Камилла Лэкберг - Проповедник [litres]

Дни тянулись бесконечно долго. Несколько раз в день они звонили в полицию, надеясь услышать новости, но тщетно. Когда лицо Йенни появилось в газетах, их телефоны звонили, не умолкая. Друзья, родственники и знакомые. Все они были потрясены, но наряду с собственным волнением пытались вселить в Керстин и Бу надежду. Некоторые предлагали приехать в Греббестад для поддержки, а они любезно, но решительно отказывались. Им казалось, будто тогда станет слишком очевидным, что что-то не так. Словно, если они просто останутся сидеть в кемпере друг напротив друга за маленьким столиком, Йенни рано или поздно войдет в дверь и все вернется к нормальному положению вещей.

Так они и сидели день за днем, погруженные в тревогу. Этот день был, если такое возможно, мучительнее прежних. Всю ночь Керстин снились тревожные сны. Она металась в поту, а у нее перед глазами мелькали трудно поддающиеся толкованию картины. Несколько раз она видела Йенни. В основном маленькой. На газоне перед их домом. На пляже в кемпинге. Но эти образы все время сменялись темными, странными картинами, которые она не могла истолковать. Было холодно, темно, и с краю что-то притаилось, но она никак не могла понять, что именно, хотя раз за разом тянулась во сне за этой тенью.

Утром она проснулась с ощущением опускающегося сердца в груди. Часы проходили, жара в маленьком кемпере нарастала, а Керстин молча сидела напротив Бу, отчаянно пытаясь вызвать ощущение тяжести Йенни у себя на руках. Но, как и во сне, казалось, будто оно находится вне пределов ее досягаемости. Она помнила это чувство, оно было таким сильным на протяжении всего времени отсутствия Йенни, а теперь она его больше не ощущала. К ней медленно пришло понимание. Она оторвала взгляд от стола и посмотрела на мужа.

– Ее больше нет, – произнесла она.

Бу промолчал. Как только она это сказала, он душой почувствовал, что это правда.

Дни слились в сплошной туман. Она мучилась так, как даже не представляла, что это возможно, и не переставая ругала себя. Если бы только она не совершила такую глупость и не голосовала на дороге, ничего этого бы не случилось. Мама с папой столько раз говорили, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям, но она чувствовала себя неуязвимой.

Казалось, это было так давно. Йенни попыталась вызвать это ощущение, чтобы секундочку понаслаждаться им. Ощущение, что ничто в мире ее не берет, что беды могут приключаться с другими, но не с ней. Что бы ни случилось, это ощущение уже никогда не вернется.

Она лежала на боку и скребла вытянутой рукой по земле. Вторая рука не действовала, и Йенни заставляла себя шевелить более здоровой рукой, чтобы поддерживать циркуляцию крови. Она мечтала о том, чтобы, подобно героине фильма, наброситься на него и победить, когда он к ней спустится, а потом, оставив его лежать на полу без сознания, убежать к ожидающему ее отряду, который повсюду ее искал. Нереальная, но прекрасная мечта. Ведь ноги больше не пригодны для ходьбы.

Жизнь по капле уходила из нее, и ей представлялось, как та утекает в землю под ней, давая жизнь организмам там, внизу. Червякам и личинкам, которые жадно всасывают ее жизненную энергию.

Пока ее покидали последние силы, она думала о том, что у нее не будет шанса попросить прощения за свое невозможное поведение в последние недели. Она надеялась, что они все равно поймут.

Всю ночь он просидел, держа ее на руках. Она постепенно становилась все холоднее и холоднее. Их окружала кромешная темнота. Он надеялся, что она находит темноту такой же надежной и утешительной, как он. Казалось, будто его окутывает большое черное одеяло.

На секунду он увидел перед собой детей. Но эта картина слишком сильно напоминала ему о действительности, и он отбросил ее.

Путь ему указал Юханнес. Он, Юханнес и Эфраим. Они составляют триединство, он всегда это знал. Они обладают общим даром, недоступным Габриэлю. Поэтому ему их не понять. Он, Юханнес и Эфраим. Они уникальны. Они ближе к Богу, чем все остальные. Они особенные. Об этом Юханнес написал в своей книжке.

Черную записную книжку Юханнеса он нашел не случайно. Его что-то туда вело, точно магнитом, притягивало к тому, что он считал оставленным ему Юханнесом наследством. Его тронула жертва, на которую готов был пойти Юханнес, чтобы спасти ему жизнь. Если кто и понимал, чего хотел достичь Юханнес, так это он. Надо же, какая ирония, что все оказалось напрасным. Спасти его суждено было дедушке Эфраиму. Он тяжело переживал то, что Юханнес потерпел неудачу. Жаль, что девушкам пришлось умереть. Но у него больше времени, чем у Юханнеса. У него получится. Он станет раз за разом пытаться, пока не найдет ключа к своему внутреннему свету. К тому скрытому глубоко внутри, чем, по словам дедушки Эфраима, он тоже обладает. В точности как Юханнес, его отец.

Он с сожалением погладил холодную руку девушки. Нельзя сказать, чтобы он не оплакивал ее смерть. Но она – всего лишь обычный человек, и Бог выделит ей особое место, поскольку она принесла себя в жертву ему, одному из избранников Божьих. Ему пришла в голову мысль: возможно, Бог ждет определенное количество жертв, прежде чем позволить Якобу найти ключ. Возможно, так же было с Юханнесом. Дело не в том, что они потерпели неудачу, просто Господь ожидает больше доказательств веры, чтобы указать путь.

От этой мысли Якоб просиял. Должно быть, так и есть. Он сам всегда больше верил в ветхозаветного Бога. В Бога, который требует кровавых жертв.

Ему не давало покоя лишь одно. Получит ли он прощение Бога, раз не сумел устоять перед плотскими наслаждениями? Юханнес был сильнее. Он никогда не поддавался искушению и этим восхищал Якоба. Когда он сам ощущал прикосновение мягкой нежной кожи, у него глубоко внутри что-то пробуждалось. На долю секунды дьявол пересиливал его, и он сдавался. Потом он, правда, так глубоко раскаивался, что Бог должен был это видеть. Раз Он способен смотреть ему прямо в сердце, то наверняка сможет увидеть, что раскаяние искренне, и дать ему отпущение грехов.

Якоб качал девушку на руках. Он отодвинул упавшую ей на лицо прядь волос. Она красива. Как только он увидел ее голосующей у дороги, сразу понял: она та, кто ему нужен. Первая девушка была знаком, которого он давно ждал. Он годами с восхищением читал слова Юханнеса в книжке, и когда девушка появилась у его дверей и спросила о своей матери, в тот же день, когда он сам получил Приговор, он понял, что это знак.

Якоб не впал в уныние от того, что не нашел силы с ее помощью. У Юханнеса ведь тоже не получилось с ее матерью. Главное, что с ней он начал прокладывать дорогу, которая была ему неизбежно предначертана, – идти по стопам отца.