Геннадий Сорокин - Убийственный возраст

– Вот он, урод! – доложил один из парней.

Молодой мужчина в очках оторвался от чтения толстой книги, задумчиво посмотрел на гостя и ничего не сказал. Второй мужчина сидел за столом и что-то писал.

«Это Турист! – холодея от ужаса, догадался Козодоев. – Сейчас он закончит писанину, и для меня начнется ад».

Несколько минут в комнате все молчали: Турист дописывал письмо, Счетовод в кресле рассматривал обложку «Молодой гвардии» 1952 года издания.

«В школе я изучал совсем другое произведение, – думал он. – После смерти Сталина из романа Фадеева выбросили все упоминания о вредителях, Вышинском и бывших белогвардейцах. А жаль! С вредителями эта книга интереснее».

– Ну что же! – прервал молчание Турист. – Поговорим. Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Хозяин кабинета вальяжно откинулся на спинку стула, щелчком выбил из пачки сигарету. Сергей не знал, как себя вести, и сказал первое, что пришло на ум:

– Мне нечего вам говорить.

В ту же секунду острая боль пронзила все его тело. Первый удар, мощный и точный, пришелся по почкам. Второй – в солнечное сплетение. Козодоев захлебнулся воздухом, согнулся пополам, но стоящий сбоку парень выпрямил его ударом ноги в грудь.

– Как странно, – «удивился» Турист. – Ты пришел к нам поговорить, но ничего рассказывать не хочешь. Ты, наверное, нас не уважаешь?

– Я не сам пришел, – выдавил из себя Сергей и рухнул перед столом на колени – второй удар по почкам был сильнее первого.

– Погодите, не прессуйте его, – попросил интеллигентный Счетовод. – Сергей, я знаю, ты хороший парень, из приличной семьи. Ты хорошо учишься, не хулиган, не пьяница, а попал в такую грязную историю! Сергей, мы хотим помочь тебе. Расскажи нам все, что ты знаешь о том случае, и мы оставим тебя в покое.

– О каком случае? – выдохнул Козодоев.

Парень сбоку с размаху нанес Сергею удар остроносым ботинком по ребрам. Даже через пальто было слышно, как под одеждой у Козодоева что-то лопнуло. Скорчившись от боли, Сергей лег на грязный пол, застонал. В груди его все полыхало огнем, каждый глоток воздуха разрывал внутренности на части.

«Молчать! – приказал себе Козодоев. – Если развяжешь язык, тебя в зоне десять лет так бить будут каждый день. Терпи! Ползай перед ними, унижайся, но молчи и терпи».

– Волк, пока не трогай его! – приказал Турист. – Пусть чуток отойдет, тогда продолжим.

– Я не знаю, о чем говорить, – простонал Козодоев.

– Про дружка своего ты ничего рассказать не хочешь? – вкрадчиво спросил Счетовод.

– Про какого? Про Мишку Быкова? Я ничего про него не знаю.

– Ты не лежи на полу – простынешь, – по-товарищески посоветовал Турист.

– Сережа, твой друг бросился с двенадцатиэтажки, а ты нам ничего не хочешь рассказать про это? – продолжил «мягкий» допрос Счетовод. – Согласись: твое молчание выглядит как вранье. Не может быть такого, чтобы твой лучший корешок сиганул с высотки вниз головой, а ты не в курсе, что за помутнение у него наступило. Мы прозондировали почву: Быков запоями не пил, коноплей не баловался, «Дихлофос» не нюхал. Мне кажется, он пошел на самоубийство вполне осознанно, а не в состоянии опьянения. Расскажи нам, что случилось.

Сергей сел на четвереньки, с трудом сглотнул.

– Я не знаю…

Продолжить он не успел. Парень сбоку со всего размаха врезал Сергею раскрытой ладонью по уху. Козодоев от удара завалился на бок, в голове зазвенело, в глазах запрыгали огненно-яркие точки.

– Да погоди ты! – как сквозь вату донесся до него чей-то голос. – Куда ты спешишь? Он уже начал говорить, а ты его в аут отправил.

– Волк, ты по голове его больше не бей, – распорядился хозяин кабинета. – Ты ему «лампочку» стрясешь, он в дурачка превратится, и придется нам его за город везти, до ближайшего оврага.

– Я все расскажу, – простонал Козодоев.

– Вот это другой разговор! – похвалил его Счетовод. – Так что с твоим дружком приключилось?

– У него девчонка была… Лена Кайгородова, с ваших дворов…

Сергей приподнялся с пола, постанывая, сел на колени, попробовал глубоко вздохнуть, но острая пронзительная боль в ребрах тут же парализовала дыхание, заставила осторожно выпустить воздух и больше не экспериментировать с глубиной вдоха.

– Начало хорошее, продолжай, – подбодрил его Турист.

– Короче, дня за три до самоубийства он вызвал меня на разговор и говорит, что эта Кайгородова от него забеременела и собралась рожать…

– Да ну на фиг! – одновременно воскликнули Счетовод и Турист.

Если бы Сергей не находился в полуобморочном состоянии, он бы заметил, что молодые мужчины удивились по-разному. Турист усомнился, что беременность подруги может подтолкнуть к самоубийству, а в голосе Счетовода явно слышалось сомнение другого рода. Его возглас означал: «Она не может быть беременной! Не с чего!»

Турист уловил скрытый смысл возгласа приятеля, но сделал вид, что ничего не заметил.

– По-моему, ты нам лапшу на уши вешаешь, – с грустью сказал он. – Такой хороший парень, а нас не уважаешь. Мы что, враги тебе? Сергей, ты не запирайся, а то вранье тебе боком выйдет.

– Уже вышло, – прошептал Козодоев. – У меня что-то внутри лопнуло. Вы, наверное, ребро мне сломали. Я дышать не могу…

– Я тебе, падла, не одно, а все ребра переломаю, – пригрозил парень сбоку.

– Погоди, Волк! – остановил его Счетовод. – Куда ты коней гонишь?

– Так как дело было? – взял инициативу в свои руки Турист. – Она забеременела, он испугался и покончил жизнь самоубийством? Чушь какая-то, фигня!

– Мишка порядочный был, – морщась от боли, ответил Сергей. – Другой бы на его месте отказался, сказал: «Рожай, мое-то какое дело?» А Миха… он не такой. Если бы Кайгородова и в самом деле собралась рожать, он бы на ней женился. А какой из него отец? Ни кола ни двора, ни зарплаты, ни профессии. Его в армию призовут, на что Лена с ребенком жить будут?

– Это он так сказал или ты за него додумал? – спросил Турист. – Ты отсебятину не пори, как было, так и рассказывай.

– Чего рассказывать? – озлобился Сергей. – Мы стоим на балконе, он спрашивает: «Как ты думаешь, она меня из армии дождется?» А что я ему отвечу? Что она в ожидании его дембеля будет два года у родителей на шее висеть? Может, будет, а может, за другого замуж выскочит.

– Тут что-то не то, – не поверил Турист. – Мне кажется, ты темнишь, недоговариваешь. Волк, ты готов?

– Подождите! – взмолился Козодоев. – Вы сами подумайте, с чего бы ему передо мной душу наизнанку выворачивать? Если он собрался жизнь самоубийством покончить, то со мной-то ему о чем советоваться? Как лучше с балкона спрыгнуть? Менты у него в кармане паспорт нашли, значит, он все продумал и решил со всем разом покончить.

– Мутно как-то, – недоверчиво заметил Счетовод. – То он тебе друг, то уже сам себе на уме…