Николай Леонов - Миллион в лохмотьях

Но что Гурова поразило, Олег не стал скрывать, что был в лесу, когда погибла Коновалова. Это признание подкупало, хотелось парню верить, но, увы, он попадал в число подозреваемых.

– Тебя видели в лесопарке незадолго до того, как примерно в том же месте обнаружили мертвую Алису Коновалову, – сказал Гуров после того, как расспросил Олега о его увлечениях. – Более того, почти все свидетели утверждают, что ты спешил, что у тебя был вид, как будто ты кого-то искал. А потом нашли Алису Коновалову со вскрытыми венами. Она была уже мертва. Что ты там делал?

– Я хотел догнать Алису, – опустив голову, но, в общем-то, спокойно ответил парень.

– Зачем?

– Я знал, что она не в себе. У нее бывает такое состояние, когда она может наделать глупостей.

– По каким признакам ты это предположил? – продолжал настаивать Гуров, умышленно сводя все от эмоций к простой, почти механической логике.

Большаков поднял голову и посмотрел в окно. Во взгляде парня не было вселенской тоски, не было печали, злости. Просто какая-то задумчивость. Так смотрят вслед улетающей мечте, когда уже все передумано, пережито, когда человек смирился, что она улетает навсегда. Будет другая, будет тоже что-то интересное, может, даже счастье, но этой мечты уже не будет.

– Вы любили когда-нибудь? – неожиданно спросил Олег ровным голосом.

– Странный вопрос, учитывая нашу разницу в возрасте, – хмыкнул Лев.

– Тогда вы должны понять, как это чувствуется, как это понимается, когда любимая страдает, когда ей плохо, когда она ищет выхода…

– Из чего? Из какой ситуации? – сразу отреагировал Гуров.

– Вот вы опять… – Большаков опустил голову. – Не понять вам.

– Хорошо, опустим этот момент. Ты догнал Алису?

– Нет, я часа два там бегал, плутал. А потом увидел, что грибники стали собираться у дерева, кто-то звонить начал. Я видел, что она сидит там, что она мертвая.

– И ты не подошел? – удивился Лев. – Там твоя любимая девушка умерла, с ней что-то случилось, а ты даже не подошел? Ну, знаешь, это уже ни в какие ворота не лезет!

– А чем я бы мог уже помочь? – дернул плечом Большаков. – Люди были возле нее, они вызвали и полицию, и «Скорую». Я бы уже ничего не смог сделать. Я опоздал. А насчет любимой… Я-то любил ее, а вот она меня… Это так кажется, что за любимой я спешил, а по сути, за посторонней, просто знакомой девушкой. Опоздал я…

– Ты думаешь, что Алиса покончила с собой? – спросил молчавший все это время Попков.

– Да, а вы думаете иначе? – На лице Большакова появилось удивление, первая серьезная эмоция за все время допроса.

– Были у нее враги, кто-то желал ее смерти? Могло быть такое, что кто-то имитировал самоубийство, а на самом деле убил Алису Коновалову?

– Зачем? Она никому не мешала…

– Ладно. – Гуров поднялся и похлопал Большакова по плечу. – Сейчас старший лейтенант Попков подробно запишет все твои ответы. А ты постарайся отвечать на его вопросы правдиво и поточнее. Ты последний, кто ее видел живой, ты, может быть, единственный, кто Алису хорошо знал и может ответить на наши вопросы, подтвердить или опровергнуть наши подозрения. И еще. Не уезжай из города до окончания следствия, не заставляй нас арестовывать тебя.

Очередная перевязка не была такой мучительной. Врач сказала, что заживление идет хорошо, что у Гурова очень хороший потенциал самовосстановления. Главное, беречься, не травмировать обожженные места снова и вовремя делать перевязки с использованием заживляющих препаратов.

– Лучше вообще перейти на постельный режим, полежать пару недель!

– Вы не представляете, доктор, как мне самому этого хочется… пару недель! – блаженно закатил глаза Лев.

«А что, – думал он, выходя из травмпункта, – вот вернусь в Москву, положу Петру на стол справку о том, что я получил травму и все перенес на ногах, и заявлю, что теперь хочу компенсации в виде отдыха. Это же неинтересно лежать, когда болеешь. Интересно быть свободным, когда у тебя ничего не болит. Вот истинное наслаждение. Ноги зажили, ты сидишь за городом с мокрыми после душа волосами и пьешь ягодный морс… Нет, ягод еще нет… Пьешь парное молоко и вдыхаешь запах лугов, березового леса… Черт! Вот зачем мне в голову пришло это – березовый лес. Эх, девчонки, девчонки!»

Телефон зазвонил, и Гуров сразу бросил взгляд на экран. Савельев?

– Да, слушаю, Павел Николаевич!

– Лев Иванович, – без всякого предисловия и, не поздоровавшись, заговорил оперативник. – Возницин себе вены вскрыл. Или ему кто-то помог!

– Что?! – так громко переспросил Лев, что испугал проходившую мимо женщину, и та отпрянула в сторону. – Когда, как это произошло?

– Там же, в лесопарке! Люди нашли, суббота же… Один из грибников с навыками оказался, пережали кровеносные сосуды, в машине отвезли в больницу. Он во 2-й клинической. Пока жив. Группа выехала на место происшествия.

Лев опустил руку с телефоном. В голове снова всплыла последняя фраза из недавних размышлений. «Эх, девочки, девочки!» И мальчики!

Через пятнадцать минут молодой сержант вел его по лесу к тому месту, где нашли Возницина и где сейчас работала оперативно-следственная группа. Капитан Волокитин складывал свой инструмент, пакетики с образцами в чемодан, когда Гуров подошел к нему.

– Здравия желаю, товарищ полковник. – Эксперт вытер пот со лба локтем, держа руки в перчатках подальше от лица. – Все то же самое, насколько я могу судить.

– Рассказывайте, Сергей Ильич. – Лев засунул руки в карманы брюк и стал хмуро разглядывать примятую траву, следы крови.

Ощущение, что он постоянно отстает на шаг от событий, не давало покоя. Сам или помогли? Кто этот кровожадный убийца, кому все это надо? Три случая, и все очень похожи! Какое тут, к чертям, совпадение, тут налицо система. Явная, откровенная, наглая. А он стоит, смотрит, и нет у него ключика от этой двери, на которой написано «разгадка». Нет, не написано, размашисто намалевано человеческой кровью!

– О положении тела можно судить только по описанию очевидцев и по следам, которое тело оставило, – стал рассказывать эксперт. – Трава слегка примята, я думаю, что он сам сел, спокойно сел, а не упал, его никто не толкал, и никакой борьбы не было. Вены были вскрыты, когда он уже сидел. Граница кровяного следа на траве довольно характерная. Рука лежала на бедре, кровь стекала, впитывалась в ткань штанины, по запястью стекала на траву. Видите, вот здесь он сидел, и вот здесь была его нога. Брызг крови я не нашел. То есть пострадавший не менял положения и не двигал конечностями после вскрытия вен.

– Чем он вскрывал себе вены?

– Лезвие для безопасной бритвы «Нева». Точно такое же, как и в случае с Марченко, и в случае с Коноваловой. Что характерно, Лев Иванович. В первом случае возле тела Ольги Марченко мы не нашли бумажной обертки от лезвия и самой упаковки не нашли. Только лезвие в пальцах мертвой девушки. В случае с Коноваловой бумажная обертка от лезвия лежала в траве рядом с телом, под локтем мертвой девушки. Здесь такая же картина. Обертка есть, и она под правым локтем пострадавшего.