Джозеф Нокс - Сирены [litres]

– Продолжай, – велел Лэски. – Значит, вы с этой Кэтрин встретились…

– Я намекнул ей, что хочу закинуться, а она подсказала, где достать наркоту.

– И как только ты явился в Фэйрвью, твоей первой и единственной собеседницей оказалась Изабель Росситер?

– Да.

– И тогда же были сделаны эти фотографии?

– Да. Слушайте, дайте воды.

– Потерпи, – сказал Лэски. – Ты был под кайфом, когда повез Изабель домой из «Рубика»?

– Нет.

– Выпивал?

Да.

– Нет.

– Суббота, четырнадцатое ноября. Ты подрался с барменом, имени которого не помнишь.

– Он мне не представлялся, – уточнил я.

Лэски. Снова этот бармен. То же выражение лица, мол, ну надо же. Похоже, не мне одному есть что скрывать.

– А свидетели утверждают, что ты был пьян. Пролил на себя пиво. Изабель Росситер нашли мертвой на следующий день…

Я ничего не сказал.

Риггс щелкнул меня по макушке.

– Ты напился в стельку. Ввязался в драку с барменом и ушел с Изабель. Повез ее к родителям. Возможно, она сама тебя об этом попросила. А как только вырубилась, ты заставил таксиста развернуться и ехать в Фэйрвью.

– Нет.

– За наркотой, – добавил Риггс.

– Нет.

– После этого ты повез Изабель на квартиру, – сказал Лэски.

– И там вы поругались.

Я покачал головой. Схватился за стол, чтобы не упасть.

– Она пришла в себя, поняла, что находится совсем не там, где надо. И не с тем, с кем надо.

– С тобой.

– Ну и понеслось. Сначала разговоры по пьяни, а потом она пошла вразнос.

– Как все богатенькие стервы.

– Ты ее успокаивал.

– Утихомиривал. Ни фига не вышло.

– И тут она выложила последнюю карту.

– Главный козырь, – осклабился Риггс. – Мол, я беременна.

Какое-то время они оба молчали, потом Риггс склонился ко мне вплотную.

– Она полгода под всех стелилась. Хрен знает, чей ребенок.

– Никто ничего не узнает, – подытожил Лэски. – Вот это имелось в виду? Да тут любой сорвется.

– Итак, давай начистоту, приятель. Когда именно ты затащил Изабель Росситер в койку?

– Я думал, мы про Франшизу говорим, – сказал я.

Я не отрывал взгляда от стола, но чувствовал, что они оба уставились на меня. Я слышал свое дыхание. Видел, как с лица капает пот.

– Что ж, давай поговорим про Франшизу, – сказал Лэски. – Похоже, она сдулась. Почему?

– Шелдон Уайт вышел из тюрьмы, и все завертелось. Черно-белая метка стала появляться в самых неожиданных местах. Потом грязная «восьмерка», смерть Изабель, Сикамор-уэй, нападение на курьеров Франшизы.

– Нападения на такси, что ли? – спросил Лэски.

– Ага.

– И пожар на Ярвилл-стрит?

Я кивнул.

– Ты был на Сикамор-уэй? – спросил Риггс.

Да.

Я ответил не сразу:

– Нет.

– Там был какой-то тип, похожий на тебя, – сказал Лэски. – Может, у тебя завелся двойник?

– Нет, Бог милосерден, двоих отморозков такой рожей не наградит, – пошутил Риггс.

Я промолчал.

Он снова щелкнул меня по макушке.

Лэски встал.

Теперь оба стояли лицом ко мне.

– А потом, в «Рубике», ты снова встретил свою подругу Кэт…

– Там был Уайт. Он ей угрожал. – Мой голос звучал как чужой. Устало. Умоляюще. – Сказал, что если я не передам Карверу сообщение, то Кэтрин исчезнет, как Джоанна Гринлоу.

– Какое сообщение?

– Что «Рубик» теперь принадлежит бернсайдерам.

– Тогда он и сказал тебе, где труп Гринлоу?

Я покачал головой и тут же пожалел об этом. Комната завертелась.

