Хуан Гомес-Хурадо - Тайный агент Господа

— Очень умно, святой отец. А теперь бросьте оружие, ispettora.

— Призыв о помощи и описание злоумышленника исходили от служителя церкви, человека почтеннейшего, что, разумеется, внушало доверие. От кардинала. Пособника убийцы.

— Замолчите!

— Что он пообещал тебе за то, что ты избавишь его от доброй половины конкурентов на пути к почету и славе, которых он уже давно не заслуживает?

— Хватит! — Вид у Кароского был безумный. Его лицо лоснилось от пота, и фальшивая накладная бровь наполовину отклеилась, свесившись на один глаз.

— Он разыскал тебя в институте Сент-Мэтью, Виктор? Ведь это он порекомендовал тебе лечь в клинику, верно?

— Довольно бредовых домыслов, Фаулер. Скажите женщине, чтобы она бросила пистолет, или этот псих меня убьет, — с отчаянием взвыл Шоу.

— В чем заключался план Его Высокопреосвященства, Виктор? — продолжал Фаулер, проигнорировав Шоу. — Ты должен был изобразить нападение в разгар литургии в базилике Святого Петра? И он совершил бы чудо, удержав тебя от преступления на глазах у всей паствы и перед телекамерами?

— Ни слова больше, или я его убью! Я убью его!

— Именно ты должен был умереть. А он стал бы героем. Что он пообещал тебе в обмен на ключи от врат Царства Божия, Виктор?

— Небеса, подлый ублюдок! Вечную жизнь!

Кароский отнял дуло пистолета от виска Шоу, наставил оружие на Диканти и выстрелил.

Фаулер рванулся вперед, оттолкнув Паолу, выронившую револьвер. Пуля Кароского просвистела всего в паре сантиметров от головы Диканти и пробила левое плечо священника.

Кароский добровольно выпустил Шоу, и тот опрометью бросился прятаться, забившись в проем между двумя шкафами. Паола не стала подбирать револьвер и, не тратя времени даром, ринулась на Кароского, нагнув голову и сжав кулаки. Она врезалась ему в живот и с размаху припечатала его к стене, но оглушить, вышибить из него дух ей не удалось: удар смягчили многочисленные накладки, которые Кароский носил под одеждой, чтобы выглядеть толще, чем он был на самом деле. Но кое-каких результатов она добилась: пистолет Понтьеро упал на пол с гулким металлическим грохотом.

Убийца врезал Диканти по спине. Она вскрикнула от боли, но устояла и ответила ударом в челюсть, отчего Кароский пошатнулся, теряя равновесие.

И тогда Паола совершила роковую ошибку.

Она оглянулась в поисках револьвера. И Кароский обрушил на нее серию ударов — в лицо, в живот и по почкам. И наконец захлестнул ее шею рукой, повторив тот же захват, что и с Шоу. Только теперь вместо пистолета он поигрывал ножом, поглаживая лезвием щеку Паолы. Это был самый обыкновенный рыбный нож, наточенный, как бритва.

— О, Паола, ты не представляешь, какое удовольствие мне это доставит, — интимно зашептал он ей на ухо.

— Виктор!

Кароский обернулся. Фаулер приподнялся на одном колене на мраморном полу; из его простреленного левого плеча сочилась кровь, стекая на пол по безжизненно повисшей руке. Но здоровой рукой он ловко подхватил револьвер Паолы и прицелился Кароскому в лоб.

— Вы не выстрелите, отец Фаулер, — задыхаясь, выпалил убийца. — Не такая уж большая между нами разница. Нам обоим суждено было побывать в одном и том же маленьком личном аду. И вы поклялись саном, что больше никогда никого не убьете.

Титаническим усилием превозмогая боль, покраснев от натуги, Фаулер сумел поднять раненую руку и ухватился за пастырский воротничок. Священник сорвал его одним движением, бросив вверх и в сторону Кароского. Жесткий крахмальный воротничок, ослепительную белизну которого оттеняло красное пятно (след большого пальца Фаулера), закружился в воздухе. Кароский как завороженный следил за полетом белоснежной, как чайка, ленты, но увидеть ее падение ему не довелось.

Фаулер сделал один меткий выстрел, попав точно между глаз Кароского.

Убийца рухнул замертво. Издалека он услышал голоса родителей, звавшие его, и он отправился на встречу с ними.

Паола бросилась к Фаулеру, пугающе бледному, с угасающим, затуманенным взором. На бегу она сорвала пиджак, собираясь зажать им рану на плече священника.

— Ложитесь, отче.

— Пожалуй, вы пришли весьма кстати, друзья мои, — изрек кардинал Шоу, неожиданно воспряв духом. Во всяком случае, он довольно бодро выбрался из укрытия и вскочил на ноги. — Негодяй похитил меня.

— Не задерживайтесь здесь, кардинал. Идите позовите кого-нибудь… — начала Паола, помогавшая Фаулеру лечь на пол. Внезапно она сообразила, куда именно направляется «пурпуроносец» — к пистолету Понтьеро, валявшемуся подле тела Кароского. И осознала, что теперь они с Фаулером превратились в очень опасных свидетелей. Она потянулась к револьверу.

— Добрый день, — промолвил инспектор Чирин, вступая в ризницу с эскортом из трех агентов Vigilanza. Его появление застало врасплох кардинала, опередившего Паолу и нагнувшегося, чтобы подобрать с полу пистолет. Шоу резко выпрямился:

— Я уже начал думать, что на вас бесполезно полагаться, генеральный инспектор. Немедленно задержите этих типов, — безапелляционно заявил он, указывая на Фаулера и Паолу.

— Прошу прощения, Ваше Высокопреосвященство. Теперь я о вас позабочусь.

Камило Чирин огляделся, оценивая обстановку. Он приблизился к Кароскому, подняв по пути пистолет Понтьеро, и коснулся лица убийцы носком ботинка.

— Это он?

— Да, — ответил Фаулер, не в силах пошевелиться.

— Черт побери, Чирин, — воскликнула Паола, — мнимый кардинал. Как такое могло случиться?

— У него были превосходные рекомендации.

Чирин выстраивал логические цепочки с головокружительной скоростью. За внешностью истукана скрывался аналитический ум, работавший, как вычислительная машина. Чирин моментально вспомнил, что Полжик был последним кардиналом, назначенным покойным Папой. Шесть месяцев назад, когда Войтыла уже почти не вставал с постели. Инспектор вспомнил также, что Папа известил Сомало и Ратцингера о назначении кардинала in pectore [95] В душе, в груди ( лат. ). . Имя тайного кардинала Войтыла открыл только Шоу, кому надлежало объявить его во всеуслышание после смерти понтифика. Нетрудно догадаться, чьи уста нашептали умирающему Папе имя Полжика; и тот же человек привел «кардинала» впервые в Дом Святой Марфы, чтобы представить любопытным собратьям [96] Автор допускает вольность. Описанный им казус невозможен. При назначении кардинала «in pectore» по правилам Папа перед смертью должен сообщить его имя коллегии кардиналов — громко произнести вслух или указать документ, где оно записано. Если этого не произошло и если в бумагах покойного понтифика имя тайного кардинала не обнаружено, то назначение теряет силу. За 2,5 года до смерти Папа Войтыла действительно назначил кардинала «in pectore», и его личность до сих пор остается загадкой. .