чем богат хозяин. В комнате нашлось пару свертков с сухарями, несколько просроченных консервов из мяса осьминога и пригоршня растаявших сосательных конфеток на газетке на подоконнике. На кухне шипел и плевался кипятком чайник, рядом с ним стоял казанок, обмазанный засохшей кашей. А рядом с ним на третьей конфорке остывала сковорода с разогретой на ней болотной колбасой. Скудная кухонная обстановка довершалась надломленным грязным столом на трех ножках, который был прислонен для устойчивости к стене. На столе стояла большая алюминиевая кружка без ручки, которая позвякивала при каждом шаге топавшего кота.

Шакал поднял голову и выцветшими глазами, когда-то светло-коричневого цвета, уставился на наглого гостя.

— Чего тебя принесло, сволочь? ‒ скривившись, прошипел хозяин.

— В гости зашел. Ты не рад?

— Шел бы ты мимо, ‒ слабым голосом ответил Шакал.

Мидун саркастически улыбнулся.

— Ты совсем дикий стал, Шакал Петрович. С гостями не вежлив. Лежать! ‒ кот толчком лапы швырнул обратно пытавшегося подняться шакала.

— Да ты страх потерял, гроза свалки! Я знаешь, что с тобой сделаю, наркоман ты паршивый? ­‒ Петрович нарочито придал своему голосу оттенок наглости, пытаясь говорить с ухмылкой. Но то, что у старика получилось, выглядело жалко и ни капельки не устрашало. Шакал хрипел и давился слюной, и кот не обратил на его угрозы особого внимания. Вместо этого он обмотал край жилетки вокруг лапы и снял с плиты раскаленный чайник.

— Сделай что-нибудь! ‒ сказал Пус и плеснул кипятком на спину Шакала.

Едва ли с улицы кто-то расслышал утонувший в хрипоте визг когда-то первого хулигана всего поселка. Через несколько минут Шакал перестал орать, не имея больше сил на крики. Его спина превратилась в один большой вздувшийся красный волдырь, куда кот вскоре поставил горячую сковороду, сняв с нее колбасу. Раздалось тихое шипение, но вместо того, чтобы снова заорать, Шакал дернулся и потерял сознание.

Вскоре он пришел в себя и обнаружил, что лежит на столе в комнате, его голова свесилась вниз, и под ней стояло ведерко. Рядом прохаживался кот и о чем-то галдел себе под нос. Шакал слегка подвигал конечностями, чтобы понять привязаны они или нет. Едва завидев движение, кот мигом оказался возле шакала и потуже затянул ремень, которым тот был прихвачен через талию к столу.

— Удобно тебе? ‒ участливо спросил Пус Мидун.

— Чего ты от меня хочешь?.. ‒ гримаса боли перекосила морду шакала.

— Да много не возьму, не переживай. Убью, да и только. И колбасу заберу. И консервы другу отнесу.

— Зачем это?.. ‒ выдохнул тот.

— Ну как, друг ведь голодный! ‒ Пус пошел снимать вновь закипевший чайник. ‒ Я сейчас, не уходи никуда.

— Вот падаль дрянная... ‒ бормотал привязанный зверь. ‒ Да ты хоть понимаешь, что Кабанов с тобой сделает?..

— Ну как тебе сказать! ‒ голос кота звучал довольно, он вернулся с горячим чайником в лапе. ‒ Он ничего не сделает, но я понимаю, что я сделаю с тобой, и это мне очень приятно!

— Да кто ты вообще такой?!

— Я твой гость. Правда, необычный, но очень дорогой. Да?

Шакал только злобно покосился на кота, но промолчал.

— А я думал, ты обрадуешься мне! Не расстраивай меня, радуйся. Потому что тебе суждено стать частью великого действа, понимаешь? ‒ кот поставил чайник на пол. ‒ Потом все будут говорить о тебе, и обсуждать, но уже не так, как раньше! Ты должен бы меня благодарить!

— Угу... Спасибо, на хрен...

— Да ты не расстраивайся, у тебя билет в первом ряду на это зрелище. И знаешь, что? Я тебе расскажу. Ты представляешь, как это хорошо? Как это воодушевляет? Как придает сил? Не знаешь ты, брат. Хотя, ты тоже такое делал, но только забавы ради. А я ради высшей цели. Понимаешь? В этом есть глубокий философский смысл. Какой? Очень простой. Я всемогущий. Хотя и заключен в это тело. Но вот, благодаря тебе и таким как ты, я становлюсь самим собой. Понял?

Шакал лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.

— Ну, раз понял, значит, продолжим.

Шакал ощутил струю вара на своем животе и снова хрипло заорал, выплевывая легкие и булькая горлом.

— Больно же... Не надо!..

— Не надо? ‒ кот приблизил свою морду к морде своей жертвы. ‒ А знаешь, что мне когда-то енот Чумазый рассказывал? Как ты однажды пришел к нему домой и зарезал его отца. На глазах у детей. А твои товарищи его мать изнасиловали и порезали. Так он знаешь, что? С тех пор того... Головой-то тронулся. А так хороший зверь был.

— Это не я был! Стой, хватит!

— Да не ты, конечно не ты. А его мать тебе орала ‒ не надо, пожалуйста, нет! Ты остановился?

— Да пошел ты, сука!

Кот снял с чайника крышку и все, что в нем оставалось, плеснул в морду шакала. Тот закрутился под ремнем, пытаясь вырваться, но силы уже почти полностью покинули старое тело. Морда шакала вздулась, веки набухли и не открывались. Потрескавшиеся обваренные губы зашевелились, но голос его звучал тихо, так что коту пришлось прислушаться.