– Нет, он просто упомянул ее имя.

– А на следующий день мы с тобой встретились, – сказал Риггс. – Похоже, ты был под кайфом…

Я ничего не сказал.

Он щелкнул меня по лбу.

– Ты всю ночь бродил по барам, надирался вусмерть.

– Нет.

– Козырял удостоверением, чтобы тебя пропускали без очереди.

– Нет.

– А когда мы взяли тебя за жабры, выдумал историю про бандитские разборки и пропавшую девушку.

– Нет. – Подумав, я добавил: – Это же не я заявил об исчезновении Кэт и Зажима.

– Заявление сделала некая Сара Джейн Локк. Еще одна твоя знакомая, которая тоже бесследно исчезла. Одна пропавшая девушка – это случайность, Уэйтс. Две – закономерность.

– Я обзванивал больницы на следующий день, искал Кэт. Проверьте.

– Уже проверили.

– И как?

– Ну да, обзванивал.

– И что?

– И выдавал себя за сотрудника полиции. Поздравляю.

Какое-то время все молчали. Потом Риггс наклонился через стол и в упор посмотрел на меня.

– Ты заявил, что не прикасался к Изабель Росситер. Ложь. Заявил, что хотел отвезти ее домой к родителям. Ложь. Что ты был один, когда нашел ее труп. Ложь. – От него тянуло жаром. – Что Кэтрин проходила по какому-то старому делу. Ложь. Что в последний раз ее видели с Шелдоном Уайтом. Ложь. Заявил, что сдал удостоверение… – Он швырнул на стол еще один пакет для вещдоков.

Мое удостоверение. Из моего кармана.

– Ложь.

– Я же просил вас. Поговорите с Паррсом.

– Уже поговорили. Девушку он не помнит. Да и тебя едва вспомнил. Ты тот еще фантазер.

Комната резко перестала кружиться.

Я откинулся на спинку стула. Грудь сдавило. Я едва дышал.

– Послушайте, я все расскажу, только дайте воды.

Лэски и Риггс переглянулись. Оба запыхались, на рубашках проступили пятна пота. Лэски кивнул напарнику.

– Никуда не уходи, – гаденько осклабился Риггс.

Он ногой отпихнул стул от двери и открыл ее. Вышел и запер комнату снаружи. Холодный воздух из коридора ворвался в духоту. Глаза защипало.

Лэски снова встал у дальней стены. Сунул руки в карманы, зазвенел мелочью. Пристально посмотрел на меня. Я с трудом поднял руку в наручниках, утер лицо. Посмотрел на ладонь. Она взмокла от пота. Ощупал голову. Волосы слиплись от запекшейся крови. Там, куда пришелся удар Риггса, взбухла шишка.

Я размышлял о Лэски. О его вопросах. О его странном интересе к бармену. О выражении его лица, мол, ну надо же. Если он что-то скрывает, то бармен – его слабое место. Я попытался собраться с мыслями.

Лэски стоял и смотрел на меня.

Звенел мелочью в кармане.

Я снова ощупал шишку. Вспомнил тот вечер, когда впервые встретился с Дэвидом Росситером. Когда познакомился с Кэтрин. Когда в первый раз пришел в Фэйрвью и увидел Изабель. Когда меня избили на выходе из «Рубика».

Сара Джейн упомянула «ищейку Зейна».

Я тогда очнулся, уткнувшись носом в тротуар. Какая-то парочка перешла на другую сторону дороги, подальше от меня; в чьем-то кармане звякнула мелочь.

Я поднял голову и посмотрел на Лэски:

– Это ты меня избил возле «Рубика».

Выражение его лица не изменилось.

– Ты подтасовал улики, когда Глена Смитсона, бармена Франшизы, обвинили в изнасиловании.

Он снова звякнул мелочью в кармане и ухмыльнулся.

Выражение лица Лэски изменилось, лишь когда за дверью послышались шаги. Вошел Риггс с тремя бутылками воды. Мне перепал глоток свежего воздуха из коридора. Дверь закрылась, снова завоняло потным Риггсом.