Никита Серков - Черный волк

— Даже если станет, то вряд ли найдет. Я для всех умер. Просто игнорируйте, — отчеканил Миронов, дал отбой и тяжело вздохнул. «Ты все делаешь правильно!» — с трудом для самого себя признал МВД.

Виктор Демьянович за полгода отыскал упоминание о примерно двадцати похожих случаях. Везде отмечались одинаковые закономерности: мальчики и девочки от восьми до четырнадцати лет, дети парализованы или оглушены ударом в спину, переодеты в другую одежду и убиты двумя или реже тремя ударами молотком по голове, на теле обнаружены рисунки. Убийца переодевал мальчиков в белые рубашки и темные брюки, девочек в розовые платья.

«Интересно, — подумал Виктор Демьянович, — осужден ли кто-то за эти убийства?»

Все преступления совершались в разных городах, иногда города повторялись с довольно длительными промежутками. В списке были Санкт-Петербург, Москва, Липецк, Самара, Смоленск, Великий Новгород, Мурманск, Витебск и так далее. Видимо, поэтому никто пока и не связал все эти случаи в серию — перерывы между убийствами больше месяца, все успевают подзабыть, да и потом обычно информация об одиночных эпизодах редко уходит за пределы области и мало кого волнует, за исключением местного следака, у которого образовался лишний глухарь на участке.

То, что Виктору Демьяновичу удалось найти, не складывалось в полную картину. Убийств явно было больше. Когда он начал? Первая жертва, как показывает статистика, должна была жить в одном городе с убийцей или даже в одном районе, и первое убийство почти точно отличается по почерку, что крайне затрудняет поиск информации. Эх, узнать бы город первого эпизода! И самый главный вопрос: продолжает ли он убивать сейчас? Миронов был уверен, что это дело рук Нигредо, а значит, он теперь вполне может довольствоваться только одним своим кровавым бизнесом. Ключ к разгадке личности неуловимого гения преступности лежал в его убийствах и в том, где, как и когда он их совершал. «Хоть бы он продолжал и где-то прокололся». — МВД испугался своих мыслей, но он прекрасно понимал, что если Нигредо остановился в своих «творческих поисках», то концов можно уже не сыскать никогда…

Как только Виктор Демьянович получил информацию о родственниках погибшей в Санкт-Петербурге, он сразу же отправился с ними пообщаться. Ворошить старые могилы и давить на еле затянувшиеся раны всегда болезненно, МВД это прекрасно понимал, поэтому даже не представлял, как начать разговор, о чем спрашивать. А ведь он теперь лицо частное и может вызвать много подозрений со стороны как родственников, так и правоохранительных органов, если они узнают о посещении родителей убитой девочки каким-то неизвестным мужчиной.

Как изначально и предполагал Миронов, родители жили буквально в квартале от того места, где произошло убийство, на той же улице, названной именем французского коммуниста, через дорогу от парка, в двенадцатиэтажном серо-зеленом доме. Дверь МВД открыла, по-видимому, мать покойной.

— Вы Елена Михайловна? — по-деловому спросил Миронов.

— Да, — растерянно ответила она.

— Меня зовут Павел Ильич Захаров, я частный детектив, работаю на правительство города Санкт-Петербурга. — И он моментально, чтобы исключить все лишние вопросы, предъявил женщине свои фальшивые документы. — Мы можем с вами поговорить?

— Да, конечно, проходите. — Женщина была сбита с толку, хотя догадывалась, о чем сейчас может пойти разговор, поэтому занервничала — ей не хотелось снова оживлять в памяти те тоскливые воспоминания.

— Я хочу поговорить о вашей дочери и о том, что произошло в июне 2005 года, — мягко проговорил Виктор Демьянович. — Дело в том, что каждый год выделяется финансирование из госбюджета на раскрытие или хотя бы попытку раскрытия тех дел, которые числятся так называемыми висяками. — МВД нес заведомую чушь, но это действовало — женщина заметно приободрилась, ей было приятно сознавать, что убийство ее малышки не оставили лежать на полке, а, наоборот, даже наняли частного детектива. — Такие дела поручают мне.

— Да, хорошо. — Елена Михайловна проводила Миронова на кухню и теперь не могла найти себе места. — Я отвечу на все ваши вопросы. Может, чаю?

— Было бы чудесно, — улыбнулся МВД.

— Даже и не знаю, что еще нового я могу рассказать. Прошло много времени, мы стараемся учиться жить заново. Все равно ее уже не вернешь… — женщина еле заметно всхлипнула, — мою девочку.

— Послушайте, я очень хочу найти того, кто совершил это, и очень надеюсь на вашу помощь, — Миронов говорил ровно и четко, — поэтому мне придется вас попросить вспомнить события тех дней. Откуда возвращалась ваша дочь?

— Она занималась в студии пантомимы тут недалеко, возвращалась с занятия. — Елена Михайловна поставила на стол две чашки горячего чая с лимоном и села напротив. В маленькой кухоньке было тесно, поэтому, садясь за стол, женщина ненароком задела колени Виктора Демьяновича, отчего возникла секунда неловкости, но они ее побороли, и МВД продолжил:

— Занятия шли и летом?

— До конца июня. Она очень любила там проводить время, часто засиживалась до самого конца.

— Почему она шла через парк одна? Вы ее не встречали?

В глазах Елены Михайловны показались слезы.

— Она всегда ходила сама, была очень самостоятельной. Простите… — Женщина отвернулась, чтобы утереть слезы. — Я не знала, что она ходит через парк. Сто раз говорила, что вечером там небезопасно, просила идти по улице. Но она не послушала!

— Преступник мог схватить ее на улице и затащить в парк, так что не ругайте ее. Может быть, она вас слушала, — участливо заметил Виктор Демьянович.

— Да, вы правы, конечно.

— Елена Михайловна, то, о чем я вас сейчас попрошу, будет непросто, но постарайтесь помочь. Вы помните ее тело? Там был рисунок…

— Да, убийца нарисовал на ее теле улыбающегося клоуна.

— Это был хороший рисунок?

— Вы смеетесь? — резко выпалила женщина. — Это рисунок на теле моего мертвого ребенка!

— Я вынужден повторить вопрос. Это был рисунок наспех или действительно хорошая работа?

Женщина опустила глаза и уставилась в узор клеенки на столе.

— Это был хороший рисунок, — нехотя произнесла она. — Этот ублюдок неплохо рисует.

— И последний вопрос. Где были следы от ударов по голове?

— Я уже сто раз отвечала на все вопросы. Фотографии есть в материалах дела. Зачем вы спрашиваете?

— Елена Михайловна, — Миронов говорил монотонно, словно успокаивая собеседницу, но твердо и настойчиво, выговаривая каждую букву, — материалы дела сухи и безжизненны. Я не видел ее тело воочию. Мне нужно знать, что видели вы, чтобы найти хоть одну зацепку.

— Мне сказали, что было два удара сверху. Раны были на лбу и чуть выше.