Джозеф Нокс - Сирены [litres]

Откуда-то донесся дикий, утробный вой. Я замер, прислушался и понял, что выл человек. Складской корпус был собран из листового металла. Кое-где листы отвалились или их отодрали. В прорехи пробивался мерцающий свет костров, у которых грелись наркоманы. Здесь было намного холоднее. Ноябрь глубоко вонзил когти в этот район города.

На пороге сидели беззубая пьянчужка с дружком. Она гортанно, жалобно рыдала, а он смеялся над ней. Карвер прошел мимо них внутрь, я последовал за ним.

Склад был неимоверных размеров. Огромное помещение невозможно было представить заполненным. Короткий коридор вел из подсобки в колоссальный зал.

Темноту прорезало тусклое пламя трех костров. У каждого сидели или лежали какие-то изможденные, костлявые типы. На нас не обратили внимания. Мы с Карвером подошли к ближайшей группке. Он наклонился к спящему у костра и перевернул его на спину. Смайлер. Шрамы по обеим сторонам рта. Карвер поднес его руку к свету, ища признаки пропавшей дури.

– Эй, – вяло промычал торчок и без дальнейшего сопротивления отдал Карверу смятый комочек фольги.

Карвер развернул конвертик, глянул внутрь и брезгливо отбросил.

Он не знал, как быть. И я тоже. У второго костра обнаружились только черняга и бессвязные бормотания. Мы подошли к третьему костру, как вдруг с улицы донесся какой-то шум. Кто-то заговорил с беззубой пьянчужкой у входа.

– Наконец-то, – сказал Карвер.

Он бросил свое занятие и уверенно зашагал к выходу. В дверном проеме нарисовались три фигуры. Впереди стоял лысый и жилистый тип. Светлокожий, но такой грязный, что выглядел черномазым. Во рту поблескивали золотые зубы, на лице красовались татуировки. В нескольких шагах за ним замерли два молодчика с унылыми рожами. Лысый приблизился к нам.

– Зейн Карвер собственной персоной, – сказал он. – Чем обязаны?

– Я тебя знаю?

Смех лысого напоминал хриплый свист надорванных мехов аккордеона.

– Не-а, приятель, – сказал он. – Точно не знаешь. Считай меня ночным сторожем.

– Да я про тебя забуду, как только выйду за порог.

– Ну, тогда перейдем к делу. Ты чего здесь ищешь?

– Вы уже несколько недель пытаетесь привлечь мое внимание, – сказал Карвер.

– Чем же?

– Черно-белыми метками в Фэйрвью.

– И что?

– А то, что десять лет назад пропала Джоанна Гринлоу.

Лысый улыбнулся:

– О, дела сердечные…

– Хрен ты меня заденешь. Я пришел спросить кое о чем, и разойдемся по домам.

– А тебе можно домой-то?

– В смысле?

– Говорят, ты теперь знаменитость. Прямо как Майкл Джексон в своем долбаном «Неверленде». Полиция и пресса околачиваются у тебя во дворе. Так ведь, Билли?

– Ага, знаменитость, – подтвердил кряжистый молодчик. – Про него в газетах пишут.

– В газетах пишут, – повторил лысый.

– Не верь всему, что слышишь.

– Да уж понятно. – После каждой фразы лысый загибал палец, будто подсчитывал, сколько предложений остается в его ограниченном запасе. – Шелдон как услышит, точно не поверит.

– Это почему еще? – Карвер шагнул вперед и с вызовом посмотрел на лысого.

– Ты не звонишь. Не пишешь… – Лысый облизал губы. – С тех самых пор, как у твоей девчонки ухо разболелось.

Одним резким движением Карвер схватил лысого за плечи и ударил его головой в нос. Раздался чавкающий хруст, брызнула кровь, на миг зависла в воздухе алой дымкой. Голова лысого так резко запрокинулась, будто ему сломали шею. Карвер повалил его на пол и начал душить. Я бросился к ним.

