Рэндалл Силвис - Прогулки на костях [litres]

– Я в то утро вернулся от риелтора, закрыл сделку, – сказал Фридл, – и он был здесь, бродил вокруг. Представился и сказал, что слышал, что мне, возможно, нужно будет несколько человек.

– И вы сразу же его наняли?

– Зато не надо было объявление в газете писать, – пожал плечами Фридл.

Демарко кивнул, улыбнулся и принял расслабленную позу, облокотившись бедром о стол.

– Как хорошо вы знаете мистера Берла?

– Я знаю, что он приходит вовремя и хорошо работает. Скрупулезно, я бы даже сказал. Он очень внимателен к деталям. Он все держит под контролем.

– Вы бы сказали, что у вас с ним дружеские отношения?

– Он на меня работает. Мы разговариваем время от времени. Но не более того.

– А вы ему доверяете? Он вам нравится как человек?

Фридл сложил руки, правая рука сжала пальцы на левой.

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, сержант.

– Вы бы удивились, если я бы сказал, что против честности мистера Берла уже выдвигались обвинения? Что он был уволен своим предыдущим работодателем, пастором Эли Ройсом, за возможное участие в деятельности, связанной с наркотиками и проституцией?

Фридл поморщился и сжал пальцы.

– И правда, – сказал он. Теперь он поменял положение – сжимал и тянул пальцы правой руки. – Но это было давно, так? Люди меняются.

– Некоторые да, – сказал Демарко. – Так когда вы его наняли, то ничего такого не знали?

– Я не знал в этом городе ни души, кроме риелтора и адвоката. Он утверждал, что имеет опыт работы главного рабочего, сказал, что хочет сменить работу, найти вариант лучше.

– И вы не проверили, где он работал?

– Я поверил на слово, – теперь Фридл откинулся на спинку, расправил плечи и коротко выдохнул. – Возможно, я совершил ошибку, конечно. Моя жена считает, что я слишком доверяю людям.

– И ему особенно?

Фридл кивнул.

– Она постоянно мне это твердит. Она говорит, что у нее от него мурашки.

Некоторое время Демарко изучал его. Он казался усталым, медлительным, отягощенным каким-то подобием смирения, которое часто проявляют мужчины его возраста. Теперь его поза стала расслабленной – руки свободно и спокойно лежали на животе. Он напомнил Демарко некоторых фермеров с Севера, усталых стариков, которые всю свою жизнь жили лишь надеждой, хотя она разрушалась сезон за сезоном слишком обильными или слишком короткими дождями, слишком большим количеством вредителей, слишком большим количеством правил.

Когда Фридл снова поднял глаза, его взгляд казался почти жалобным, его веки отяжелели.

– Это все? – спросил он. – Мы закончили?

– Мне любопытно, сэр. Для чего все это? – Демарко махнул рукой в сторону открытой двери. – Все эти здания, все ваши траты. Миллионы долларов, я уверен. Это кажется чересчур для двоих людей. Зачем вы все это построили?

Фридл помотал головой из стороны в сторону.

– А почему вообще люди что-то делают? Пытаются себе что-то доказать, наверное. Вы никогда такого не испытывали, сержант?

«Каждый день», – подумал Демарко. Он отошел от стола.

– Я попрошу вас не говорить об этом разговоре мистеру Берлу, – сказал он. – Да и вообще никому.

– Это будет несложно, – сказал ему Фридл.

Демарко был на полпути к беседке, когда в мастерской снова заиграла музыка.

– Лето, – пела Сара Воан, ее голос казался каким-то замогильным, – и жизнь становится проще…

– Есть тут что-то странное, – сказал Демарко Джейми. – Он как-то тут замешан. Я бы поставил на это свою пенсию.

Он смотрел, как мимо проплывают красные сосны, пока Джейми увозила их из поместья. Когда машина приблизилась к противоположной стороне улицы, ворота поднялись.

– Я не хочу, чтобы он вмешивался, – сказал Джейми. – А что тогда будет с ней?

– Подумай об этом, – сказал Демарко. – Его жена чернокожая. Все жертвы были чернокожими. Но относительно светлыми, все семь.

– Но ведь она жива.

Демарко покачал головой.

– Ты к ней поближе пригляделась, чем я, – сказал он потом. – Она просто так сидела, или…

– У нее какая-то деформация позвоночника. Она была его пациентом. Так они и познакомились.

– Ни у кого из девушек не было подобных заболеваний? Не помню, чтобы об этом упоминалось.

– Мы не видели отчет судмедэкспертизы.

Демарко снова покачал головой, размышляя, гадая.

– Он в этом замешан. Я просто это знаю.

– О боже, – ответила Джейми. – Его жена такая милая… такая беззащитная.

– Мы не можем решать такое, – сказал Демарко.

Какое-то время они ехали в тишине.

– Он привез ее сюда весной 2005-го, – сказала потом Джейми. – После того, как они поженились.

Демарко отвернулся от окна и уставился на сторону ее лица, повернутую к нему.

– Может, это всего лишь совпадение? – сказала она.

– Их уже целая куча.

– Я буду молиться, чтобы это был не он. Ради этой женщины.

Он нагнулся ближе к Джейми и положил руку ей на плечо:

– Ты мне никогда не говорила, что молишься.

– Последнее время я делаю это чаще.

– Я бы хотел как-нибудь поговорить с тобой об этом, – сказал он.

– О молитвах?

– Скорее о том… кому они?

– Я не уверена, – ответила она.

– Я тоже, – пробормотал он.

Ночью Демарко проснулся в панике и потянулся за телефоном, чтобы проверить дату. Он был почти уверен, что вчера было воскресенье, но телефон твердил обратное. Это еще больше сбило его с толку. Почему его сердце колотилось так, будто он изо всех сил бежал от чего-то невидимого? И почему воскресенье?

И тогда он все понял. Он и так уже пропустил слишком много воскресений с Райаном-младшим. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему нужно было быть ближе к своему мальчику. А его могила за сотню миль.

Он выскользнул из постели, стараясь не разбудить Джейми. В боксерах и футболке он на цыпочках спустился вниз в темноте, крепко держась за перила.

Он остановился внизу лестницы, безуспешно пытаясь вспомнить, зачем спустился. Может, он ходит во сне? Или услышал какой-то шум? Какой-то беспорядок снаружи?

Он подошел к входной двери, открыл ее и выглянул в темноту трех часов ночи. Воздух словно прилипал к его груди и рукам и был прямой противоположностью искусственно охлажденному воздуху, дующему в спину. Он стоял, уставившись в темноту, не видя ничего конкретного – просто какой-то огромный черный бассейн, заполненный домами, кустами, деревьями и лужайками, со спящими, ничего не замечающими людьми, которых можно убить во сне или по дороге на работу и в школу. Он чувствовал запах кустов клетры, как и едкий креозот. На главной улице в двух кварталах отсюда слышалось легкое движение – туда-сюда мелькали необычные тусклые огоньки. Ничто из этого не было четким, все было окутано мраком.