Ингар Йонсруд - Братство

Сложность заключалась в том, что похититель и Кари Лисе Ветре будут среди других людей.

Фредрик находился в фойе Оперного театра под толстой крышей, уходившей вверх под углом от основания здания к входу в зал. Чтобы ограничить проход, всю зону фойе накрыли плотным синим полимерным материалом и обклеили табличками о технической профилактике с надписью «Ремонтные работы. Вход запрещен». В тесноте Фредрик испытывал чувство клаустрофобии и сильно потел. Рядом с ним сидел Себастиан Косс. За ними стояли четверо до зубов вооруженных полицейских из группы захвата в масках и униформе.

— Что думаешь?

Фредрик прижал телефон к уху, откинулся на спинку приставного стула и зашептал. Андреас долго молчал, прежде чем ответить.

— Чертовски трудно сказать. Это же долбаный муравейник. Снайперы замучаются целиться.

Андреас вместе с Кафой были в номере отеля, находившегося этажом ниже номера, в котором расположились снайперы. Ее глазная повязка свисала с края длинной подзорной трубы, через которую они наблюдали за площадью перед главным входом в здание театра.

Вероятность того, что похититель уже находится где-то в толпе людей, была очень высока. По подсчетам Фредрика, на площади находились примерно шестьдесят-семьдесят гражданских. А если учитывать людей, перемещавшихся по проходу, расположенному по поверхности поднимавшейся под углом вверх крыши, то и того больше. Прибывшие на автобусах туристы группами шагали за экскурсоводом с белым зонтиком. Шли семьи с колясками и студенты в наушниках. Какие-то люди уже сидели у мраморной стены, где через двенадцать минут появится Кари Лисе Ветре. Часы показывали 09:38.

Прямо сейчас она сидит в метро где-то между станциями «Национальный театр» и «Стортинг». Через две минуты сорок секунд она сойдет на Железнодорожном вокзале и решительно, но не слишком быстро, направится через «Осло С», пересечет улицу Дроннинг-Эуфемиас-гате и затем перейдет короткий пешеходный мост, связывающий Оперный театр с районом порта Осло. Добравшись до бронзовой статуи, она или сделает короткую остановку или пойдет прямо к мраморной скамейке. Если она остановится, это будет означать, что она узнала своего преследователя.

Похититель должен быть схвачен после того, как они разойдутся. Стрельбу откроют только в случае угрозы жизни.

Фредрик покосился на своего соседа. Как и у Фредрика, у Косса в ухе был наушник. Но в то время как Фредрик повесил кожаную куртку на спинку стула и надел пуленепробиваемый жилет поверх рубашки, Косс не снял куртки. Из-за жесткого жилета под ней он не мог согнуться и сидел в неудобной позе, но светлые волосы были, как обычно, зачесаны назад, и он не скрывал самодовольства. Пока не отдан был приказ заглушить радиосвязь, голова Косса медленно покачивалась из стороны в сторону в такт передававшейся по рации информации. Так композитор одобрительно кивает на главной репетиции своего нового творения.

Наблюдение за операцией велось при помощи двух мониторов, передававших изображения с камер видеонаблюдения у здания Оперного театра. Главной задачей четырех полицейских из группы захвата было защитить Ветре, если она прижмет левый локоть вплотную к телу, таким образом включив сигнализацию, прикрепленную к левой лямке ее бюстгальтера.

Фредрик слегка пошевелился, и тут тишину нарушил приглушенный голос по радиосвязи:

— Начинаем, — сообщил он.

Это был сигнал, что Кари Лисе Ветре вышла из метро. Фредрик снова проверил время. Прошло две минуты и сорок пять секунд.

Кари Лисе Ветре думала, что ей будет страшно. Но после того как одетый в темное человек ворвался в ее дом, ею постепенно все больше и больше овладевала ярость. Злость на себя. На мужа. На бога и полицию. Злость на Аннетте.

На перроне она удержалась от разглядывания людей вокруг. Кто-то из них каждую минуту докладывает о ней руководителю операции. Кари Лисе боялась, что кто-нибудь помешает намеченному плану. Как заместитель главы Христианской народной партии, она и не ожидала другого. Она — известное лицо, и если ты долгое время выступал по телевидению, люди узнают тебя. Кари Лисе уже привыкла останавливаться и болтать с незнакомыми, обнимать их или прогонять скандалистов, и ей достаточно было встретиться с ними взглядом, чтобы понять, как пойдет разговор. Сейчас этот уникальный навык только мешал ей. Повсюду мелькали чьи-то лица. Узнают ли ее в больших круглых солнечных очках? Она не смогла бы отличить избирателей от полицейских, а тем более распознать его . Стоит ли он где-то здесь и следит за ней? Сидит ли он у нее за спиной в вагоне?

Увидев, как люди беззаботно прохаживаются по площади перед театром, она успокоилась. Полиция не стала рассказывать ей о месторасположении снайперских засад, но не нужно иметь военную подготовку, чтобы догадаться, что они находятся в одном из высотных зданий на северной стороне площади. Она изо всех сил старалась не смотреть по сторонам, пересекая мраморную площадь и усаживаясь посередине каменной скамейки.

Оставалось только ждать.

Сначала он не узнал ее. Солнцезащитные очки закрывали верхнюю часть ее лица, а пышные волосы были убраны под просторное пестрое пончо. На плече у Кари Лисе висела кожаная сумка.

На секунду ему показалось, что она остановилась у бронзовой статуи, но она только сбавила скорость и посмотрела поверх очков.

Оставалось девять минут. Ветре была на месте. Поставив у ног сумку, она сидела на скамейке спиной к Оперному театру. Полицейские в штатском начали движение. Одна из групп, женщина и мужчина, толкали детскую коляску с оружием под одеялом вдоль береговой линии к мраморному мостику. Другая группа направлялась к южному входу у основания расположенной под углом крыши. Мужчина сел на свою кожаную куртку. Оружие было спрятано в маленьком рюкзачке его девушки.

Фредрик снова посмотрел на часы. Шесть с половиной минут.

У нее не было никаких сомнений до этого момента. Комиссар полиции, его помощник Косс и тот румяный коротышка из СБП были так уверены в своем плане — спровоцировать похитителя на открытой местности. Кари Лисе не думала о том, что будет, если все пойдет не по плану. Не думала о последствиях для Аннетте в том случае, если похититель разгадает их замысел. Запрещала себе это делать. В этот раз она должна положиться на полицию. Но теперь ее удивило, что в окружении полицейских и множества ничего не подозревавших туристов она была совсем одна. Кари Лисе Ветре почувствовала страшное одиночество. Грубый пластик под лямкой бюстгальтера натирал кожу. И тут издалека донесся звон курантов на здании ратуши.