– Зейн, – окликнул я, не спуская глаз с молодчиков.

Они не двинулись с места. Билли – тот, что постарше, – не обращал внимания на происходящее. Второй со скучающим видом смотрел, как душат босса. Побелевшие большие пальцы Карвера впились в шею лысого.

– Зейн, – сказал я. – Хватит.

Он неохотно разжал пальцы и оттолкнул лысого. Громила протяжно, хрипло застонал. Нос его был расплющен, лицо залито кровью.

– Уходим, – бросил Карвер, вытирая руки о штаны.

Он поднялся с пола и направился к молодчикам. Подошел вплотную к Билли и сказал, глядя ему в глаза:

– Слыхал про девчонку? Изабель Росситер?

Билли кивнул.

– Грязный товар до сих пор не нашли.

– Чужого не держим, – заявил Билли.

Карвер хмыкнул и двинулся к выходу, бросив напоследок:

– Привет Шелдону!

На лысого смотреть не хотелось. Он сопел, с каждым вдохом втягивая раскрошенные кости поломанного носа. Бернсайдеры выскользнули со склада. Я во второй раз за два дня набрал телефон службы спасения и вызвал «скорую». Продиктовал адрес, повернул лысого на бок и пошел вслед за Карвером.

– Мы что, приехали сюда показать свою крутизну?

– Ты о чем?

– Я думал, мы ищем «восьмерку».

– А то. – Он вытер кровь со лба и сел за руль. – У тебя есть другие соображения?

Я уселся в машину.

– Только одно. Держи себя в руках. И не ломай чужих носов.

Карвер завел мотор и поставил ногу на педаль газа.

– Он сам напросился.

Он крепко сжал руль. Я посмотрел на часы. Мы выехали из Фэйрвью больше часа назад и покидали Бернсайд ни с чем.

Поразмыслив, я сказал:

– Если бернсайдеры заполучили грязную «восьмерку», то не станут сбывать ее на своей территории.

– А начнут торговать на моей, – согласился Карвер, взял мобильник и набрал номер.

В динамике раздался голос Зажима:

– Ну что?

– В Бернсайде его нет, – ответил Карвер. – Проверь все бары, начиная с «Рубика». Если нас хотят подставить, товар попытаются сбыть в городе, а не здесь.

– Никто ничего не знает. Или не говорит. Кстати, возникла еще одна проблема.

– Какая?

– Я на громкой связи?

Карвер приложил мобильник к уху.

– Удрал? – переспросил он.

Они наверняка говорили о бармене из «Рубика». Партия товара уплыла в канализацию. Судя по всему, бармен пустился в бега. И как теперь узнать, что именно связывало его с Изабель?

Карвер говорил тихо.

– Опроси всех. Ищи повсюду. Пообещай награду. Отыщи грязный брикет. – Он отключился.

Несколько минут мы ехали в тишине.

Я вдохнул поглубже.

– Клоп.

На этот раз Карвер ничего не сказал.

– Товар готовят и сбывают каждый день, – продолжил я. – «Восьмерку» рвут с руками на черном рынке.

Он по-прежнему молчал.

– Если бы кто-то предлагал целый брикет, Клоп бы знал.

– Он псих обдолбанный.

– Ну, от встречи с ним мы ничего не потеряем.

– Кроме моего терпения, – буркнул Карвер и, помолчав, добавил: – Пусть Зажим с тобой сходит.

– Мистер Спокойствие? Нет уж, обойдусь без него.

– Отправишься к Клопу в одиночку? Похоже, я чего-то о тебе не знаю.

– Тут налево, – попросил я. – Ага, мы с ним давние приятели.

Карвер больше ничего не сказал. То ли брезговал, то ли удивился.

В городе Клопа считали живой легендой. В свое время он был самым рисковым героиновым наркоманом, шакалил по-черному, подбирал такие остатки наркоты, к которым не прикасались даже самые законченные торчки. Он находил особый кайф в использовании чужих игл, смешивал коктейли из остатков в шприцах.