Геннадий Сорокин - Пуля без комментариев

Теперь о том, что касается оружия, имевшегося у Мякоткина. Где он взял его, я понятия не имею, но о самом стволе и его техническом состоянии можно сделать определенные выводы. Алексей был вооружен револьвером японской фирмы «Кошинава». Выпуск данной модели был прекращен в тридцать пятом году, соответственно, через несколько лет перестали выпускаться боеприпасы для данного оружия. За прошедшие десятилетия порох в гильзах утратил свои первоначальные качества, и это повлияло на скорость пули. Ее убойная сила снизилась настолько, что при стрельбе в упор она осталась в голове жертвы, а не пробила ее насквозь. На этом в принципе все.

Самойлов помолчал, посмотрел на схемы, нарисованные Андреем, в задумчивости почесал подбородок.

– Такое дело в суд отправлять нельзя, – сказал он. – В отношении Алексея Мякоткина у нас нет никаких доказательств.

– Револьвер, – заявил Лаптев. – На месте убийства Чернобука его не было.

– Это ерунда, а не доказательство! – отмахнулся Роман Георгиевич. – Револьвер сам по себе не говорит ни о чем. Предположим, что завтра мы обнаружим это оружие у Мякоткина дома, на даче или в гараже. Ну и что с того? Он тут же заявит, что нашел револьвер на улице, хотел сдать в милицию, но не успел. Ладно, я подумаю, что можно высосать из этого дела.

Спустя неделю Самойлов вновь вызвал к себе Лаптева.

– Ты о событиях, произошедших в выходные, знаешь? – спросил Роман Георгиевич. – Скажи кому, никто не поверит! Дело было так. Американское посольство потребовало у нашего МИДа отчитаться о ходе расследования преступления в отношении гражданина США Джона Флейка. Министерство иностранных дел переправило запрос в Генеральную прокуратуру. Оттуда оно попало в нашу областную прокуратуру и далее, по цепочке, в городскую. Как и всегда, сработала бюрократическая перестраховка. Генеральная прокуратура потребовала раскрыть преступление в течение недели, а областная сократила срок до трех дней. Следователь Ващенко, у которой дело в производстве, вызвала в субботу оперов, стукнула кулачком по столу и приказала найти виновного к понедельнику. Представь себе такую картину! Размалеванная самоуверенная кукла стучит по столу и требует немедленного результата. Слово – дело. Опера через два часа привозят ей пьяного Ивана Ляхова, известного поэта и заместителя председателя движения «Новая коммунистическая гвардия». В ответ на вопросы изумленной Ващенко ребята заявляют, что именно он и организовал убийство банкира Мякоткина.

Дескать, посмотри, вот его стихотворение «Смерть тиранам!», опубликованное как раз перед акцией у памятника. Что он тут пишет? «К ногам вождя падет тиран». Это о Мякоткине? Без сомнения. Он банкир, кровопийца, враг трудового народа. Где его убили? У подножия памятника Ленину, то есть у ног вождя. Что тебе еще надо? Подстрекательство налицо.

Все на этом и закончилось бы, но тут у Ляхова в голове что-то перемкнуло, и он как заорет: «Вы куда меня привезли? Я думал, что в прокуратуру, а оказалось – в бордель! Эй ты, проститутка, скидывай юбку, я покажу тебе пролетарское орудие труда!» Поэт полез расстегивать ширинку на брюках. Ващенко взбесилась и задержала Ляхова в качестве подозреваемого. Сейчас он в ИВС, ждет предъявления обвинения.

– В какое славное время мы живем! – с усмешкой проговорил Андрей. – Оказывается, за стихотворение можно за решетку угодить. Роман Георгиевич, а почему опера выбрали именно это произведение? У Ляхова же все стихи такие. Смерть тиранам, долой Ельцина, да здравствует новая пролетарская революция!

– Сдается мне, что они взяли первую попавшуюся газету «Новый путь» и нашли в ней подходящее стихотворение. Если бы Ляхов Ващенко проституткой не назвал… Но что было, то было. Теперь давай о серьезном. Мне предложили стать начальником городского УВД и намекнули, что хорошим аргументом при моем назначении стало бы раскрытие дела Мякоткина. Оно означает направление дела в суд с обвинительным заключением и признательными показаниями обвиняемого. – Самойлов постучал кончиками пальцев по столу, посмотрел в глаза Лаптеву. – Андрей, ты талантливый аналитик и комбинатор. Если кто сможет вывести Мякоткина на чистую воду, то только ты. Я даю тебе срок до конца недели. К следующему понедельнику я жду у себя на столе признательные показания Алексея Мякоткина. Как только закончишь с этим делом, можешь перебираться в свой бывший кабинет.

– А куда вы Ефремова денете?

– Отправлю назад, в Ленинский РОВД. Ефремов в последнее время увлекся решением своих личных проблем. Мне такой заместитель начальника уголовного розыска не нужен. Андрей, все силы городского управления в твоих руках. К понедельнику мне нужен результат. Действуй!

Дома Лаптев рассказал Лизе о разговоре с Самойловым.

– Ни за что! – немедленно отчеканила супруга. – Если ты меня хоть капельку любишь, то не вернешься в уголовный розыск. Об окладе и звании мне даже не говори! Я хочу видеть дома мужа, а не его зарплату. Да и звезды твои мне не нужны. Никакого перевода в ОУР. Сиди в следствии. Я уже привыкла к спокойной жизни и ничего менять не хочу.

– Лиза, здесь палка о двух концах! Кто тебе сказал, что я останусь в следствии, а не полечу вслед за Ефремовым к черту на кулички? Если Самойлова не утвердят, то враги могут спихнуть его куда-нибудь в областное УВД, бумажки перебирать. Вслед за ним автоматически выгонят меня. Я в следственном отделе на птичьих правах. Первая же медкомиссия меня забракует.

– Когда тебе звание придет?

– В праздничный приказ ко Дню милиции меня не успели включить, так что с майорскими звездами придется подождать до первого декабря.

– Если тебе присвоят звание как следователю, то комиссовать уже не смогут?

– Конечно, нет. Звезды – это подтверждение соответствия занимаемой должности.

– Отлично! Раскрой им Мякоткина и оставайся на месте. Ты же можешь отказаться от новой должности? Андрюша, посмотри на меня! Забудь про уголовный розыск и сиди на своем теперешнем месте.

– Знал бы Леша Мякоткин, что его судьба зависит от моей больной ноги! – сказал Андрей. – Какая интересная логическая цепочка получается. Моя нога – должность следователя – назначение Самойлова. Лиза, я не рвусь в уголовный розыск. С меня достаточно того, что я снова в строю. – Лаптев замолчал, включил телевизор, достал сигареты.

– Андрей, обещай, что ты откажешься от новой должности, – потребовала супруга. – Ты совсем не слушаешь меня!

Лиза обернулась и увидела, что Лаптев, не отрываясь, смотрел на экран телевизора.

Оператор снимал немолодого длинноволосого мужчину с непокрытой головой. Взор его сверкал ненавистью и праведным гневом.

– Это что за Че Гевара местного разлива? – поинтересовалась Лиза.