Геннадий Сорокин - Пуля без комментариев

– Это поэт, революционер и экстремист Иван Ляхов, – ответил Андрей. – Судя по всему, его только что освободили из ИВС.

Словно услышав Лаптева, поэт-экстремист погрозил кулаком врагам и провозгласил:

– Запомните, тираны и их холуи, русскому народу рот не заткнуть! Для нас свобода важнее любых материальных благ!

– Я поняла, что ты во всем со мной согласился, – сказала Лиза. – Вот и хорошо. Идем ужинать.

На следующий день Лаптев изложил начальнику городского уголовного розыска Стадниченко свой план, точнее сказать, наброски к нему:

– Чтобы понять Мякоткина, надо влезть в его шкуру. Это нетрудно сделать. Он наших кровей, такой же человек, как и мы. Сразу же после армии пошел в милицию. Это значит, что ему нравится внешняя атрибутика нашей службы: форменная одежда, оружие, власть. Человек, зараженный бациллой любви к погонам и оружию, не выздоровеет никогда. Уйдя на гражданку, Мякоткин не поменял свои привязанности. Револьвер – лучшее подтверждение тому. Он придумал отличный план, но допустил одну ошибку, не избавился от ствола на месте убийства сообщника. Если бы он скинул оружие, то цепляться нам было бы не за что, а так у нас остается шанс.

– Почему ты уверен в том, что револьвер до сих пор у него? – спросил Стадниченко.

– Витя, посмотри на мир его глазами! После стрельбы на площади в городе поднялся переполох, в центр были стянуты патрули. Где гарантия того, что его после убийства с револьвером в кармане не остановят прямо у профессорского дома? Ее нет, но Мякоткин идет на риск и от оружия не избавляется. Ему жаль револьвера, он прикипел к нему душой. Вспомни наших пенсионеров. У них годами в шкафах пылятся кителя с наградами. Спрашивается зачем? Внукам показывать? Нет, для души. С револьвером та же история. Не поднимется рука у Мякоткина выбросить ствол. Если он не скинул его в экстремальной ситуации, то потом ни за что не расстанется с ним. Этот револьвер теперь его брат и тайный сообщник. А ведь братьев предавать нехорошо. Это не по понятиям, и не по нашим, и не по бандитским.

– Пожалуй, ты прав. Стало быть, если мы изымем ствол на обыске, то это нам ничего не даст, так?

– Абсолютно! Как только мы у него обнаружим ствол, он тут же заявит, что нашел его на улице полчаса назад, хотел в милицию сдать, но не успел. Есть и другой вариант. Его жена скажет, что это она нашла револьвер и принесла домой, хотела мужу показать. С женой даже надежнее. Женщине за оружие реальный срок ни один суд не даст, условным ограничится. Витя, его надо брать со стволом в руках. Другого варианта нет.

– Ты предлагаешь спровоцировать Мякоткина на новое преступление?

– У тебя есть другой план? Рассказывай, обсудим, а если нет, то послушай меня. Сидит некто в скверике у профессорского дома и видит, как в подвал вошли двое, а вышел только один человек. Через некоторое время этот самый некто узнает, что в подвале обнаружили труп.

– Он раньше знал или видел Мякоткина, – с ходу уловил Стадниченко суть дела. – Некто подумал и решил, что бывший мент должен заплатить за его молчание. Какую примерно сумму он должен запросить?

– Две трети от всего имущества. Первым побуждением у Мякоткина будет желание откупиться, потом он почешет репу и решит: «На фиг надо! Заплачу один раз, этот тип не успокоится, будет тянуть с меня снова и снова, пока совсем не разорит».

– Ты навел справки о его оборотном капитале?

– Все разузнал. Осталось найти кандидатуру на роль вымогателя и начать действовать.

– Такого человека придется искать в другом городе.

– Согласен. Любого из бывших или действующих сотрудников Мякоткин может опознать, почувствует подвох, затаится, станет выжидать, чем дело кончится, а у нас времени нет. Мы должны раскрутить его к понедельнику.

– Ты должен раскрутить, Андрей! Надо мной никто с кнутом не стоит. – Стадниченко откинулся в кресле, закурил и спросил: – Тебе Самойлов предложил ко мне заместителем пойти?

– Если предложит, то я откажусь. В одну реку дважды не входят.

– Андрей, я помогу тебе, но при одном условии. Ты в раскрутку не суешься, о результатах не спрашиваешь. Я к этому мероприятию подключу только самых доверенных лиц, а ты о нем до понедельника забудь. Если мне нужна будет твоя помощь, то я попрошу. А если нет, то сиди и жди, пока я не приведу к тебе нашего бывшего коллегу. Договорились?

Вернувшись к себе, Лаптев разложил на столе справки, сводки наружного наблюдения и попытался понять, что толкнуло Алексея Мякоткина на двойное убийство.

«Движущим мотивом убийства выступают, как правило, корысть, любовь или месть, – размышлял он. – Причем последнее практически всегда является производным от двух первых. К любовному мотиву я отношу желание устранить соперника, ревность и бессмысленные с точки зрения здравого смысла порывы души в стиле «Так не доставайся же ты никому!». Помнится, когда один страдалец понял, что его ухаживания никогда не увенчаются успехом, он зарезал свою возлюбленную, потом хотел покончить с собой, но не успел. Что двигало Алексеем Мякоткиным? Корысть? Вряд ли. В финансовом отношении он полностью зависел от отца. Тот дал ему деньги на шиномонтажную мастерскую, причем оформил заем не через банк, а через свой кооператив «Золотой ключик». Кстати, интересная организация, этот кооператив по установке металлических дверей! Если судить по транзакциям, проходившим через банк Мякоткина-отца, то этот кооператив уже половине города двери установил. Когда-нибудь это мошенничество должно было бы вскрыться, но Мякоткина-старшего разоблачение не волновало. Почему? Да потому, что Мякоткин присваивал деньги Союза предпринимателей Западной Сибири, общие, то есть ничьи. Чем Мякоткин хуже Лотенко? Анатолий Борисович распоряжается средствами союза как своими собственными, а его заместители должны быть образцом честности и порядочности? Так не бывает. Каков поп, таков и приход».

Документы о финансовой деятельности отца и сына Мякоткиных Андрей отложил в сторону, раскрыл конверт, достал из него несколько фотографий молодой ухоженной женщины с ребенком. Выполняя свою часть договоренностей, Ефремов организовал слежку за женой Алексея Мякоткина. К отчету о ее перемещениях по городу прилагались эти снимки, которые Лаптев должен был вернуть Ефремову.

«Татьяна Мякоткина. Ничем не примечательная личность. Даже на этих изображениях она выглядит блекло, словно фотограф отретушировал и слегка размыл черты ее лица. Такая женщина мимо пройдет, не обернешься. Что о ней известно? Училась в институте, где преподавал Мякоткин-старший. В восемьдесят восьмом году получила диплом, вышла замуж, через год родила. В настоящее время сидит в декретном отпуске. Все усреднено, как-то очень уж серо. Но вот один примечательный факт из ее прошлого. В характеристике студентки Ивановой, ставшей после замужества Мякоткиной, куратор курса не удержался и отметил: «Решительная, всегда доводит начатое дело до конца». В остальном характеристика стандартная: «Комсомолка, ответственная, участвует в общественной жизни курса». Надо же, решительность! Видно, Татьяна не такая серая мышка, как кажется».