Магнус Йонссон - Игра в куклы

– Полиция. Открывайте!

В открытой двери показались двое прыщавых парней. С испуганными глазами. Он протиснулся мимо них. Рикард прижал ребят к стене. Редакция, если это можно так назвать, была крошечной. Затхлый воздух, пахнет потом и старыми объедками. В углу пустые банки из-под Red Bull. Он наугад полистал бумаги на столах. На самом верху кипы лежал обзор сетевой атаки, совершенной неделю назад против журналистки Анны-Лены Лодениус. На стене за компьютерами приклеена масса липких бумажек для заметок. По паре слов на каждой. «Пустить по кругу». «Культурный марксизм». «Негритянская шлюха». «Предатель народа». «В обнимку с мусульманами».

Он только головой покачал.

– Кранца здесь нет, пусто. Да тут и спрятаться-то негде.

На обратном пути в машине они ехали молча.

В головах встреченных в редакции парней, Карла-Фредрика Эскильссона и Манфреда Рихтера, было, как говорится, реденько засеяно. Хотя они и называли себя один – журналистом, а второй – редактором. Они с трудом могли поддерживать связный разговор, просто сидели и пялились перед собой, выпучив глаза. Лишь нервно повторяли выученные наизусть понятия: «Конституция» и «свобода слова». Воображали, что рискуют попасть в кутузку из-за своих отвратительных идей, что ли?

– Черт побери! – Эрик раздраженно смотрел в окно машины.

– Да уж. Но задерживать их нет смысла. Шестерки, что с них взять?

– «Скрытая правда», ха! Какое дерьмо! Я помню, Линн их упоминала. Эти два недоумка отвечают за сотни сетевых троллей, которых они активируют, как только «враждебная по отношению к Швеции» точка зрения появляется в новостях или социальных медиа. – С сухим смешком он показал фото в телефоне: – «Незамедлительный ответ, на службе истины» – это слоган их сайта.

Глаза болели. Рикард скроллил старые расследования. Тысячи страниц. Поиск ничего не дал. «Патриотический фронт» был замешан во многих преступлениях. Но, судя по всему, у полиции не хватало ресурсов для наружного наблюдения. Нигде ни одного адреса. Он пробормотал невнятное ругательство. Неужели полиции никогда не дадут средств, чтобы просто делать свое дело? Да и это не всегда помогало. Патрульные у квартиры Ахмеда по-прежнему сидят без толку. Он вздрогнул от звонка телефона. Послышался голос Юнгберга:

– Не могу найти Герду Ульссон, она уехала к какой-то больной сестре. Зато позвонила Севинч.

– Получила списки звонков от сменщицы?

– Да. Или, вернее, нет. Это-то и странно. Кто-то стер информацию об этих звонках. Их нет в системе.

«Что за чертовщина?» – подумал Рикард.

– Это что, хакерская атака?

– Вряд ли. Севинч проверила дважды. Стерты номера именно тех звонков и именно в те дни. Такое не случается по ошибке. И это не работа хакеров.

– Но как, блин, это возможно? Ты хочешь сказать, что это кто-то из наших? Кто имеет доступ в систему и кто попытался замести свои следы?

– Вот именно. Кто-то пожелал остаться невидимкой. Кто-то из наших. Или с контактами через нас.

Он услышал глубокий вздох на другом конце провода.

– Но у нас еще есть крошечный шанс докопаться. Севинч ведет статистику звонков на бумаге, в своем блокноте. Чтобы показать начальству степень своей загруженности, когда будет вести переговоры о повышении зарплаты. Она думает, что в ее записях могут быть пометки, с кем именно просили соединить девушки, когда звонили на коммутатор. Она сможет это проверить, как только вернется с острова в архипелаге.

Рикард положил трубку. В изнеможении откинулся на спинку стула. Времени для отдыха не было. Он попытался привести в порядок мысли. Получается, что они занимаются двумя расследованиями одновременно? Так и выходит. Двойная охота. За Ахмедом, который подозревается в убийстве женщин. И за Йоргеном Кранцем, похитившим Линн.

Севинч была довольна. Все прошло так, как она и надеялась. Свадьба была замечательной. Сначала церемония в сербской православной церкви с архимандритом Лазарусом, приехавшим из Германии. Потом свадьба на острове Гринда. Швеция показала себя с самой лучшей стороны. Ни дождя, ни штормового ветра. Только на второй день начали заканчиваться еда, красное вино и сливовица. Времени было достаточно, чтобы поговорить со всеми родственниками: тетями, дядями, двоюродными сестрами и братьями, прилетевшими из Грузии. А теперь приятно вернуться домой. Она слышала, как ее муж укладывал детей в соседней комнате. Она присела на корточки у гардероба в спальне и достала парочку блокнотов из коробки, стоящей на полу. Почувствовала на себе удивленный взгляд мужа, вошедшего в комнату.

– Ты что, собираешься работать? В такой поздний час?

– Нет, это секундочка, надо проверить одну вещь. Я обещала на работе. Это быстро.

Она листала страницы блокнота, нашла первый день и точное время. Код 54. Длительность разговора двенадцать минут. Стала листать дальше. День второго убийства, Лиисы Рундберг. То же самое. Код 54. Восемь минут разговора. Она помнила первый, поступивший как раз перед концом ее смены. Голос молодой девушки, нервный и разгоряченный. Ее переключили на полицию из Службы спасения, и она еще удивилась, что женщина не захотела сразу оставить заявление. Вместо этого она попросила соединить ее с определенным отделом. Как будто она кого-то искала и не могла вспомнить имя человека. Второй звонок был перенаправлен в тот же отдел. Тот, который она сама окрестила кодом 54. Но соединяла ли она с определенным человеком? Она была не уверена.

Она покосилась на часы. Одиннадцать вечера. Суббота. Юнгберг сказал, что это срочно. Она отправила короткое сообщение.

Рикард бежал с чашкой кофе в руке. Резкие сигналы мобильника рикошетом отскакивали от стен коридора. Кофе расплескивалось на пол. Толчком открыл дверь. Успел поймать вибрирующий телефон, который грозился сползти с края стола. За окном кабинета была кромешная темнота. Субботняя ночь. Он должен был быть дома. Но это вряд ли. Пока Линн не нашлась.

– …и вместо этого я проверил историю Коскинена, не только с «Патриотическим фронтом», а вообще, во что он был замешан до того. И вот тогда я это нашел. – Эрик тараторил как заведенный. Слова спотыкались друг о друга.

– Погоди, погоди. Притормози чуток. Ты разве не пошел домой спать?

– Коскинена нет в старых материалах следствий, потому что он вовсе не Коскинен. Он сменил фамилию. Михаэль Коскинен раньше звался Михаэль Лахтинен.

Голос звучал нетерпеливо. Но Рикард все равно не мог понять, какое это имеет значение, как Коскинена звали раньше.

– Ага, ну.

– А если искать его под старой фамилией, то тут я нашел массу всякого, чего мы раньше не находили. Например, он был в тренировочном лагере для молодежи, организованном «Ново-арийским братством», когда они еще активничали.