Джозеф Нокс - Сирены [litres]

Утро понедельника; почти неделя после случая на Сикамор-уэй. Неделя с тех пор, как я завязал со спидами. В барах поговаривали, что вышибал Франшизы разогнали. На такси Карвера напали. Собранные за товар деньги отняли. Все это обсуждали шепотом, но ни об арестах, ни об избиениях речи не было. Я думал о Кэтрин.

Я ехал по городу. В серый городской пейзаж вторглись раздражающе яркие тона. По улицам ходили полицейские патрули, почти на каждом углу отсвечивали желтые сигнальные жилеты. Усиленное присутствие полиции объясняли необходимостью задерживать и обыскивать подозрительных лиц, а также охранять спокойствие граждан и скармливать публике официальную версию событий. Чисто косметическая мера. Как бантик на питбуле.

На встречу с Паррсом я надел костюм, который еще недавно вроде был впору. Костюм висел на мне, будто снятый с чужого плеча. Я быстрым шагом прошел мимо полицейских у входа и прибыл в управление на несколько минут раньше назначенного.

Там оказалось на удивление тихо. Гудели кондиционеры. После смерти Изабель Росситер здесь стены дрожали от суматохи. А сейчас, в понедельник утром, управление будто вымерло. Ради успокоения общественности все силы бросили на патрулирование улиц.

Я предъявил дежурному удостоверение и расписался в журнале.

Подпись вышла автоматически, но почерк выглядел чужим. Я растерянно уставился на страницу. Дежурный вежливо кашлянул. Я взял временный пропуск и пошел дальше, мысленно проговаривая предстоящую беседу с Паррсом. Поднялся на лифте на четвертый этаж, отчаянно надеясь не встретить никого из знакомых. Внезапно зазвонил мой мобильник.

– Уэйтс, – сказали в трубке. – Есть разговор.

– Я иду к Паррсу…

– Знаю, – сказали на том конце. – Выгляни на лестницу.

Я промолчал.

– Благодарить потом будешь.

Я нажал «отбой», сделал несколько шагов и в нерешительности остановился. Посмотрел на часы. Повернулся и подошел к двери пожарного выхода. Вдоль стен снизу доверху тянулись трубы отопления. Из-за этого на лестничной клетке было душно и жарко. Освещение работало частично: никто не торопился менять ряды перегоревших лампочек.

Кто-то спускался с пятого этажа. Был виден только силуэт.

– Эйдан. – Детектив Керник остановился в трех ступеньках от меня.

– Привет, красавчик.

Он вышел из тени. В угольных волосах сквозила седина. Прежде я ее не замечал. Он будто постарел лет на пять.

– Рад, что вовремя тебя перехватил, – сказал Керник.

– Оно и видно.

– Ну-ну, мистер Проницательность. Идешь на доклад к Паррсу? Вам многое нужно обсудить…

– А потому, если ты не против…

– Разумеется. – Он отступил в тень и снова превратился в силуэт. – У тебя есть одно замечательное качество, Уэйтс. Ты всегда спешишь вляпаться в дерьмо.

– И во что я сейчас вляпываюсь?

Он подался вперед, в полосу света, и зыркнул на меня.

– Не любят тебя здесь, Уэйтс. Ой не любят.

– Так во что я вляпываюсь?

Он спустился на две ступеньки и прошипел мне в ухо:

– Им все известно.

Я отступил на шаг.

Теперь Керник стоял на свету.

– Про наркотики, – пояснил он. – Про пьянство. Про секс. Кем ты себя возомнил?

Я попытался обойти его, но он упер мне руку в грудь:

– Погоди-ка, малец.

Рубашка промокла под влажной от пота ладонью. Мы оба стояли на свету, и Керник смотрел мне прямо в глаза:

– Ты ее трахал?

– Кого? – сказал я, невольно выдав свои чувства.

На лице Керника мелькнула улыбка.

– Изабель.

– Нет.

– Фотографии, – помолчав, заявил он. – Те, где вы с Иззи обжимаетесь у Карвера. Считай, что их нет.

– А как же Росситер?

– Он сам просил меня их добыть. Проверить тебя. Он прекрасно понимает, какой урон они нанесут его репутации. И моей тоже. Вот я и подумал, что хорошо бы тебе об этом помнить, докладываясь суперинтенданту. – Он убрал ладонь с моей груди. – Одной темой для разговора меньше.

– Кто нас фотографировал?

Он усмехнулся:

– Так я тебе и сказал.

Я зашагал прочь.

– Ему не обязательно об этом знать, – сказал Керник мне в спину.

Я остановился у двери.

– О том, что ты проводил незаконное расследование?

– Ну, сволочь…

– Не выдавай желание спасти свою шкуру за благородные порывы, Керник. Тебе не к лицу.

– Ты бы свою шкуру поберег, сынок, – буркнул он и двинулся по лестнице вслед за мной.

Я захлопнул дверь у него перед носом.

У кабинета Паррса меня замутило. Я вдохнул поглубже и вошел в маленькую приемную. В новехоньких стенах управления я, в своем старом костюме, чувствовал себя посторонним. Будто мне вообще не стоило сюда больше приходить. Взгляд секретарши словно бы говорил: «Беги, пока не поздно».

Я вошел в кабинет, и суперинтендант Паррс поднялся из-за стола.

– Уэйтс. – Он указал мне на стул.

Я сел. Паррс переложил какие-то документы на столешнице и снова уселся в кресло. Похоже, он не спал с тех пор, как обнаружили труп Изабель. А тут еще и Сикамор-уэй. О смерти подростков заговорило центральное телевидение. Взгляд красных глаз Паррса пронзал меня насквозь, а хриплый шотландский выговор звучал жестче обычного.

– Разговор неофициальный. Доложись о проделанной работе по Франшизе, сдай дела. Надеюсь, что…

– Его взяли? – спросил я.

– Как тебе известно…

– Его взяли? – повторил я.

– Нет. – Паррс моргнул. – Как тебе известно, операция была запланирована на понедельник, шестнадцатое ноября…

– На следующий день после смерти Изабель Росситер.

– Диск потерли. Субъект определенно побывал на месте. К сожалению, в тот день, из-за загруженности личного состава, шестьсот двадцать первую комнату заняли без моего разрешения.

Это было похоже на розыгрыш.

– Не понимаю. Комната пустовала, потому что…

– Ее отвели группе сотрудников, привлеченных к расследованию смерти дочери Росситера. В тот день там побывали тридцать пять человек, из них двадцать три подпадают под описание подозреваемого. Нет, – сказал он. – Мы его не взяли.

Я не находил слов.

– Я разделяю твои чувства.

Мне хотелось встать и уйти. Мысли путались.

– Поговорим о тебе, сынок. О твоем будущем.

– У меня сложилось впечатление, что его нет.

– В какой-то степени это зависит от тебя.

Я достал запечатанный конверт из кармана пиджака.

– В таком случае позвольте сначала объясниться.

Мне совершенно не хотелось выслушивать дальнейшие угрозы. Надо было перехватить инициативу.

Он взял конверт:

– Что это?

– Вы получали мои рапорты?

– Да. Очень подробные.

– В таком случае считайте их основанием для прекращения моей работы по делу.

Паррс посмотрел на конверт в руке:

– Это что, предсмертная записка?

– Рапорт об увольнении.